Алексей Челпаченко - Козацкий шлях

– Ты… ты козак, чего тут?!

В ответ Шама́й, одарив ляха самой безмятежной и щирой улыбкой, презрительно сплюнул под ноги его коню. Ярость исказила побагровевший лик всадника, налитые кровью очи выпучились. Бранясь и осаживая крутящегося коня, он выкликнул бессвязно и запальчиво, немилосердно брызгая слюною:

– Иджъ до пекла 159 159 Иджъ до пе́кла (польск. idź do piékła) – отправляйся в ад. ! Это шляхетные дела! Пошёл прочь, галган 160 160 Галга́н (укр. галга́н) – непутёвый человек, лодырь, оборванец, пьяница. , коли жизнь дорога!

– Не засти 161 161 За́стить (устар.) – заслонять свет. , пане, не засти! Я уже вижу, что́ ты за шляхтич, – хладнокровно ответил Шама́й, отступая от теснившего его конём ляха. – Пёс бесчестный! Тут тебе, подлая душа, не Жечь 162 162 Жечь – принятое в ту эпоху в Польше, на Запорожье и Южной Руси, в обиходе, сокращённое название Речи Посполитой («Речь Посполитая» на польском языке произносится как «Жеч Посполи́та»). , тут – Дикое Поле!

Захлебнувшийся яростью лях затрясся как в падучей и выхватил саблю.

Но сей миг в воздухе фыркнул чекан Шама́я, и занозистого ляха точно порывом ветра с коня сдуло. Тут же из кустов хлопнули самопалы запорогов.

С оголённой вершины дуба, под которым отбивался юноша, с пронзительным криком сорвался и улетел перепуганный до смерти дятел, и поляну заволокло дымом. В этом дыму трое коноводов и человек с арканом, как подрезанные снопы, рухнули на землю. Юноша тоже не остался безучастным назерщиком: прыгнул как волк и напрочь снёс пол головы одному из нападавших. Остальных, не исключая и раненого, порубили запорожцы.

Когда дым рассеялся, на поляне лежали лишь трупы людоловов, а козаки ловили их коней. Шама́й, не обращая на юношу никакого внимания, присев на корточки, разглядывая убитого им ляха.

Молодой человек меж тем, обтерев саблю об ближний труп, вложил её в ножны. Прерывисто дыша и прихрамывая, он подошёл к Шама́ю и довольно учтиво заговорил, мешая польские и русинские слова.

– Дозволь поблагодарить пана за благородный поступок и моё счастливое избавление от сих лотров 163 163 Лотр (польск. łotr) – разбойник, бандит . ! К услугам твоей пан милости, – юноша поклонился, – Януш Лисецкий с Лищек, шляхтич герба Лис 164 164 …Януш Лисецкий с Лищек, шляхтич герба Лис. – В описываемую эпоху, у польских шляхтичей, представляясь, было принято говорить, откуда они родом и называть свой фамильный герб. Лис (польск. Lis, Lyssowye, Lisy) – древний польский дворянский герб (см. примечания). .

Шама́й поднял голову и усмехнувшись молвил, точно загадку загадал:

– Коша Низового сотник Шама́й.

Януш и секундой не замешкался.

– Запорожцы – славные рыцари, и воинству сему завидовал не один король, – так мой покойный отец говорил. А дед мой, прошу пана, с козаками достославного гетмана Ша́ха 165 165 Гетман Шах… – Имеется в виду Яков (Константин) Шах, есаул, гетман Войска Низового Запорожского (см. примечания). ходил сажать на молдавский престол Подко́ву…

– Благославен и отец, родивший такого сына! – Шама́й, испытывающий известную слабость к храбрецам, не без любопытства оглядел юного панича.

Пред собою он увидел ладного, худощавого, светловолосого и пригожего ликом молодого человека. В открытом взоре его читалось благородство и отвага, но несколько раньше срока прорезавшихся злых морщин делали его не по возрасту серьёзным и жестоким.

– Благодарю пана! – Ян склонился над трупом, вгляделся тому в лик, и улыбка, более похожая на волчий оскал, тронула его губы.

«Третий» – непонятно пробормотал он.

Ощупав проломленную подплывшую кровью грудь мертвеца, Ян поднял чекан и, взвесив его в руке, подал Шама́ю:

– Как же пан та́к чеканом распорядился, что с одного удара дух из супостата вышиб?!

В столь неприкрытой и грубой лести было столько искреннего и простодушного восхищения, что обычно невозмутимый Шама́й только хмыкнул в ус.

– Учтивая речь и открытое сердце, – буркнул он себе под нос. – Однако я вижу, лихоимец сей – знакомец панича?

– Что ж, твоя милость явил благородство, и я не буду кривить душою, – голос молодого шляхтича зазвучал глухо. – Действительно, стерво это, – Януш плюнул на труп, – мой враг заклятый. И пан не просто от погибели меня спас, но от казни лютой, которая мне уготовлена могущественными недругами, сживающими меня со свету и загнавшими, как дикого зверя, уже почитай на край земли. Отныне я должник пана…

– Пустое, панич… Божий свет тесен, как-нибудь сочтёмся…

Шама́й сунул чекан за пояс и поворотился к запорожцам, обыскивающим трупы:

– Чгун! Нехай панич берёт своего коня, – Шама́й глянул на коня Яна и покачал головою. – Дай ему ще одного коня. И припасу всякого дай на два дня.

Козак, как видно ровесник Яна, но обличья столь могучего, что каждый, видевший его впервые, поневоле добавлял ему лет, удивлённо пробасил:

– Ша́ма! З якого пэрэляку ему ще одного коня? То кони теперь по праву наши! И свого ему буде довольно! Нехай богови свичку поставит, що живым остався…

Януш, у которого к хорошему слуху бесплатным приложением был острый язык, тут же, не оборачиваясь, презрительно бросил через плечо:

– Исполняй-ка, братец, что тебе пан старшой велел, да не рассуждай!

На поляне установилась нехорошая, предгрозовая тишина, и в воздухе отчётливо запахло новым смертоубийством.

Панас, торочивший что-то на пойманного коня, оставил своё занятие. Побагровев и набычившись, тяжёлой поступью богатыря он подошёл к Яну, поворотившемуся к нему с самой независимою миной.

Шама́й, хотевший было попридержать козака, внезапно передумал и решил посмотреть, ка́к покажет себя дерзкий лях перед лицом новой угрозы.

Некоторое время противники молча стояли и смотрели друг на друга, как два диких вепря, сверкая очами и раздувая ноздри, при этом Чгун своими маленькими медвежьими глазками, казалось, пробуравил во лбу злоязыкого ляха дырку величиною с волошский орех.

Но на Яна это не произвело должного впечатления, лишь кровь напрочь сбежала с его лика.

– У которого длинный язык – у того жизнь короткая…, – угрожающе зарокотал Чгун. – Ты бы, ляшко, попридержал своё ботало 166 166 Бо́тало (мест.) – здесь в значении «болтливый язык» (возможно, от «бо́тала» – погремушки, колокольчика из железного, медного листа или дерева, подвешивающегося на шею пасущейся коровы или лошади). , не то…

– Не то что́? – надменно заложил руки за пояс Ян. – Пан-козак биться со мною будет?

– Биться? С кем? с тобою?! – безмерно изумился Чгун. – И на чём же панич хочет со мною биться?!

– Да на чём угодно! хоть на саблях, хоть на кулаках!

Словно громом поражённый, козак, уподобившись выброшенному из воды судаку, несколько раз открыл и закрыл рот и вдруг откинувшись назад и взявшись за пояс, расхохотался так гулко, что стоявшие поблизости кони отшатнулись.