Виктор Золотухин - Chikatilo forever!

– Снимут?

– Кто его знает. Органы непредсказуемы. Ладно, пошел я работать, а ты исследуй пароход, может пригодиться.

– Я так и поступлю.

Несмотря на то, что судно было всего сто метров в длину, палуб на нем хватало.

Самая верхняя – навигационная – была небольшой. Располагались на ней всего лишь мачта, радар да верхушка пароходной трубы, из которой во время движения валил густой черный дым. Но пока судно стояло в порту, дышать можно было без опасения за свои легкие.

Ниже располагалась палуба мостика. Здесь находилась рулевая рубка, называемая мостиком и несколько технических помещений.

Шлюпочную палубу занимали каюты высшего командного состава – пресловутый «красный коридор». Судовому начальству полагались огромные каюты с личным санузлом. С высоты мочиться на подчиненных – это привилегия. А капитан, он же – мастер, еще имел и персональную ванну. Кроме того, каюты поменьше предназначались более «мелкому» руководству.

Верхняя палуба была самой интересной. Здесь был выход на бак, проще говоря, на нос судна с лебедками и входом в трюм. На корме – бассейн и волейбольная площадка под открытым небом. А в промежутке между баком и кормой – бар, ресторан, музыкальный салон, кинотеатр, библиотека, теннисный и спортивный залы, игровые автоматы и единственная каюта «люкс».

На главной палубе была большая часть пассажирских кают, ближе к корме жили машинная и палубная команды и пассажирский состав: бортпроводницы, коридорные, дневальные.

На нижней палубе пассажирские каюты были дешевле, но соответственно иллюминаторы там не открывались, была постоянная духота и легкий шум машинного отделения. Несколько кают у входа в машинное отделение занимали официантки и повара.

– А еще ниже – машинное отделение, почти через час, в двадцать ноль-ноль ты пойдешь туда нести вахту! – это Ивин немножко испортил настроение Голдману.

Вечером в каюте электриков помимо Пети Ивина и Левы Голдмана находились еще двое: старший электрик Витя Матушкин, он был третьим и главным жильцом этой каюты, и пассажирский администратор Олег Ковалев.

– Приятно посидеть с нормальными людьми! – выразил свои чувства Матушкин. – А то я тут как-то номернушку Наташу Бардакову пригласил на кофе, так эта сука две ложки с верхом растворимого на маленькую чашку насыпала.

Ковалев замялся, чашка застряла в паре сантиметров ото рта.

– Нет, нет! Тебя, Олег, это не касается! – исправил положение Матушкин.

Олег Ковалев был человеком глубоко интеллигентным, что не мешало ему периодически хватать за задницу пробегавшую мимо бортпроводницу, и посылать на три буквы мелких судовых начальников. Полгода назад он с успехом окончил Дальневосточный университет, где в совершенстве овладел китайским и английским языками, причем китайский знал как свой родной русский. Но почему-то такие знания ни во Владивостоке, ни в его окрестностях спроса не имели, поэтому, посидев какое-то время дома, он устроился на пассажирский теплоход Дальневосточного морского пароходства администратором.

Что такое пассажирский администратор? Вопрос, на который ответить трудно даже тому, кто довольно долго проработал на пассажирском судне. Скажем так, это заместитель пассажирского помощника капитана. В его обязанности входит проверка билетов у пассажиров при посадке, контроль за работой бортпроводниц и периодическое дежурство в администраторской – в месте, куда пассажиры обращаются со своими проблемами.

Что касается Вити Матушкина, то он был старше своих коллег. Если основной возраст команды был двадцать с небольшим лет, то Виктору было уже тридцать. При этом он был не женат. Все это, конечно, отложило определенный отпечаток и на характер. Матушкин привык, что каждая вещь лежит на своем месте, в туалет ходят в строго определенное время, а кофе пьют определенными дозами. Должен сказать, что трудностей для общения эти привычки не создавали. Возможно потому, что Матушкин был человеком умным и в критический момент умел находить компромисс. Единственное, с чем он был в постоянном конфликте, так это со своей не по годам ранней лысиной.

– Наташа Бардакова – это еще тот кадр! – выразил мнение пассажирской команды Олег. – Спит на ходу, в постоянной отключке…

– Ее никто расшевелить не пытался, трахнуть что ли? – поинтересовался Матушкин.

– Матрос Сашка Истомин к ней клинья бил, но, насколько я знаю, ничего у него не вышло. До нее так и не дошло, чего же от нее хотели, – сообщил Ивин.

Витя улыбнулся и объяснил Леве:

– Истомин – наш половой террорист. Несет вахту рулевым матросом на мостике. Вахта у него по времени такая же, как и у тебя – с восьми до двенадцати утром и вечером. Стоит он на мостике утречком, а пассажиркам же все интересно, вот они и прутся на мостик. Сашка им популярно объясняет, что сейчас занят, но после вахты, пожалуйста, покажет пароход. Экскурсия, как правило, заканчивается в его каюте на шконке. Вечером история повторяется. В день Сашка имеет двух пассажирок, всегда разных.

– Хорошая жизнь, – поддакнул Лева.

– А сейчас для него и вовсе жизнь райская пошла. Целый месяц будем верботу возить. – Матушкин мечтательно прикрыл глаза.

Выражение «возить верботу» означало, что пароход под завязку, двести пассажиров, загружен молодыми девицами, которые отправляются по контракту на остров Шикотан. Такой контракт обычно заключается на пять месяцев. Весь этот срок молодые девушки работают на острове в Южно-Курильской гряде по двенадцать часов без выходных. Работа заключается в разделке лососевой рыбы. Икра закатывается в одни банки, куски рыбы в другие.

– И что же они такие падкие на мужиков? – наивно спросил Лева.

Старший электрик разъяснил:

– Перед отправкой им описывают красоты острова Шикотан. Среди его достопримечательностей есть одна весьма насущная: по всему острову можно насчитать от силы десять мужиков. Верботы же нагоняют в рыбный сезон тысяч пять и все девки молодые. А как пять месяцев жить без толстого хрена? Вот они и отрываются на пароходе.

– Но тебе это не грозит, Лева. В двадцать ноль-ноль ты отправишься на вахту в машинное отделение, а туда ни одну девку и близко не подпустят. – Ивин улыбнулся.

– Зачем ты его пугаешь? После полуночи возьмет свое. – Успокоил Ковалев. – Сам я, пожалуй, не буду принимать участия в оргиях, мне номернушек хватает.

– Курить хочется, – пожаловался Голдман.

– В каюте нельзя, – проявил власть Матушкин, – пойдем на «пять углов». Петя, как единственный некурящий, моет чашки.

«Пятью углами» называлась площадка в расположении кают команды, одно из немногих на пароходе мест, где экипажу разрешалось курить. Прислоненная к переборке стояла скамейка, рядом висел телефон. По бокам этой площадки с обеих сторон тянулся коридор, вдоль которого находились каюты рядовых членов экипажа.