Хелью Ребане - Публичное сокровище. Повесть. Только для женщин
- Название:Публичное сокровище. Повесть. Только для женщин
- Автор:
- Жанр:
- Издательство:неизвестно
- Год:неизвестен
- ISBN:9785448599163
- Рейтинг:
- Избранное:Добавить в избранное
-
Отзывы:
-
Ваша оценка:
Хелью Ребане - Публичное сокровище. Повесть. Только для женщин краткое содержание
Публичное сокровище. Повесть. Только для женщин - читать онлайн бесплатно ознакомительный отрывок
Интервал:
Закладка:
Я приняла душ, покрутилась, одеваясь, перед зеркалом, взяла сумку с сувенирами и пошла пешком на Valnu iela. Я люблю Ригу, этот маленький Париж . Рига тоже стоит мессы . Я шла, наслаждаясь ею, вдыхая ее, любуясь красивыми домами, старинным парком у канала, вековой ивой, нависшей над водой, доверчивыми прикормленными уточками, плавающими в тени ивы, и в который уже раз с грустью отметила про себя, что стоило мне перестать влюбляться в людей, как я стала влюбляться в города.
***
В художественном салоне было безлюдно. Пожилая продавщица Раса, в недавнем прошлом физик, сидела за столом, разбирая квитанции. Она подсчитывала, сколько продано за три месяца, прошедших с моего прошлого приезда. Молодая продавщица, Вия, раскладывала на полки изделия из янтаря. Мужской голос из радиоприемника, громко, на весь салон исполнял какой-то бравурный латышский шлягер. В песне то и дело повторялось «Юра».
– У латышей тоже есть имя «Юра»? – спросила я, поздоровавшись с продавщицами, кивнув в сторону радиоприёмника.
– «Юра» означает «море» по-латышски, – улыбнулась мне Раса, оторвавшись на секунду от бумаг.
Я прошлась по салону, разглядывая картины на стенах, сувениры на полках, украшения из самоцветов в стеклянных витринах с подсветкой. «Какое счастье работать в таком магазине. Это не на рынке мясо рубить и не в баре пьяньчужкам наливать», подумалось мне, уже не впервый раз. Я села напротив Расы, ожидая, когда она закончит подсчёты, и невольно принялась ее разглядывать. Она заметно сдала за этот год. Располнела. Перестала красить короткие седеющие волосы. Массивный перстень, с яшмой, впился в мясистый палец…
Время тихо текло сквозь этих, лишь поверхностно знакомых мне, но ставших почти близкими за последние годы людей. Так, тихо, незаметно, крошится штукатурка с домов. Растут деревья. Струится песок в дюнах. Неподвижно висят, словно держась усиками за поверхность воды, хитрые черные рыбки в аквариуме привокзального рижского кафе.
Сердце мое сжалось от щемящего чувства. «Ничего не поделаешь», подумала я. « Если железо используют в работе, оно стирается. Если не используют, его съедает ржавчина . Остановиться невозможно. Наверное, нирвана – недостижимый идеал. И время пройдет и времени не будет…»
Позже, покончив в салоне с делами, ожидая на привокзальной площади маршрутку, я читала на подъезжающих маршрутных автобусах: «Юрмала», «Майори», «Булдури»… Внезапно я поняла, что означает «Юрмала». Взморье ! Я была в этом полностью уверена. Так, каким-то неведомым озарением, к нам приходят многие знания. «А „Юрас перле“ должно быть – жемчужина моря». Наверно, так приходит понимание слов к детям. И… к иностранцам.
В Майори я приехала в полдень. Небо заволокло сплошной голубовато-серой дымкой, чистый светло-бежевый песок был усеян редкими темных крапинками только что опрыскавшего немногочисленных отдыхающих дождя. На длинном, уходящем к виднеющемуся вдали мысу, песчаном пляже, было всего около двадцати человек.
Сбросив с себя пестрое летнее платье, и оставшись в одном купальнике, я села на скамейку у карликовой сосны, поодаль от кромки спокойного, покрытого лишь легкой рябью, моря, достала из сумки книжку и стала читать.
Неподалеку от меня на песок, с жалобным покрякиванием села молодая чайка. Совсем еще детеныш, худенький, элегантный, с белоснежной грудкой, весь словно из прачечной, где его отутюжили и накрахмалили.
Чаенок битых полчаса покачивался на длинных худеньких темно-красных ножках на одном и том же месте и в вящем недоумении крутил темно-коричневой гладкой головкой по сторонам, временами кося на меня влажным блестящим глазом, обрамленным украшением, напоминающим павлинье перо.
Как правильно: «чаеныш» или «чаенок»? размышляла я, поглядывая на это первозданное чистое существо. Я призывно поцокала ему языком. А птенец лишь слегка покачивался и издавал жалобные скрипучие звуки.
На песке поблизости стоял водный велосипед, похожий на сани с педалями. На его сиденьи развалился седой, загорелый до черноты мужчина в голубых плавках. Он потягивал пиво из темной стеклянной бутылки. Поблизости загорал стоя второй шоколадно-коричневый седовласый мужчина. Очевидно, для них загар был чем-то вроде спортивного достижения. Подобная шоколадность вполне тянула на книгу рекордов Гиннеса.
Чаенок улетел, взамен прилетели три вороны и начали разгуливать вокруг полозьев водного велосипеда, откуда уже ушел, допив пиво, любитель оригинальных решений и удобств.
Я посмотрела в сторону моря. Вдоль кромки воды медленно шла стройная женщина в белых брючках, белой маечке, легкой белой распахнутой курточке и белых кроссовках. Отсюда лица ее не было видно. Волосы ее развевались на ветру.
Я долго провожала ее взглядом. В этом было что-то… Пустынный пляж, освещенный неярким солнцем… Чистый бежевато-серый песок и женщина в белом , идущая по кромке серого моря.
Я мысленно вздохнула – вот какой должна быть женщина. Чтобы понравиться ему . Мы все всю жизнь стараемся понравиться своим родителям, потом любимым… Местный «негр», рекордсмен загара, с короткими ногами и длинным туловищем, прошел прямо мимо меня и я подумала: «хочет быть сексапильным . Седые волосы покрасил бы…» На скамейку рядом со мной тяжело плюхнулись две грузные женщины. Одна помоложе, вторая, очень пожилая, часто и тяжело дыша. Они переговаривались между собой по-русски.
– Вот раньше, придешь на пляж… В любое время, в любой день – полно народу. Ну, и что они поимели с этого, эти латыши? С независимости этой? Заводы позакрывались. А квартплата…
– Мама! Хватит! Надоело, – пыталась урезонить ее дочь.
– Вот раньше на пляже яблоку негде было упасть. А теперь… вишь – какую гостиницу досками заколотили. А телефон. Теперь за местные разговоры – плати. Где это видано?
– Мама!
Я посмотрела на говорившую – обрюзгшая, расплывшаяся. Недовольное морщинистое лицо…
«А ведь дело не в квартплате, – подумалось мне. Не только в ней. Конечно, пожилым людям трудно, почти невозможно, перестроиться . Есть китайское проклятие (похоже, китайцы то и дело кого-то проклинают) «чтоб вам жить во время перемен…» Просто новое время уже – не ее время… Сидит же она здесь в пригожий летний денек и ноет, ничего не делая. Значит, может себе позволить. А то время – ушло безвозвратно…
Я, в отличие от нее, не оплакивала его. Но чувствовала, что меня было словно два человека – та, что до и та, что после . Та, что до, тоже исчезла, как канула в небытие и огромная страна, в которой та родилась, училась, работала, повстречалась со Стасом … в прощлом теперь веке.
Читать дальшеИнтервал:
Закладка: