Хелью Ребане - Публичное сокровище. Повесть. Только для женщин
- Название:Публичное сокровище. Повесть. Только для женщин
- Автор:
- Жанр:
- Издательство:неизвестно
- Год:неизвестен
- ISBN:9785448599163
- Рейтинг:
- Избранное:Добавить в избранное
-
Отзывы:
-
Ваша оценка:
Хелью Ребане - Публичное сокровище. Повесть. Только для женщин краткое содержание
Публичное сокровище. Повесть. Только для женщин - читать онлайн бесплатно ознакомительный отрывок
Интервал:
Закладка:
Через минуту я уже мчалась на встречу с мечтой. «Париж, Париж…» – пело моё сердце, невзирая на пасмурный вечер, тёмные туннели и такие же унылые серые окраины большого города, как в Москве и Таллинне. Рю Лористон… А в Тарту есть улица Лауристини… По-русски – улица, по-французски рю … Мысли хаотично толпились в голове.
Но вот, наконец, древний город в серой дымке предстал передо мной. Вдали над ним, казалось, парила в воздухе сказочная гора с белым куполом базилики «Сакре-Кёр». Это он! Неповторимый и единственный, Париж .
И вот! – рю Лористон и моя резида-аанс .
На ресепшн стоял коротко, почти под нуль, остриженный молодой человек весьма своеобразной внешности: прилизанные волосики желтенькие, как у цыпленка, а бородка черная, клиновидная. «Как у Ленина», – подумалось мне. Бэйджик с цветной фотографией на лацкане его униформы сообщал, что имя его – Людовик.
Людовик, похожий на Ленина, дал мне комнату на последнем, мансардном этаже. Зачастую в гостиницах дают сначала самый что ни на есть, дрянной номер. Ясно, что постоялец попросит потом его поменять и, возможно, даст за эту услугу чаевые.
Но в мою комнату я влюбилась сразу, как только вошла и включила свет. Бледно-розовые обои с мелким серебристым рисунком осветила бронзовая потолочная люстра. Чисто. Мебель новая. На широкой двуспальной кровати шёлковое, тоже бледно-розовое, покрывало. Бронзовые светильники на тумбочках. В углу на стене телевизор «Philips» на вращающейся подставке. Ванная комната выложена кремовой плиткой, а в нее встроено декоративное панно – одинокая задумчивая цапля в камышах.
А вид из окна! Крыши, крыши Парижа , а вдали над старинными домами возвышался стройный современный параллелепипед. Башня Монпарнас, как я узнала позже у портье. Вблизи – кусочек тёмно-серой жестяной крыши соседнего крыла отеля.
Когда я распаковала чемодан и повесила одежду в узкий зеркальный шкаф при входе, был уже восьмой час вечера. В середине августа в это время в Париже уже наступают сумерки.
Мне не терпелось снова увидеть Эйфелеву башню, поблизости от которой по моей просьбе в турбюро и нашли эту гостиницу. Я спустилась на лифте на первый этаж и узнала у блондина Людовика дорогу. Я спросила «У э Трокадеро?», а он что-то быстро ответил мне по-французски. Я улыбнулась: «Жё не компран па». Тогда он, сопровождая свои слова жестами, повторил, что сначала надо идти «а гош», затем «друа, друа, друа» и потом снова «а гош». Налево, прямо и снова налево, сообразила я.
Я вышла на улицу. Приятная вечерняя прохлада и тишина. Повернула а гош , некоторое время шла друа и снова повернула а гош .
На Трокадеро было неожиданно пустынно, безлюдно, неуютно. Лишь двое рослых негров неподалеку друг от друга выложили на подстилке, разложенной прямо на мостовой, сувениры. Маленькие копии Эйфелевой башни, веера, платки и футболки с видами Парижа.
Впереди, прямо передо мной возвышался по-вечернему темный огромный силуэт башни Эйфеля, где, почти на самом верху, горела цифра 2000. Конец света , который пророчила, пытаясь всех застращать, в конце прошлого года – конце тысячелетия, моя соседка Лиза, не наступил. В новогоднюю ночь не произошло и всемирного сбоя компьютеров, который предвещали средства массовой информации. Права оказалась не Лиза, а ее сестра, родившая второго ребенка незадолго до миллениума . Конец света, неоднократно ожидавшийся в течение последних двух тысяч лет, в очередной раз отложили . Зря Лиза так осуждала свою сестру за рождение второго ребенка. Детей все еще стоило рожать. Впрочем, Лиза крейзи , теперь ещё и на религиозной почве.
Глядя на гигантскую Эйфелеву башню, на которой в сгустившихся сумерках как-то особенно ярко пылала цифра «2000», я испытывала почему-то не восторг, как тогда, ярким солнечным летним днем впервые увидев творение Жана Эйфеля, а странное отвращение. К башне. К Парижу. К жизни вообще. Вот она, сбывшаяся мечта: одна в Париже. И что?
Ветер крутил обрывки бумаги по асфальту, на котором припозднившиеся негры разложили товар. Становилось прохладно. Я пошла обратно к гостинице, попутно читая на вывесках угловых домов названия улиц. То и дело повторялось «General». Улицы были названы в честь каких-то генералов. Чем отличились эти вояки, я не знала. Единственный генерал, чье имя мне что-то говорило, был Шарль де Голль. Странно. Париж всегда казался мне городом трех мушкетеров, фиалок монмартра, миледи и кардиналов ришелье, но не генералов. Впрочем, даже генералы не поколебали моей готовности любить его. Ведь любовь сидит не в том, кого любят.
У себя в номере я сделала приятное открытие – мини-бар, в нём множество маленьких бутылочек сока, вина и даже маленькая бутылочка шампанского, которую я и открыла, в надежде перебить непонятное отвращение, охватившее меня. Налив себе бокал, я набрала номер мамы.
– Мама! Я в Париже! Долетела отлично! В номере даже бесплатный мини – бар есть.
– Вот и хорошо, – сказала она. – Извини, я сейчас смотрю «Санта-Барбару». Спокойной тебе ночи.
И повесила трубку. Интересно, если бы меня пригрохнуло взрывом на «Пушкинской», она заметила бы? Но в одном я не сомневалась – если бы убили Круза или Иден, это была бы трагедия.
И тут я, вопреки твёрдому решению не звонить Стасу, на автопилоте набрала его номер. Есть ум? Но чего стоит ум, если отсутствуют тормоза…
– Да, – ответил безмятежный голос, каким могла бы разговаривать каменная глыба.
– Это я, – счастливым голоском пролепетала я. – Я в Париже.
– Ну, и как? – спросил он, почему-то ничуть не удивившись.
– Что – как?
– Как твои поклонники?
– Какие поклонники?! Вокруг одни генералы, – ответила я с несвойственной мне игривостью, граничащей с идиотизмом.
– Выйди на Пикадилли, – посоветовал он.
Пикадилли… призадумалась я. Разве это в Париже ?
– Непременно, – пообещала я на всякий случай.
Только повесив трубку, мне удалось выскочить из Бермудского треугольника, парализующего мои временами вполне дееспособные мозги. В них наступила ясность. Я поняла, что он перепутал пляс Пигаль и Пикадилли.
9
Утром я обнаружила, что из щели между минибаром и столом торчит краешек белой бумаги, которого вечером не заметила. Узенький листок оказался перечнем содержимого бара. С ценами .
Но всё равно, мое вчерашнее отвращение к жизни как рукой сняло. Яркое солнце заливало комнату. Я выспалась и была бодра, как никогда. Часы показывали 7:05 – можно идти пить кофе! Я резво вскочила с кровати, подошла к окну и выглянула наружу. Вдали – панорама утреннего Парижа. Вблизи – крыши, утыканные странными разнокалиберными бледно-рыжими глиняными цилиндрами. Что это, я не отгадала.
Читать дальшеИнтервал:
Закладка: