Лариса Сафо - Хроники Дерябино в трёх частях. Часть 3. Дуплет

Душа Егора Волкова при виде имеющей статус русской закуски еды воспарила к небесам, метнув сверху усердный призыв к неожиданно обретённому другу. Смекалистый Игнат Васильевич извлёк из-за пазухи бутылочку, воровато оглядываясь по сторонам. К счастью для него, утомлённая материнством дщерь прикорнула в конторском вагончике на мягкой постели, и наябедничать матери возможности избегла.

Товарищи уселись трапезничать за гранитным столиком на мраморной скамейке возле могилы отвечавшего за городские закупки чиновника. Привыкший к скудной пище охотовед немедленно пустился в пространные, навеянные усопшим государственным служащим рассуждения о коррупции.

– Я давеча в своей сторожке прогнившие половицы менял, – начал издалека Егор Волков петляющей в лесной чащобе звериной тропой, смачно обсасывая рыбий хвост. – И наткнулся на завёрнутый в дерюгу старинный фолиант о первом народном выступлении против казнокрадства. Там же на земляном полу в полотняном мешке были рукописные листочки.

Один в трёх ипостасях государственный служивый масляными руками бережно достал из залатанного кармана брюк бумажки, разгладил на коленках и начал читать текст сосредоточенно обгладывающему голову солёной рыбы Игнату Васильевичу:

– В конце царствования Пётр I страшно лютовал – повесил сибирского губернатора Гагарина за утаивание огромных сокровищ, воровство и злоупотребления властью. Позднее император приказал генерал-прокурору Ягужинскому написать указ: «Если кто-нибудь украдёт настолько, что можно купить верёвку, он будет на ней же повешен».

Вдохновленный жуткой участью давно умерших сребролюбцев егерь прищёлкнул языком, поперхнулся сухой картофельной долькой и тут же пригорюнился:

– Однако исторических свидетельств издания такого указа не сохранилось. А Екатерина II снисходительно относилась к чиновничьему недугу – подарила большой вязаный кошелёк одному из сановников, другого называла Роман – Большой карман. И поэту Державину разъяснила, почему негоже менять одного генерал-губернатора на другого. Мол, старый чиновник уже поживился казённым добром, а новому начальнику ещё предстоит…

– Будто бы у нас не так! – вознегодовал кладбищенский сторож, со злостью ударив кулаком по каменистой лавке и выплюнув на землю выпученный рыбий глаз. – Бывший министр обороны страны занимает целых восемь государственных должностей! Недавно правительство выдвинуло сего рачительного деятеля в имеющий отношение к Камскому автомобильному заводу совет директоров.

Служитель местного погоста опрокинул в горло живительную влагу из столовского стакана и сокрушённо крякнул:

– Ну, теперь раздираемый на части господин развернётся – на таком-то автомобиле. А на улице Красноармейской плакат видел? Там помещён призыв позвонить при проявлениях казнокрадства в чиновничьей среде. Но номер телефона не указан!

И тогда укоризненно оглядевший просветлённый лик проворовавшегося чиновника на памятнике гость прохрипел ещё один текст на листочке с волчьим завыванием на небесный ночник:

– Великий князь Владимир Александрович после гибели своего отца Александра II курировал строительство храма Спаса на Крови, задрав смету проекта втрое от первоначальной стоимости. В наши дни сие явление происходит сплошь и рядом!

– Подумаешь, – хмыкнула заинтригованная дочь кладбищенского сторожа, привлечённая из обители отца к месту трапезы тоскливыми звуками. – Я зимой в оконные щели детской комнаты газеты толкаю. Так вот, журналисты пишут: нынче коррупционеры с суммами меньше одного миллиарда рублей дел иметь не желают. В квартире одного задержанного генерал-лейтенанта обнаружили мешки денег, арестованный мэр городка из Золотого Кольца России обвиняется в растрате именно такого количества рублёвых купюр. Сегодня, если в окнах фешенебельного дома всю ночь горит свет – то это не юбилей, а обыск. Но не факт, что хозяина хором посадят! А в элитной китайской тюрьме, между прочим, закончились камеры для чиновников…

Успевший скинуть под гранитный столик опустошённую водочную тару кладбищенский сторож хихикнул, и стал деловито собирать огрызки пищи в пакет на прокорм бродячим собакам. А не державший в потемневших от дубовой коры пальцах более десяти тысяч отечественных ассигнаций лесник внезапно озверел: вломился на могилку усопшего государственного служащего, вырвал заботливо посаженные розы и стал хлестать ими физиономию на постаменте.

И Игнат Васильевич вынужден был принять недюжинные меры – скрутил фрондёра и вынес того оглоблей за оградку. Оцепеневшая от экспрессивной сцены дщерь кладбищенского сторожа пришла в себя, внеся водевильную нотку в мелодраматический спектакль:

– Один юморист считает – пора уже легализовать коррупцию и платить налоги с взяток и откатов. Представьте – на каждую тысячу россиян зарегистрировано по три официально оформленных факта казнокрадства. Это сколько деньжищ в доход государства накапает!

Но это предложение Егор Волков уже не услышал, заснув от обильного пития прямо на кладбищенской траве. Разбросанные рукописные листочки, как и выпавший из кармана замасленных брюк древний фолиант служитель погоста подобрал с намерением презентовать стародавнему другу санитару морга. Замусоленную же тетрадку на груди лесника трогать не стал: школьная принадлежность была приколота булавкой к внутренней стороне потёртого пиджака.

Посему и припозднился местный егерь к следователю прокуратуры этим утром, проспав всю ночь на впитавшей прах местных аборигенов земле. Любитель волков был озлоблен на казнокрадов, встревожен живучестью либералов и раздосадован импотенцией власти одновременно. А тут ещё по ходу следования Егора Волкова по городскому скверу образовалась людская воронка, в которую лесника засосало со страшной силой.

Высвободившийся из объятий Морфея ударенный молнией пожарный Сидоров Пётр Павлович в окружении ревущих малолетних детей и подпорченной временем женщины ловко увёртывался от цепких захватов полицейского. Тот настырно толкал обитателя парковой скамейки к стоящему рядом воронку с синей полосой по центру, стараясь не оставлять следов на филейных частях мужского тела. А оно вертело руками подобно ветряной мельнице, вставая в позу борющегося за всё хорошее испанского идальго.

Симпатии ротозеев были явно на стороне многодетного отца семейства и признавшей в нём супруга измученной борьбой за выживание бабы. Граждане и гражданки душераздирающе кричали о душителях свободы, а равно о бесчинствах власти. Одна егозливая вертихвостка крутилась волчком среди мирян, собирая подписи в поддержку своей кандидатуры на муниципальных выборах. Рассказанная соискательницей депутатского мандата история о грубом пленении правоохранителями читающего на площади Шекспира мальчика возымела осатанелое действие: толпа оттеснила Сидорова от полицейского, чуточку помяв казённые бока.