Алла Любченко - Рыжая чайка

Словом, жизнь семьи Ружанских приобрела устойчивое равновесие, и все в ней было вроде бы неплохо, но чего-то явно не хватало. Не хватало веселого смеха, детского визга, шумных застолий, но самое главное – не хватало сильного рукастого мужчины, способного поддержать в трудную минуту, переложить на свою широкую спину часть бытовых проблем. Она, эта спина, могла бы служить надежным прикрытием от больших и малых житейских неурядиц и передряг. Но где ж найти такого доброго, надежного, бескорыстного? Майе Владимировне такие замечательные образцы мужского пола не попадались, хоть и пожила она на этом свете немало и многое повидала.

Ларе, несмотря на ее незаурядную внешность, с мужчинами тоже не везло. Тех из них, кто были попроще, отпугивала ее утонченная красота. Другие, статусом повыше, видели в ней только красивую женщину, которая в должной оправе из одежды от кутюр и дорогих аксессуаров способна поднять престиж их в обществе. От таких мужчин Лара спасалась примерно так же, как от любви Кирилла Селезнева.

Лара работала в коллективе, средний возраст членов которого колебался на уровне тридцати пяти, сорока лет, и была в нем не из робкого десятка. Она быстро нашла общий язык с сотрудницами отдела и заинтересовала его мужскую часть, представители которой видели в ней не только привлекательную женщину, но и знающего свое дело надежного партнера по работе. Исключение составлял, пожалуй, только ведущий инженер отдела схемотехники – Дмитрий Ермолин. С ним Лара непосредственных контактов по работе не имела. Она выделила его из общей массы окружающих ее людей только благодаря нелепому инциденту, случившемуся в первый же день посещения ею КБ.

Сумрачным ноябрьским днем, оказавшимся, как выяснилось позже, для Ларисы знаковым, она, спрятав нижнюю часть лица в пушистый шарф и натянув на лоб вязаную шапку, выходила из комнаты, на дверях которой висела табличка с краткой надписью «Отдел кадров». Дверь отдела кадров находилась на первом этаже рядом с турникетами, у которых в прозрачной кабине дежурил охранник. Погруженная в свои мысли, девушка прошла мимо стража и направилась к выходу из здания. Неожиданно прямо перед ней в дверях выросла высокая мужская фигура. Лара вздрогнула и, шагнув по инерции вперед, уткнулась носом в эту внезапно появившуюся преграду.

– Ой! – воскликнула она, поднимая вверх лицо. Сверху на девушку смотрели большие серые смеющиеся глаза, в которых по мере роста ее удивления стала появляться небольшая доля ехидства. Именно эта ехидная смешинка почему-то задела Лару так, что она, оттолкнув мужчину, резко бросила ему в лицо, – медведь, чуть не растоптал! Неужели не видишь куда идешь?

– Ах, она сердится! – мужчина насмешливо посмотрел Ларе в глаза. – Злюка! В этих стенах такие злющие мне еще не попадались, – с ухмылкой проговорил он.

Лариса выбежала на улицу и, желая погасить бушующее в ней негодование, быстро зашагала по аллее парка, разбитого вокруг КБ.

«Боже мой, – думала она, направляясь к воротам центрального входа, – что я натворила. К концу дня у меня сдали нервы. Банальную ситуацию, которую можно было разрешить простой шуткой, я превратила в ссору. Как скверно закончился мой первый день в КБ! Все это – не к добру».

Через несколько дней она вновь встретила сероглазого мужчину. Он внимательно слушал сотрудника, шедшего рядом с ним по длинному узкому коридору. Увидев Лару, мужчина нахмурил лоб, как бы пытаясь что-то вспомнить, потом окинул ее внимательным взглядом и едва улыбнувшись, кивнул в знак приветствия головой.

– Неужели узнал? – Лара ускорила шаг, чтобы как можно быстрей скрыться за спасительной дверью, ведущей в лабораторию. – Нет, судя по кивку, не узнал. – Ее действительно очень изменила одежда, ношение которой в лабораториях отдела было предписано нормами вакуумной гигиены. На работе она одевалась обычно в не пригнанный по фигуре белый халат с большими накладными карманами и шапочку, похожую на ту, что носят работники медицинских учреждений. К тому же она казалась ниже ростом, сменив в раздевалке сапоги с высокими каблуками на сменные туфли и бахилы.

Однажды ехидный сероглазый мужчина зашел к начальнику сектора по служебным делам. Увидев его, Лара спряталась за установку.

– Кто это? – спросила она у стоящей рядом Лиды, которая работала на установке оператором.

– Кто? – переспросила девушка.

– Ну, этот высокий темноволосый, разговаривающий со Степаном Александровичем, – пояснила Лара.

– Ах, этот. Это Дмитрий Аркадьевич Ермолин, ведущий инженер отдела схемотехники. – Лида перевела взгляд на пульт установки. – Лариса Олеговна, сегодня у нас неплохо идет откачка воздуха из камеры. Через минут десять я открою шибер и начну процесс.

– Лида, последи, пожалуйста, за показаниями вакуумного манометра, – попросила Лара оператора. – Точно установи температуру плавления гранул и не забудь зафиксировать время напыления, – добавила она, бросив внимательный взгляд на светящийся пульт установки.

Лариса привычно села за свой рабочий стол, стоящий рядом с гудящим агрегатом, и занялась изучением журнала с записями результатов предыдущих опытов.

Очередная встреча Лары с Ермолиным состоялась в самом людном в обеденное время месте КБ – в столовой. Чтобы не толкаться в очереди, она приучила себя ходить на обед в конце перерыва. Лара в раздумье стояла перед раздаточной стойкой, не зная, что ей выбрать шницель с гарниром или рыбу под соусом.

– Берите рыбу, – произнес мужской голос позади нее. – Она намного вкусней тощего шницеля. Еще рекомендую попробовать булочки с изюмом. Их неплохо выпекают в здешней столовой.

Лара оглянулась и обомлела – советы давал пристроившийся в очереди за ней Ермолин. Она улыбнулась, глядя в его серые глаза, и поблагодарила за совет. Потом взяла рыбу и, расплатившись на кассе, села за свободный столик лицом к широкому окну. С высоты восьмого этажа перед ней предстал обычный городской пейзаж с прямоугольниками высотных зданий, разбросанных вдоль широкого шоссе, по которому в двух противоположных направлениях сновали юркие машины.

– Я вам не помешаю? – раздался знакомый голос.

– Присаживайтесь, – вежливо разрешила Лариса.

Ермолин неторопливо поставил поднос с тарелками на стол и, усевшись на казавшийся маленьким для его большого тела стул, задал Ларе вопрос, который она меньше всего ожидала услышать.

– Почему первое не едите? Фигуру бережете?

– Думаю, от такого жиденького супа, какой взяли Вы, я вряд ли поправлюсь, – буркнула Лара. – Мне не нравятся первые блюда в этой столовой.

– Ну а мне выбирать не приходится, – вздохнул Ермолин, принимаясь за малоаппетитный с виду грибной суп.