Виктор Золотухин - Chikatilo forever!

– Директор ресторана своих в обиду не даст.

– Да и ладно, пусть натягивают друг дружку… – капитан махнул рукой.

– Есть еще пассажирский помощник Белов и администратор Ковалев, но на них молодые девки сами вешаются. Причем, если Ковалева иногда и удается соблазнить, то Белов – сексуально неподкупен. Любит свою семью, да приворовывает помаленьку…

– Как приворовывает? – капитан изобразил непонимание.

– Безбилетников сажает на борт, в среднем кусок в неделю имеет.

– Ладно, пусть этим отдел кадров занимается. Им виднее. – Ким вернулся к теме, – Значит нет подозреваемых?

– Выходит, что нет.

– Чувствую, по приходу во Владивосток нас будут ждать неприятности.

Если кому-то и не везло в день прибытия в порт приписки, так это пассажирскому администратору Олегу Ковалеву. Началось все еще рано утром, когда с грудным ребенком одной из пассажирок, взятой в Корсакове, случился эпилептический припадок. Изо рта младенца полезла желчь, а мамочка, вместо того, чтобы оказать своему чаду помощь, пошла вызывать администратора. Олег вызвал судового врача, на редкость бестолковую и неграмотную бабу. В итоге все трое стояли и наблюдали, как ребенок захлебывается собственной блевотиной.

Сразу было ясно, что от медички толку не будет. Олег сомневался, что она знает каким концом и куда вставляется градусник. Но мать то с такими припадками своего младенца наверняка сталкивалась часто. Что же она стояла и смотрела? Олег решил, что пассажирка намучалась и решила избавиться от своего ребенка.

Когда младенец посинел и затих, мамаша предложила завернуть его в простынь и выбросить за борт по морскому обычаю. Происшествий за неделю на судне и так хватало, поэтому Олег запретил кидать в воду «что бы то ни было», забрал сверток с ребенком и отнес его в ресторанный холодильник. Трупик, по приходу во Владивосток, надо было сдать на экспертизу. И этим поганым делом опять же пришлось заниматься администратору.

После всех дел Ковалев зашел домой повидать родителей, а к вечеру вернулся на «Ольгу Садовскую». Хотелось выпить. Впрочем, на стоянке это было обычное состояние почти всех членов экипажа.

Засели в каюте бортпроводницы Наташи Чичериной. Компания подобралась следующая: администратор Ковалев, моторист Голдман, который к тому времени довольно сильно сдружился с Олегом, сама Наташка, да вновь прибывшая на судно официантка Ольга Лохманович. Положила начало пьянке Лохманович, так как принесла с собой две бутылки водки.

После второй рюмки Голдман решил завязать разговор. Он свято верил, что если перед третьей дозой сделать небольшой перерывчик, то похмелье не будет сильным.

– Откуда к нам залетела, птичка? – спросил он Ольгу.

– О-о-о, я на новом пароходе польской постройки была, на «Константине Черненко».

– И чего списалась-то с него?

– Визы нет, – Лохманович отхлебнула минералки. – «Черненко», я вам скажу, не то что «Садовская». Два бассейна, четыре бара, кают вообще немерено, а у каждой номернушки своя кладовка с кушеткой. Устала – можно прилечь. Жалко, что у официанток таких кладовок нет.

– Тебе доверь, – вклинилась в разговор Чичерина. – Всех мужиков туда бы перетаскала.

– Это я люблю.

– Можно подумать, Чина, ты сама мужиков в каюты не таскаешь, – обратился Олег к Чичериной.

Чина – Наташина кличка. Ковалев и Голдман придумали ее совместно. Произошла она от инициалов бортпроводницы, причем для красоты звучания в середине появилась буква «и». Такую литературную работу Ковалев и Голдман совершали не впервые, буквально перед этим свое погоняло получил слесарь. Его приятели прозвали Бойлером, главным образом за тягу к ремонту канализационных систем. Бойлер был подручным системного механика Володи.

Чина улыбнулась:

– Я, конечно, сплю с мужиками, но, во-первых, не со всякими, вот с вами можно было бы, а во-вторых…

– А мне по фиг, лишь бы стоял! – подключилась Ольга.

– …А во-вторых, я делаю это красиво и загадочно.

– Загадка ты моя! – Голдман положил руку на колено Чине.

Чина сбросила руку.

– При начальстве нельзя, – и выразительно посмотрела на пассажирского администратора. – Вот ходили мы в марте месяце в Новую Зеландию, рыбаков с плавбазы забирали. Мне один понравился. Я знаешь что сделала? Взяла пакет новозеландского сухого вина, в морозильник его, потом в термос и с этим термосом на палубу загорать. А он уже там лежит, только яйца сквозь плавки светятся. Легла рядом. Пить не хочешь, касатик, говорю ему, морсика глоточек другой. Он пьет и понимает, что это вино, причем охлажденное. А на всем пароходе спиртного не капли, сухой закон. Оценил сразу. Вот это мой подход.

– Конечно, ты опытная морячка, вся жопа в ракушках, – пошутил Голдман.

– Опыт приходит с половыми связями, – глубокомысленно заметила Чина.

– Тогда я знаю, кто у нас на пароходе самый опытный! – объявил Голдман.

– Кто? – заинтересовались девушки.

– Моторист Гришкин.

– Этот щупленький? – Чина сделала недоверчивое лицо.

– Я как спать лягу, – для доходчивости Голдман прикрыл один глаз, так в переборку стук непрерывный. Думал, меня на помощь зовут. Потом выяснилось, что у него болты, которыми шконка крепится, расслабились. Говорю ему, прикрути свой сексодром, грохот спать мешает. А он либо обленился, либо обессилел совсем – никакой реакции.

Голдман достал третью бутылку, уже неделю ждавшую своего часа.

– Куда пустую тару девать? – спросил он.

– Смайнай за борт. Вон иллюминатор, – посоветовал Олег.

Все уже были изрядно навеселе.

– А знаете, как происходит половая жизнь на небольших краболовецких судах? – Ковалев решил завладеть вниманием аудитории.

– Нет. – Голдман заинтересовался. – Я только слышал, что они теток в рейс не берут, чтобы не передраться из-за одной единственной поварихи.

– Они ставят на палубе большую железную бочку, заполняют клешнями и лапами крабов, паром все это обдают, и через несколько секунд мясо готово. Потом во время работы, а работают они по двенадцать-четырнадцать часов, периодически оттуда берут куски и едят. Мясо очень сытное, а главное «шишка» от него буквально «дымит». После работы прямо в робе, покрытой рыбной чешуей, заваливаются на шконки и все ночь ловят кайф.

– Это у них называется «мультики смотреть», – подсказала Чина.

– Я слышала, как они на стоянках в порту теток снимают. – Лохманович перехватила эстафету. – Делается это очень просто! Идет тетка по причалу, рыбаки компанией к ней пристают и уговаривают. Между делом суют ей деньги в карманы, очень много денег, даже по их заработкам. Когда та совсем охренеет от подвалившего богатства, ведут ее на судно и хором трахают. Потом забирают деньги обратно, оставляют лишь по таксе портовой шлюхи.