Константин Зарубин - Не люби меня осторожно. Рассказы и повести. 1999-2007

Никто никак не думал. Злой голос произнёс ещё несколько фраз и затих.

Грузовик сделал ещё две остановки – в Краснознамённом и в Гостьево. Нас стало больше на шесть человек. Последней парой были мальчик и девочка лет тринадцати. Пока их сажали в грузовик, двое спецназовцев у обочины избивали ногами мужчину в спортивном костюме. Девочка всхлипывала и повторяла «папа, папа, папа». Мальчик изо всех сил брыкался и царапался, а когда его поднимали, чтобы забросить в прицеп, ударил ботинком гладко выбритое лицо спецназовца и бросился бежать. Через минуту его поймали, быстро сунули в прицеп и захлопнули двери. Мальчик был без сознания. Ленка прикоснулась к его лицу.

– Кровь.

Сергей дал Ленке носовой платок, и она стала вытирать кровь. Все подавленно молчали. Девочка всхлипывала и икала. Кто-то барабанил пальцами по полу.

Снаружи раздался глухой выстрел, за которым – мгновенно – последовал истошный рёв и – пару секунд спустя – автоматная очередь и беспорядочные злобные выкрики.

– А-атставить! – услышал я перекрывающий все звуки голос тучного. – Хер с ним! С ним потом разберутся. Ложите своего в автобус и поехали. Через час мы должны уже всё сделать.

Послышались звуки возни вперемешку со стонами. Грузовик дёрнулся и поехал дальше.

– Час остался, – сказал злой голос.

– Он умер, – сказала девочка.

Ленка вздрогнула и приложила ухо к груди мальчика. Сердце не билось.

– Он совсем умер, – сказала девочка. Она больше не всхлипывала, только икала.

Ленка оставила скомканный влажный платок на груди мальчика и снова села рядом со мной, но не прикасаясь ко мне. Она пыталась не плакать.

– Вот, девчушка, и ты без… пары, – захрипел пожилой голос. – Кто он тебе такой?

– Брат, – сказала девочка. – Младший брат. Я его старше… На шесть минут… Я сейчас упаду. Я больше никак не могу держаться. Я сейчас, ааай, упаду, упаду!…

Она закричала – высоко и пронзительно. Я бессознательно ждал удара тела об пол, но удара не было. Она просто продолжала кричать, время от времени набирая в лёгкие воздух. Потом кто-то набросился на неё, заткнул ей рот, она продолжала кричать с закрытым ртом, её стали хлестать по лицу, кто-то другой возмутился, кто-то стал материться и колотить в стенку прицепа.

Слёзы по очереди сбегали по Ленкиным щекам.

– Тихо! – заорал Сергей.

Его голос прозвучал настолько оглушительно, что все неожиданно послушались. Только девочка продолжала мычать заткнутым ртом.

– Тихо, – спокойнее повторил Сергей. – Мы все должны быть спокойнее. Мы все оказались в одинаковом положении. Нам надо быть вместе и думать вместе. Вы, я надеюсь, все уже поняли, как они с нами обращаются и что это может значить? Я, конечно, не могу быть уверен на сто процентов, но, по-моему, нам абсолютно нечего терять. А раз нам нечего терять, мы должны действовать. Действовать вместе. Согласны со мной?

– И что ты предлагаешь? – насмешливо спросил кто-то.

– У нас есть только один выход, насколько я понимаю. Надо перебить их. Всех. И перебраться через границу.

– Ишь ты, какой боевой!…

– Фильмов надо меньше смотреть.

– Сидел бы на жопе ровно…

– И чем же их убивать, кулаками?

– Не пытайтесь втягивать нас во всякие чудовищные авантюры! Я уверен, всё разъяснится. Это… Это, должно быть, просто недоразумение, – заявил липкий административный голос. Голос, вероятно, принадлежал круглолицему лысому мужчине лет пятидесяти, которого посадили в Краснознамённом – вместе с голосистой разноцветной девицей школьного возраста. По пути к грузовику она пыталась заигрывать со спецназовцами.

– Это, конечно, идея, – злой голос дал выговориться остальным, – но в Финляндии нам ничего не светит, даже если мы туда попадём. Тут нас объявят террористами. Потребуют, чтобы нас выдали. И финны нас выдадут. Любая страна выдала бы. С нами сейчас никто не захочет связываться. С Россией, я имею в виду. У нас сейчас обострение государственного достоинства… И потом, если мы перебьём этих засранцев, мы же на самом деле будем террористами. Что мы сможем доказать? Никому мы ничего не докажем.

Сергей стал возражать. В Финляндии ведь тоже… это происходит, сказал он. Они же увидят, что мы все парами. Они должны нам поверить. Они же должны знать, что станции никто не взрывал…

– Откуда ты знаешь? – спросил злой голос. – Думаешь, эти не могут заложить бомбу в ЛАЭС? Для правдоподобия? Думаешь, им жалко? Они же сумасшедшие. У них своя логика. Ты знаешь, как вся Европа завопит, если ЛАЭС действительно грохнули? Сколько будет сочувствия? Какая начнётся война с терроризмом? Сколько нам надают кредитов? Нам всё сразу простят…

– Что вы несёте?! – взвился административный голос. – Что это за ахинея?!…

– Помолчи!… – рявкнул Сергей. – Они не смогут провернуть такое. Всё же всплывёт. Рано или поздно.

– Вы чем-то не тем увлеклись, – встрял я. – Нас пока ещё в грузовике везут. Неизвестно куда и зачем.

Сергей огрызнулся, я огрызнулся в ответ, злой начал строить предположения о том, как от нас будут избавляться, кто-то попросил его заткнуться, злой огрызнулся, началась ругань, кто-то снова принялся стучать в стенку, послышались женские рыдания, все стали причитать и ругаться в один голос, девочка возобновила крик, кто-то кого-то ударил, кто-то упал на меня, Ленка закрыла руками уши, сжалась, и в этот момент грузовик остановился.

Все, кто стоял, попадали на пол. Страсти мгновенно улеглись.

В моей голове бухало и трещало. Перед глазами, на мерцающем чёрном фоне, дёргались круги. Я боялся, что подступит тошнота. Ленка прикоснулась ко мне.

– Скорей бы открыли дверь, – шепнула она. – Душно.

Она не ждала ничего, кроме свежего воздуха.

Вокруг грузовика зашумели голоса. Армейские ботинки топтались туда-сюда. Трещали какие-то ветки. Ещё одна машина подъехала и остановилась, не глуша мотор.

– Ложитесь на пол! Все, ложитесь на пол! Быстрей! Дальше от выхода! Ложитесь на пол! – надрывно зашипел злой.

Я нашёл Ленкину руку и, согнувшись, пробрался примерно в середину прицепа. Мы легли на спину. Ленка зажмурилась. Судя по звукам, остальные тоже ложились. На нас несколько раз наступили; какая-то женщина исступлённо извинялась, всхлипывая. Административный голос больше не давал о себе знать.

– Закройте глаза и не двигайтесь! Лежите неподвижно! Дальше от выхода!

Подъехавшая машина просигналила. Хлопнули дверцы. Звук мотора сделался выше и начал медленно удаляться. Топтание ботинок прекратилось.

– Ма-ало! – с сомнением протянул кто-то снаружи. – Мало народу у нас. Разбегутся, как зайцы…

Тучный посоветовал ему заткнуться.

Дверь прицепа открылась.

– Выходи по одному!

Я не хотел закрывать глаза, но веки сами сомкнулись от яркого света. Ленка очень неудобно положила правую руку.