Анатолий Резанович - Полынь-вода

Его поддержали.

– Не пожар.

– Если приспичило, то езжай без станка.

– Действительно.

– Станок и нашему заводу сгодится – футляры для телевизоров делаем…

Рабочие зашумели, собрались идти на перекур.

– Ладно, не базар, – повысив голос, остановил их старший мастер цеха Сергей Борисович Прогудин, худощавый лысеющий мужик с маленькими глазками и злым хрипящим голосом. – Давайте заканчивайте и грузите, а то и вправду заказчик уедет.

– Уеду… – Мужчина, почесав нос, кивнул и внимательно осмотрел станок. На станине, где крепился вал пилы, несколько болтов были зажаты не до конца, а один из них и вовсе выступал на треть. – А это еще что?..

– Продолговатое лицо представителя заказчика станка стало наливаться краской.

– Что опять не так? – Олег Далидович сжал в своих длинных костлявых пальцах увесистый гаечный ключ. – Мы тут стараемся, а вы все недовольны.

– Болты не закрутили. – Мужчина показал рукой на станину станка. – Посмотрите.

– Сейчас закрутим. – Далидович нервно покрутил головой. – Еще ж работаем… Только вы выйдите из цеха и не мешайте.

Он пристукнул ключом по станине и стал заворачивать выступающий болт.

Прогудин, наблюдавший за этой сценой, сделал вид, что ничего не видит.

Когда все болты были закручены, как и должно быть, рабочие проворно зацепили станок тросами.

– Поднимай! – скомандовал старший мастер.

Статный рыжеусый богатырь Ленька Копыш включил кран-балку. Тросы натянулись и станок, поднявшись, мягко опустился в кузов грузовика.

– Вот и все, – не то с облегчением, не то с сожалением обронил Ленька.

МАЗ, осевший под тяжестью станка, медленно выехал из цеха. Рабочие между тем расходиться не торопились. Стояли, перекидывались незначительными фразами, поглядывали в настежь открытые железные ворота, за которыми гуляла разбавленная лунным светом сырая тьма. Некоторые уже собирались выйти на воздух, передохнуть, но тут появилась тучная фигура Настасьи Михайловны Забродиной, уборщицы цеха. Шла она неторопливо, переваливаясь с боку на бок, как гусыня. Еще издали, окинув хозяйским взглядом цех, проговорила:

– Конец смены, а они стоят… Стружку кто убирать будет?..

– Уберем, Михайловна, не ворчи. – Бригадир фрезеровщиков Сергей Иванович Кутько пригладил жидкие, совсем седые волосы, одел черный, замасленный берет. – Пошли за вениками.

Он направился в кладовую, но тут же вернулся: на дверях кладовой висел замок. В сердцах бросил:

– Опять кладовщицы нет…

– Ушла Залесская, – обронил Прогудин. – Отпустил я ее. Говорит, что заболела, температура.

– Вот девка! – воскликнула уборщица. – В парке она, на танцульках. Я через парк на автобусную остановку хожу, видела ее. – Настасья Михайловна покачала головой. – Воспитывать Марину надо.

– Надо, согласился старший мастер, вытирая красные, слезившиеся глаза. – Вот ты бы, Михайловна, с ней по-женски и потолковала, а?..

– Послушает она меня, – проворчала уборщица. – Старая я с Мариной по душам говорить, да и не умею. Пусть вон молодые поговорят, а лучше – домой к ней сходят, узнают, как живет. Ленька или Ваня.

Уборщица уставилась на Ивана Даниша, коренастого русоволосого фрезеровщика. Парень, заметно краснея, проворчал:

– Что я, воспитатель?..

Заметив внимательный взгляд бригадира, опустил глаза.

– Начальство у нас на что? Ему и надо побеседовать с Мариной, – подвел итог разговора о кладовщице Ленька Копыш.

– Побеседуем, – пообещал Прогудин и, обращаясь к Копышу, спросил: – Ты у нас кто?

– Слесарь, – растерявшись от такого вопроса, ответил Ленька. – А что?

– А то, что начальство у нас знает без тебя, чем заниматься. – Сергей Борисович нахмурился. – Понял?

– Понял, – буркнул Копыш. – Сказать уже ничего нельзя.

– На собрании будешь говорить.

– Ладно, Борисович, не горячись, – добродушно глянув на него, проронил Кутько. – Домой пора…

Рабочие стали расходиться. Смена вскоре закончилась.

III

За проходной Ивана Даниша нагнал Кутько. Некоторое время они шли молча. Потом, как бы между прочим, Сергей Иванович спросил:

– В общежитии у тебя все нормально?

Парень пожал плечами.

– Нормально.

– Алексей к родителям уехал?

– Да.

– Понятно… Невеста у него есть?

Даниш насторожился, глянул искоса на бригадира: лицо серьезное.

– А что?

– Просто так, спрашиваю.

– Есть.

– А у тебя?

Иван сделал вид, что не понял вопроса.

– Ты извини меня. – Кутько смущенно кашлянул в кулак. – Я вижу, нравится тебе наша кладовщица…

Даниш, внутренне напрягшись, молчал.

– Дурного не думай. Ты у меня в бригаде и мне, сам понимаешь, не все равно. Я, может, и не говорил бы тебе этого, да Михайловна правильно сказала: молодым с Мариной надо побеседовать. Вот ты и возьмись за это дело. В кино пригласи, а может, и вправду к ней домой сходи. Глядишь, и сойдетесь, поженитесь. Вам хорошо и производству польза: раньше времени Залесская со смены уходить не будет. Договорились?..

Кутько остановился, пытливо поглядел в глаза парню. Иван опустил голову и тихо, с затаенной болью, проговорил:

– Я бы, Сергей Иванович, женился на Марине, да только она со мной жить не будет.

– Это почему? – не понял бригадир.

– Не нравлюсь я ей, – совсем тихо и как-то обреченно сказал парень. – Да и где жить, если бы даже мы поженились… Квартиры у меня нет, а Марина в общежитие, думаю, не пойдет – городская.

– Ты не спеши с выводами? – Сергей Иванович покрутил головой. – Молодые вы еще, все впереди.

– Что впереди? – вскинув глаза, спросил Даниш.

– Квартира, все остальное, – уточнил Кутько.

– Не будем об этом, – оборвал неприятный разговор Иван.

– Ладно. – Сергей Иванович протянул руку. – Не будем, так не будем. До свидания, мне в другую сторону…

По-мужски, неумело, влез в душу парня бригадир. Растревожил чувства к Марине, сказал прямо, что знал. Значит, не секрет уже в цехе, что неравнодушен он, Иван Даниш, к кладовщице. Может, и она знает?..

Эти мысли совсем расстроили его. В общежитие с таким настроением ему идти расхотелось. Он сел в первый, пришедший на заводскую остановку автобус, и уехал в город. Долго бродил по улицам, со щемящей грустью поглядывал в светящиеся окна жилых зданий и думал о Марине.

IV

Город уже спал. По мокрому асфальту полз едва заметный туман. Равнодушно мигали светофоры. На них смело катили редкие в такой час автомобили.

Марина со своей подругой Ниной возвращались с танцплощадки. Все маршрутные автобусы давно ушли и девушки шли пешком.

– Скука. – Нина зевнула. – Целый вечер на танцплощадке пропрыгали, а домой без кавалеров идем.

– А ну их, – равнодушно отозвалась Марина. – У них всех одно в голове.