Алексей Челпаченко - Козацкий шлях

Видно до бога дошли страстные молитвы Хомы, ибо чёрствая судьба неожиданно поворотилась к козаку своим сдобным, румяным боком, и был он счастливо освобождён запорожцами в море. С той поры каждый, худо-бедно прожитый день, воспринимал Хома, как жид – нежданный прибыток, и вот уже много лет непреклонно придерживался зарока.

Полковник хмуро оглядел с ног до головы одноглазого, как циклоп, козацкого виночерпия.

– Хома, всим до вечери, для подкрепления духу наточи 26 26 Наточи́ (укр. наточи́) – здесь, в значении, налей, нацеди. по чарци 27 27 По ча́рци (укр. по ча́рці) – по чарке. горилки…

Последнее распоряжение полковника, нарочно сказанное самым незначительным голосом, вызвало известное оживление среди находившихся поблизости кошевых товарищей.

Учуяв это, Шама́й насупил бровь и, припустив в голос железа, погрозил Хоме плетью, носившей за своё степовое происхождение меткое прозвище:

– Да наперёд тебе кажу, пидчаший натолийськый 28 28 Пидча́ший натоли́йськый – подчаший анатолийский (см. примечания). ! Ось бачиш цю нагайку?! По единой чарци!

Бывшие поблизости запорожцы, никогда не упускающие возможности позубоскалить, услышав такое многообещающее начало, с готовностью взялись за пояса.

Но Шама́й так резко поворотился к загоготавшим козакам, что песок цвиркнул под кованым чистым серебром каблуком:

– Я добре ведаю, панове, якый 29 29 Якы́й (укр. яки́й) – какой. собачий норов завёлся промеж некоторых! Багато 30 30 Бага́то (укр. бага́то) – много. сделалось теперь таких, которые, только продрав балуцкы 31 31 Балу́цкы (местн.) – глаза. , ще и рыло не умыли и «Отче наш» богови не сказали, а вже чарцу шукають 32 32 Шука́ють (укр. шука́ють) – ищут. . Я этого не люблю, вы знаете! За двух сотников Налывайки чулы 33 33 Чу́лы (укр. чу́ли) – слышали. ? Ось нехай 34 34 Неха́й (укр. неха́й) – пусть. вам пан есаул расскаже…

Запорожцы, всегда имевшие сильную тягу послушать подобные байки, которые для многих частично составляли и самую образованность, действительно обратились к есаулу, который тут же, в тени вербы, с помощью каких-то снадобий склеивал запорожцу Прокопию Дудаку́ разбитую голову.

– Отчего ж не рассказать… – есаул хладнокровно начал заматывать тряпицу, выпустив, поверх слипшуюся от крови полуаршинную чуприну. – Було 35 35 Було́ (укр. бу́ло) – было. у Северина Налывайки в войске два сотника – други неразлучные. Одын звався Тата́рынэць, а другый 36 36 Дру́гый (укр. дру́гий) – другой. , не для смеху сказать, хотя бы и по прозванию… Ду́рень! Зашли воны 37 37 Воны́ (укр. вони́) – они. як-то со своими сотнями в маетку князя Радзивила 38 38 Я́нуш Радзиви́лл (1612—1655 гг.) – крупный государственный и военный деятель Великого княжества Литовского. . Тамошний рындарь 39 39 Рында́рь (искаж.) – арендатор. , не то з пэрэляку 40 40 Пэрэля́к (укр. переля́к) – испуг. , не то з умыслом, выкатил им несколько бочек варенухи 41 41 Варену́ха (укр. варену́ха) – алкогольный напиток, распространенный на Южной Руси с XVI века. Состоит из горилки или самогона, мёда, яблок, груш, слив, вишен и пряностей. … Они и напылысь 42 42 Напылы́сь (укр. напили́сь) – напились. дощенту 43 43 Доще́нту (укр. доще́нту) – дотла, сполна, совсем и т. п. . А у ничь напав на них гетьман Жовкевськый 44 44 Станисла́в Жолке́вский (1547—1620 гг.) – польский полководец начала XVII века, польный и великий гетман и канцлер великий коронный (см. примечания). . Об ту пору козакы булы для бою совсем не годни 45 45 Булы́ не го́дни (укр. були́ не го́дні) – были не способные. … Да чего греха таить! мало который мог и в стремено чобит вдить! Но, сив 46 46 Сив (укр. сів) – сев. по хатам на запоры, отбивались бардзо 47 47 Ба́рдзо (польск. bárdzo) – очень. добре, так що гетьман в ярости велел спалыть 48 48 Спалы́ть (укр. спа́лить) – сжечь. всих, разом 49 49 Ра́зом (укр. ра́зом) – вместе, одновременно. з селищем…

В полной тишине есаул закончил перевязывать пораненого, что-то пошептал, подул тому на голову и поплевал через плечо.

– Немало як пеньчь ста 50 50 Пеньчь ста (искаж. польск. pięćset) – пятьсот. душ заживо сгорилы 51 51 Згори́лы (укр. згорі́ли) – сгорели. , тому що оба два сотника булы дурни 52 52 Ду́рни (укр. ду́рні) – дураки, дурные. … хотя бы один из них и звався Тата́рынцем, – сурово закончил за есаула Шама́й.

Сгрудившиеся вокруг Корсака́ запороги, несколько обескураженные такой развязкою, выказавшей в самом невыгодном свете пьянство на походе, вместо того чтобы прямо обратиться к вожделённому существу вопроса, теперь принуждены были выдержать изрядную паузу.

Топчась как застоявшиеся жеребцы, откашливаясь и осуждающе качая головами, они вчуже наблюдали, как Хома уже принялся отмеривать всем по чарке из находившихся под его опекой нескольких изрядных мехов пошитых из козловых шкур.

Подошедший снимал шапку и, зажавши её по-козацки под мышкой, бережно принимал деревянный, со щербатыми краями михайлик. Перекрестившись, со словами: «Во вики викив!» 53 53 «Во вики викив!» (укр. во ві́ки вікі́в) – Во веки веков (устар.) – до скончания века, навечно, на веки вечные. Здесь в значении «пусть так будет навечно». козак выпивал свою порцию, на что Хома неизменно отвечал: «Слава Богу»!

При этом всяк выказывал свойства своей натуры: один, блаженно прижмурившись цедил горилку из жита, точно дорогую мальвазию, другой единым духом опрокидывал чарку в могучую глотку и, выдохнув, заглядывал потом с некоторым сожалением в пустую посудину, на что Хома тотчас закидывал уду:

– Пан То́рба, не пый до дна!

– Га? Чогось?! – заглатывал наживку простоватый запорожец.

– На дни 54 54 На дни (укр. на дні) – на дне. дурень сыдыть 55 55 Сыды́ть (укр. сиді́ти) – сидит. ! – тут-же подсекал Далэ́ко-Ба́чу.

И пока озадаченный пан То́рба, открывши рот и скребя в потылице искал достойного ответа, бойкий Хома, не переставая зубоскалить, уже отмеривал следующему.

По своему обыкновению, находился записной остряк из какого-нибудь хотя бы и Шкуринского куреня, который, выпив и степенно разглаживая ус, наклонялся к виночерпию и, косясь на окружающих, вкрадчиво вопрошал:

– Слухай, Хома…

При этом все стоявшие неподалёку начинали вострить уши.

– А чогось 56 56 Чого́сь (укр. чого́сь) – чего. ты соби не налываешь? Чи ты хворый? Або не нашей, греческой веры? И святые угодники пили горилку! только бусурмане да жиды не пьют горилки!

Хома закладывал за ухо жёсткую, словно свитую из конского волоса чуприну и не заставлял себя ждать: