Марина Важова - Похождения бизнесвумен. Книга 1. Крутые 80-е

Двадцать лет назад его имя знали все. Когда Алла Пугачева в 1979 году исполнила Витькину песню «Улетай, туча», это мгновенно принесло ему популярность. Затем прозвучали «Дворик», «Динозаврики», «Бумажный змей», «Телефонная книжка», «Недотрога», «Спасибо, родная». Они исполнялись самыми популярными певцами: Ириной Понаровской, Михаилом Боярским, Ларисой Долиной. Макс Леонидов и его бит-квартет «Секрет» исполнили несколько песен Резникова в музыкальном фильме «Как стать звездой». Виктор стал первым отечественным автором, чья песня «Домовой» вошла в хит-парад журнала «Биллбоард» и долго держалась там на втором месте. Но это произошло несколько позже, а пока за плечами у Вити был лишь институт Герцена, причём факультет физвоспитания. Ему с трудом удалось стать членом Союза театральных деятелей, в Союз композиторов его упорно не принимали, несмотря на популярность – не было музыкального образования. Поэтому студию «Рекорд» он создавал в том числе и для собственной раскрутки.

На следующий день мы с Валеркой вместе поехали в «Рекорд», на Стачек, 105. В небольшом, но уютном концертном зале «Время» всё было очень мило и удобно спланировано. А главное – масса подсобных помещений, в которых уже поселились соратники Резникова. Витя немедленно стал называть меня Машуней, выделил небольшой кабинетик и мягко, но по-деловому перечислял все намеченные им встречи, на которые он должен пойти со мной, обсуждал детали, передавал телефоны, по которым нужно добыть информацию.

В общем, поздно вечером, сидя дома на диване и перебирая записки, фотографии, составляя план на завтра из двадцати восьми пунктов, я поняла, что круто попала. Колесо моей истории дрогнуло и, подпрыгивая на колдобинах и кренясь на поворотах, помчалось вперёд, оставив далеко позади тихую заводь чистого искусства и наивную веру в спокойную и безопасную жизнь.

На самом деле это разворачивалось большое колесо Перестройки, и мы, с самого начала вскочившие в него, тогда ещё не знали, что скоро окажемся в другой стране, в другом городе и даже на другой улице, при этом вовсе не меняя места жительства. Мы ловили музыку свободы, мы упивались трансляциями партсъездов, потому что таких текстов никогда доселе не слышали. Ничего не было интереснее новостей. Мы ощущали свежесть нового ветра, но не предполагали, что он наберёт силу шторма, что наша большая и великая держава, как зеркало в сказке «Снежная королева», рассыплется на десятки мелких и острых осколков.

Perestroika и Glastnost стали новыми символами новой страны, потеснив Matrioshka и Troika. Иностранцы были повсюду. Они больше не ходили под присмотром экскурсоводов, не прятались за стёклами комфортабельных автобусов. Они атаковали разные правительственные учреждения, требуя срочно познакомить их с владельцами частных (непременно частных, боже упаси государственных!) компаний для немедленной регистрации совместного предприятия, так называемого Joint Venture – предприятия риска. Они волокли фуры с гуманитарной помощью и, с недоверием глядя на депутатов, оставляли всё же на их попечение тонны дефицита. Они организовывали столовые для бедных, по улицам с плясками и песнями блуждали колонии кришнаитов, а к детям на улицах подходили пожилые нездешние люди в светлых одеждах и угощали конфетами, дарили игрушки, и никто теперь этого не боялся.

Мой Лёнька как-то принёс с выставки «Инрыбпром» картонную коробку. Мы открыли её и обнаружили большой и красивый набор ЛЕГО. Лийка сказала, что Лёня зашёл внутрь стенда то ли шведской, то ли норвежской компании, оттуда вышел уже за ручку с приятным пожилым дядечкой, который и вручил ему эту коробку. Они были уверены, что коробка пустая, что вовсе не омрачало Лёнькину радость. Тогда пустые бутылки из-под фирменных напитков, одеколона, коробки от конфет ни за что не выбрасывались, а украшали внутренности сервантов. Когда же выяснилось, что в коробке настоящее ЛЕГО, мечта всех детей, счастью не было предела. На Лёньку смотрели как на героя, всячески выпытывая, что он такое сделал или сказал, за что ему дали ценный подарок. Сын объяснить происшедшего не смог, только всё рассказывал про стриженую верёвку, как дяденька брал верёвку, потом – джик – верёвка уже на кусочки пострижена. Для чего нужно стричь верёвку и как это связано с подарком, мы так и не поняли.

Лийка все вечера пропадала на репетициях. Она познакомилась с музыкантом, которого звали Саша Полищук. Он играл на гитаре в какой-то самодеятельной группе и по этому поводу отрастил длиннющие «хайры» в духе «битлз». Саша одно время учился в институте, а потом то ли был отчислен, то ли сам ушёл и теперь работал кочегаром. Он был старше моей дочери, что не мешало ей называть его Шуриком и относиться покровительственно.

Я не помню, как выполнила свои обязательства доперестроечной эпохи, но как-то выполнила. Опять ездила в Москву, деревенскую серию в Минкульте приняли, но, по-моему, без особого восторга, похоже, что и у них тоже колесо поехало.

Я не успевала вести переговоры, давать задания художникам, не знала, где и какие можно печатать тиражи, как правильно оформить документы. К тому же, привыкшая отвечать только за свою работу, очень переживала, если меня подводили.

– Машуня, возьми себе администратора, пусть он всю эту бодягу разгребает, я уже и с Витей поговорил, – Каштан вмешался вовремя, я готова была сбросить с себя полномочия и уйти в свободное плавание. Мне дали скромного, но делового и настойчивого Сашу, и дела пошли веселее.

Балтийскому заводу так понравилась наша работа, что их главный инженер, который почему-то курировал все подшефные мероприятия, позвонил мне и попросил подъехать для разговора. Встречу он мне назначил на Васильевском, где и базировался завод, но почему-то на углу Большого проспекта и 19-й линии.

– Видишь часовню? – спросил он. – Так вот здесь теперь будет твой офис. За месяц отремонтируем, а ты пока у нас в клубе поработаешь, команду подберёшь.

– Так я ж в «Рекорде» работаю, у Резникова, – такой поворот событий в мои планы не входил, – у меня договор с ним, и кабинет, и администратор есть.

– Ты сама-то прикинь: что твой «Рекорд» и что такое Балтийский завод. Земля и небо. К тому же у тебя будет полная самостоятельность, и гарантированный, заметь – гарантированный заказ. Ты не смотри, что часовня маленькая, в ней около ста квадратов. А место какое красивое, и от дома недалеко, – по всему, он был уверен, что я соглашусь. – Зарплату тебе хорошую положим. Ты сколько у Резникова получаешь? Да ладно тебе про коммерческую тайну, я знаю, ты у него полтыщи получаешь и ни прибавок тебе, ни загранпоездок, ни санаториев. Ну что ты с нашего заказа поимела? Да ничего ровным счётом – оклад-жалованье. А знаешь, сколько мы заплатили? Ну, конечно, не твоё дело. А будет твоим! Я треть суммы сэкономлю, создав такой отдел, а ты себе через год машину купишь. В общем, пока думай, но не очень долго, у меня тут детская олимпиада в Сочи намечается, тоже надо её упаковать.