Александр Волынцев - В поисках Вина и Хлеба

Кто это вам сказал такую глупость? Жизнь опровергает эту нелепую сентенцию…

Про конопляные перипетии я уже упоминал.

Перейдем, как водится, к более тяжелой теме…

В теории, конечно. Не дай вам бог практики в этом вопросе…

Теперь другая история. Были у нас на вооружении индивидуальные аптечки на случай войны. Из расчета: одна аптечка на одного бойца. Говорят, были. Сам не видел, врать не буду. И входили в этот медицинский боекомплект шприц-тюбики с «одурином». По одной штуке на одну аптечку. Для обезболивания в случае военной травмы.

А чтобы несознательным элементам было не с руки тянуть свои хищнические щупальца к социалистической военной собственности, собственность эта была изолирована и заключена в сейф. Под замок. Ключ – в яйце, яйцо – в утке, утка – в зайце… Ну, где-то так. В смысле: сейф – в дежурке, ключ – у дежурного офицера на связке, на замке – печать сургучная, у всех желающих – морда скучная.

Впрочем, никто про этих желающих и ни сном, ни духом, как говорится, пока не грянула очередная проверка.

Вскрыли сейф в присутствии высокой комиссии и… «О! Дайте мне парабеллум!» – должен был закричать тот дежурный офицер, на чью долю выпала честь вскрытия сейфа. Парабеллума не было. Криков – тоже. Была тишина. Гробовая. Ибо сейф был пуст. Нет, ну куда делась трехлитровая банка медицинского спирту – никого уже особо-то и не интересовало. На фоне пропажи почти трех сотен шприц-тюбиков…

И откуда?!! Из сейфа! В дежурке! Где постоянно находится либо дежурный офицер, либо сержант его заменяющий! Из-под печати!

Комбат – в шоке. Начальник штаба – в трауре. Замполит – в запое. Батальон – в экстазе. От морального удовлетворения…

Примчались особисты. Построили весь личный состав, кроме караула. Особисты притащили ищейку. Вислоухий щенок на толстых лапах вполуприпрыжку начал свой обход с обнюхом. Фамилию каждого, кого облаивало это несчастное животное, другое не менее несчастное существо (временно вышедший из запоя замполит) заносило в блокнот.

Обнюх закончен. Но животина (которая щенок) рвет поводок в сторону казармы. Особисты, чуть не хватаясь за кобуру, бросаются за псом. Тут на крыльцо выходит комбат, проветрить свое лицо. Щенок тявкает и на него.

«Ты что, с-с-сука, посадить меня хочешь?» – ревёт Григорич, непонятно к кому обращаясь: к щенку неразумному или к замполиту, который замешкался – то ли вносить комбата в список облаянных по подозрению, то ли – нет…

Но щенок тянет внутрь. Думать некогда. «Поисковая» команда грохочет сапогами за псом. На второй этаж. В штаб батальона… Час от часу не легче…

Наша «суперсекретная» техника

К посту №1… Кстати, я не говорил, что у нас в батальоне не было поста №1? Вернее, тумбочка с футляром для знамени была. Знамени не было. Не знаю, почему. Отстаньте. Сейчас не об этом. А раз не было знамени, то не было и собственно самого поста. Ну не футляр же охранять плексигласовый…

Тем не менее, ищейка тянула к этому самому футляру. С торжествующей мордой на лице начальник штаба запустил руку в нишу между футляром и стеной… И… И… И вытащил противогазную сумку с чем-то шуршащим. Щенок зашелся радостным лаем.

Начальник штаба медленно перевернул сумку вверх дном… И на пол высыпалось засохшее дерьмо. Натуральное. Человечье. Ну, или, может быть, в крайнем случае, солдатское. Кое-кто из бойцов секретной части вспомнил потом, как пару месяцев назад стояла по всему штабу вонь жуткая, происхождения неустановленного. Вот, значит, где был источник… Короче, не получил щенок сахару кусок. А комбат, замполит, начальник штаба, начмед – не получили облегчения.

На следующий день прибыл начхим округа. О его фантастической тупости, соединенной с фанатичным занудством профессионального бюрократа ходили легенды. Кличка у начхима была «почемучка». Из-за его любимой фразы: «Я не спрашиваю: зачем, я говорю: по-че-му-у-у-у-у-у-у-у?!!!». И не дай тебе злой рок оказаться у него на пути. Започемучкает до полусмерти.

Начались повальные обыски каптерок. С потрошением подвернувшихся под руку дембельских дипломатов. С раздиранием дембельских альбомов и с распусканием на клочки разного рода неуставных фотографий. Целью данного «лже-священнодейства» было создание ви-бур-де. То бишь ви-димости бур-ной де-ятельности. Надо же ж отчитаться: досмотрено столько-то, обнаружено столько-то, расстреляно столько-то. Правда, отчитаться могли только по первому пункту. Насчет «досмотрено».

«Вы чо, реально думаете, что те, кто умудрился из-под охраняемого замка столько дури дернуть – будут ее в части хранить?» – безадресно буркнул я, оскорбленный порванным дембельским альбомом.

«Молчи!!! – делая страшные глаза, прошипел замполит. – Только молчи!!!»

Я пожал плечами и сплюнул на клочки фотографий. Нет, восстановить альбом не сложно, благо дело – негативы целы. У этих дебилов мозгов на такие тонкости не хватало никогда… Просто опять возиться, почти вслепую печатая фотки, без красного фонаря, без красного стеклышка на фотоувеличителе… Нудно. Но что поделаешь… Армия, однако.

Не нашли шприц-тюбики. Не нашли… Как, впрочем, и автомат, который пропал во время очередной учебной тревоги во время весенней проверки. Но это, как говорят познеры всех времен и народов, уже совсем другая история…

С праздником вас, читатели!

Немедленно наливайте и ставьте на плиту!

Как это – что?

Чайник с водой, что же еще!

Почему? С какой такой пьяной радости?

А потому, что 15 декабря отмечается Международный день чая (англ. International Tea Day). Почему сегодня, если до 15 декабря как до Пекина Камасутрой? А кто праздничку рад… Тот заранее воду кипятит.

И вообще чай в России – больше чем чай. Впрочем, в России многое больше, чем то же самое в других странах.

Что же касается реалий российско-чайных…

Для обороноспособности страны чай играет исключительную роль, в армии чай – это особая страница…

Взять, к примеру, караул, о котором я уже рассказывал. Напомню, что по уставу положено «тащить службу» следующим образом: два часа на посту в качестве часового, затем два часа в караульном помещении в качестве караульного бодрствующей смены, потом два часа в качестве караульного отдыхающей смены (то бишь санкционирован как бы двухчасовой перерыв на сон). А потом на пост. В качестве часового. Со слипшимися спросонья глазами. С диким желанием «послать всю вселенную на…».

И, порой, в нашем славном КДВО это желание побеждало остатки здравого смысла, и боец зашхеривался куда-нибудь, чтобы покимарить часик, а там видно будет…