Леонид Кузнецов - Комикс про то, чего не было… Часть третья

– Вовсе я не озабоченная!

– А какая же, если все время готова?

– Ничего я не готова!

– А почему вся в мурашках? Вот даже здесь.

– Потому что руки у тебя бесстыжие. Сам ты весь бессовестный!

– И думать забудь!…

– Дурак глупый…

– Нет, правда, нам, наверное, надо уже как-то стараться… воздерживаться…

– Ничего нам не нужно стараться! Если осторожно…

Ав почувствовал себя неловко.

– Нет, Аська, ты полюбуйся, что делается!…, —

слава Богу, сменил тему молодой человек, вытаращившись на экран из-под ресниц Ава так, что трудно стало моргать. —

– Константинов уже двадцать семь штук нарыл. И даже наш тут затесался. А где, спрашивается, Сергиус Катилина?

Ав чуть не поперхнулся, услыхав имя, которое последний раз слышал произнесенным вслух двадцать лет назад, и вперился в экран. Он был в полной уверенности, что кроме Давида, бесследно исчезнувшего спустя год после их памятной встречи в Ершалаимском храме, это имя вообще не должно быть кому-либо известно. Он стал реже дышать и от напряжения даже перестал моргать, от чего глаза сделались сухими и противно зачесались.

– Безобразие! Он что нам приснился?! Хамство какое-то!…

– А портрет?, – встрепенулась девочка, ища такую позу, чтобы можно было и в экран смотреть, и продолжать при этом щекотать своим ухом щеку Ава.

– Какой еще портрет?

– Ну, тот, что в Третьяковской галерее висит, —

зашевелилась она, устраиваясь на коленях Ава поудобнее. Впрочем, его ли то были колени?…

– А, собственно, как этот портрет может помочь?

– Не знаю, Сереж…

– Ну и помолчи тогда! Вот тебе бы только ляпнуть что-нибудь! Смотри-ка… Да перестань ты ерзать! Почему опять голая? Тут не жарко.

– Где же голая?!, – возмутилась шоколадница. – Я в твоей рубашке!

– И не думай! Хватит с тебя…

– Я, наверное, и правда уже не красивая…

– А нельзя все-таки про Сергиуса Катилину?! —

затравленно взмолился Ав и странным образом был услышан.

– Да-да, в самом деле, – словно бы извинился перед ним мужской голос. – Вот же я ищу… Да сиди ты спокойно! Только никак не могу найти… Элазар – пожалуйста. Тот самый, придуманный… Аж на трех страницах! Что такое? И даты жизни имеются?, —

изумился тот, кого поившая вместе с Авом шоколадом озабоченная беременная особа называла Сережей. —

– Ну ты смотри, какие молодцы!… 47—13 до рождества Христова. – Как любопытно!… Странно только, что об ордене его имени ни слова. А столько крику было о Мучениках Элазара… А-а! Все понятно: или рождество Христово, или Воины Элазара. Выбирать надо было что-то одно… Удивляюсь тогда, что об Элазаре вообще упоминают. Неувязочка вышла. Это они зря.

– А что такое?, —

поинтересовалась беременная родственница Ава, настолько далекая, что думать было страшно! И такая близкая, что он понял: Аська – это уменьшительное от Анастасии. Сердце сдавило и стало трудно дышать.

– Да так, —

бодрым голосом ответил ее невидимый собеседник и легко пересадил ее с одного своего колена на другое. —

– Аккуратнее за собой подчищать надо. Зачем же повод давать? Мифотворчество – штука деликатная. Когда два виртуальных мифа сталкиваются, взрыв случается самый что ни есть реальный…

У Ава закружилась голова. С ней вообще сегодня происходило что-то странное: она не просто кружилась, она словно бы… раздвоилась. И каждая из его голов, кажется, собиралась жить собственной жизнью. Оно бы ничего, но первая, главная голова, принадлежавшая Аву, не знала, о чем думает вторая. Очень хотела знать, но не могла. Вторая, не очень-то ему уже и принадлежавшая, наоборот, отлично знала, что варится в первой, но ей странным образом было на это наплевать. Эта вторая голова определенно отказывалась называться головой Ава и вообще иметь к нему какое-то отношение. Вот только что он еще мог приказать ей думать то или это, а теперь она вдруг стала чужой. Не злой и не плохой, а просто неподвластной ему. Не его головой! И уносилась куда-то в немыслимую, пугающую даль, откуда не бывает возврата. Где не только времени, а вообще уже ничего нет. Долго-долго нет. Ничего. Пока не встанешь на твердое…

– Но ведь она есть!, —

пожаловался кому-то Ав. —

– У нее мое лицо. И тело, кстати, тоже мое.

– А вот ты и не прав, —

ответил ему непонятно кто, может и он сам себе. —

– Тело у нее как раз свое. В том-то и проблема… Вот только что оно у нее появилось! А ты…

– Что?

– На себя посмотри. У тебя-то самого есть тело?

Ав задумался. Он по-прежнему не чувствовал своих рук. И не только рук. Он вообще уже ничего не чувствовал.

– Вот и я про то, —

продолжил мучить его неизвестный с голосом Иосифа. —

– Ты сам-то вообще есть? А что, если он вернется домой раньше тебя?… Сядет с Марией за стол. И остальные на ужин сбегутся. Начнут с ним разговаривать. Смеяться над его рассказами про даты жизни Элазара и черный ноутбук. Еще про этот, как его?… – Шоколад. Не боишься, что они его за тебя примут? Ты что думаешь, он ведь запросто их уболтает.

– Хочешь сказать, что он задурит им головы так, что они даже не заметят подмены?

– Зачем же задурит? И о какой подмене ты говоришь? Он как раз настоящий!

– А я по-твоему какой?

– Ну, тебе лучше знать. Это ты у нас умный.

– Так это что же получается?… Что я уже не настоящий? Или, может быть, что я… не вернусь?

– Уже теплее, —

продолжил издеваться… А, кстати, кто все это говорил? Чей это голос? – Правда, что ли, Иосифа?…

– Ну так и что они о нашем сказочном персонаже пишут?, —

остановил поток испуганного бреда Ава владелец ноутбука. —

– Угу… Обличал царя и предсказывал скорое рождение Мессии… Это мы уже где-то слышали… За что по приказу Ирода был схвачен и обезглавлен. А вот это – новость. Михаэль уверял меня, что его распяли. Это, наверное, потом уже подредактировали. Надо бы ему сказать. Раскрыть, так сказать, глаза, он ведь у нас известный правдолюб.

Ав поймал себя на том, что не в состоянии определить, кто именно произнес последние слова про правдолюба. – Не он ли сам? Не его ли голова? Пусть и чужим голосом.

– А разве голова может разговаривать? – опять продолжился идиотский диалог. Теперь с самим собой. Уже без Иосифа.

– Почему бы и нет, ведь у нее есть рот.

– А которая все-таки голова?

– Ну, первая, наверное… Какая же еще? Второй ведь здесь больше нет. Она, должно быть, уже проснулась. В самом деле, не этот же «Сережа» говорил сейчас о Михаэле. В интернете о Михаэле он точно ничего прочесть не мог! Он – не я. В нем нет ни капли крови Юлиев! Как же он тогда вспоминает? Да еще от моего имени…

– А действительно, отрезанная голова – интереснее будет, – снова раздался в ушах Ава голос человека, который родился спустя две тысячи лет. – Колоритнее. Так… Народ почитал за святого… Господи, какой еще народ? Знаю я этот народ! Вместе с ним груши в храме лопал. Груши у этого «народа» очень вкусные тогда в корзинке оказались. Кажется, мы с ним еще вино пили… С этим народом… —