Майя Новик - Шесть дней Всемирного потопа

Алексей почесал в затылке:

– Я тут читал где-то, что можно сделать так: садимся! Лишь бы шестерни выдержали!

Мы оседлали мотоцикл. Алексей включил первую передачу, посоветовал держаться покрепче и нажал на кнопку стартера. Наша огромная белая лошадь резко скакнула вперед, двигатель завелся, мы закричали «Ура!» и поехали дальше!

– Будем переть, пока хватит сил! – крикнул мне Алексей. – Лишь бы «Тэнэра» выдюжила, она ведь для пустыни сделана, вот пусть и покажет себя!

…Трудности только начинались: дорога между Тайшетом и Тулуном считалась самой трудной даже среди дальнобойщиков и перегонщиков. Там, где асфальт отсутствовал, по сути, было только направление, а там, где он лежал, лучше б его не было вовсе: разгонявшиеся на уцелевших кусках хорошей дороги водители не успевали тормозить перед ухабами, убивали ходовую, бились поддонами, а то и вовсе догоняли друг дружку на радость очевидцам. У Алексея на неисправном мотоцикле не было возможности затормозить или переключиться и оставалось только молиться, чтобы старенький «Тенере» не подвел, и чтобы хватило надежности шестерней коробки передач.

– Ну, «Тэнэра», выноси!

Мотоцикл вынес. Сквозь пылевую бурю, сквозь полуденную жару и расплавленный воздух, по ухабам, по камням и песчаным гребням он спокойно и как-то даже неторопливо обгонял все попадавшиеся в попутном направлении грузовые и легковые автомобили и к вечеру вынес нас к Тулуну. Много неудобств доставили переезды. По закону подлости, как только у мотоцикла перестало выключаться сцепление, все шлагбаумы оказались закрытыми, и Алексею приходилось виться мелким бесом между скопившимися машинами, чтобы не останавливаться и ненароком не заглушить мотоцикл.

Несколько раз мы практически подныривали под еще не успевший подняться шлагбаум, вызывая вопли теток в грязных оранжевых жилетах, но поделать ничего с этим не могли, как не могли даже извиниться перед ними за свое поведение.

Мы проехали через Тулун и остановились на АЗС, надо было заправить бак. Смеркалось. Возле колонок никого не было, по шоссе проезжали редкие авто.

От расплавленного асфальта в городе еще обдавало жаром, как от натопленной печи, а за городом воздух уже остыл. Свежестью веяло от темнеющего леса за заправкой, на свет неярких ламп из густой придорожной зелени слетались мотыльки. Цикады уже завели свою звенящую песню.

Я кое-как слезла с мотоцикла, сняла шлем и постаралась размять затекшие ноги. Заднее сиденье на «Ямахе» было шикарное: мягкое, широкое, руки удобно упирались в багажник. Одно маленькое «но»: подножки расположены слишком высоко. Скрюченные ноги начинало быстро сводить. Обычно мы останавливались через каждые сто километров, чтобы отдохнуть, размяться, поглядеть по сторонам. Но сегодня не до комфорта, а ехать в таком положении было уже невыносимо, – ноги отнимались. Их можно было свешивать, ими можно было махать туда-сюда, можно было сгибать и разгибать. Но все это не решало проблемы – их все равно приходилось ставить обратно на подножки. Кроме этого, болела спина: ее тоже сводило. А еще я стерла себе кое-что пониже! Вроде бы и старалась не ерзать…

Мне с трудом удалось сделать несколько шагов. Еще бы! С семи утра в седле. А сейчас сколько? Полдвенадцатого!

Алексей враскоряку пошел к кассе – оплатить бензин. Похоже, у него были такие же проблемы.

– А у меня на заднице мозоли! – не без гордости и даже с радостью сообщил он, вернувшись. – Ну что будем делать? Поедем дальше? Ночью?

– Да! – я покивала. Делать и в самом деле было нечего: до дома оставалось около трехсот пятидесяти километров, бака в двадцать пять литров должно было хватить до самых ворот гаража. – Сильно устал?

– Выдюжу, – равнодушно ответил Алексей. – Давай только теплые вещи наденем, чтобы не останавливаться.

И мы поехали! В ночь, в темноту, в неизвестность. Уставшие, голодные. Неважно. Главное было добраться до дома. После того как темнота облепила мотоцикл со всех сторон, а спина и ноги окончательно затекли, мы потеряли счет времени. Только темень, шум двигателя, свист ветра и слепящие фары встречных машин. Только километровые столбы да дорожные знаки, мелькающие в свете фары. Отличной, между прочим, фары, это вам не слабенький «огонек» «Урала», когда кажется, что спереди к мотоциклу привязан детский фонарик с древней лампочкой накаливания. Фара лупила вдаль, и некоторые встречные машины даже мигали, мол, хватит, имей совесть, включи ближний!

Тогда Алексей на мгновение включал дальний свет, давая понять, что со своей стороны чтит правила дорожного движения, и машины унимались и тихонько старались проскользнуть мимо нас. Наверное, они думали, что мы – окосевший на одну фару «Лэнд Крузер»…

Шерагул, Тулюшка, Куйтун, Харик… Голубые указатели исчезали в темноте. Дорога была знакомой и однообразной: поворот направо, – справа поле, потом прямо, потом поворот налево – через лес, потом подъем в сопку, спуск, снова подъем, снова поворот направо, справа – поле…

Мы ехали, ехали, ехали… Постепенно стало казаться, что, сделав где-то в темноте петлю Мебиуса, мы снова оказались у Тулуна и опять поехали от него в Ангарск!

Новонукутский, Залари, Владимир, Кутулик… Стоп! Кутулик вроде бы был. Сразу за Тулуном? Или нет? Или там был Култук? Да нет, Култук на Байкале!… Это же Кутулик? Нет? А Утулик? А, это опять на Байкале!

Мысли путались, и в темноте от усталости я уже могла поверить в любую чертовщину.

– Под Тулуном был Куйтун, а это Кутулик, – разрешил мои сомнения Алексей и рассмеялся, – хотя очень похоже, что мы едем с самого начала! Это верно.

….А потом я посмотрела налево и увидела, как над далеким холмом брезжит рассвет. Мы пролетели сквозь ночь, как сквозь радугу. Я тронула Алексея за рукав, и он радостно закивал головой. Радость была недолгой: мы устали. Мне приходилось теперь не только разминаться самой, но то и дело через дождевик и куртку хоть как-то растирать Алексею плечи и руки. Я терла ему кулаками спину и тихонько поругивала, чтобы не вздумал заснуть. Иногда он свешивался с мотоцикла то вправо, то влево, вставал на подножках, затем начинал энергично приседать, отчего весь мотоцикл ходил ходуном. Ему тоже было невмоготу. Я пробовала сесть на сиденье боком, потом другим, но это помогало ненадолго, собственно, просто сидеть уже не хватало никакой выдержки. Когда рассвело и похолодало, руки и ноги окончательно онемели, и иногда я начинала тихонько подвывать.

В Усолье мы нагло проехали на красный свет перед носом у обалдевших автоинспекторов. Они проводили нас взглядом и тут же остановили несколько машин, ехавших следом, – это неслись на автомобильный рынок в Иркутск местные. Наверное, инспекторы ГИБДД приняли нас за призрак, а может, снова за иностранцев – немцев, англичан, голландцев?