Александр Волынцев - В поисках Вина и Хлеба

А видно потом бывало разное. То кореша подшутят, притырив автомат, то дежурный офицер развлечется, стуканув по инстанции о нарушении в карауле, но это всё пустяки пустяшные… Бывало и похуже: дадут по жбану местные урки, которых в Приморье, как икры в горбуше на нересте и уволокут автомат. А бойцу грусть и трибунал впридачу за утрату и прочая…

Если, конечно, боец на свою беду в живых останется.

Одним словом, когда стали мы в караул ходить, быстро поняли, что спать вредно. И на посту, и в караулке. И по уставу, и вовсе насупротив. Благо дело, служба наша проходила еще в начале перестройки, и чай грузинский в продаже был в неограниченных количествах. Потому, уходя в караул, мы брали с собой помимо курева стограммовую пачку чая (именуемую «большим квадратом»).

А дальше проходил ритуал. Чайная церемония. Китайцы плачут от зависти, размазывая слезы по узкоглазым щекам. Чугрилом кипятилась вода в солдатской кружке, затем в кипяток всыпалось содержимое пачки, и средство от сна – готово. На всю ночь ты свободен от тяги к койке (топчану, подушке и прочим провокационным пакостям природы).

Получившийся напиток потягивается под хорошую беседу, кружка идет по кругу. Но главное – не переборщить с дозой… А то возможны забавные случаи.

Пошел как-то с нами в наряд начальником караула сержант по кличке Немо. А надо сказать, что была у него нехорошая (можно даже сказать – пагубная) привычка: он всегда доводил начатое до конца. Что касалось еды. Или питья. Попросит пить, дадут стакан – выпьет стакан, дадут флягу – выпьет флягу. Однажды наивная местная крестьянка дала сержантику молочка. В трехлитровой банке. Нет, банку-то он, понятное дело вернул. Выпив все три литра…

Так вот, пошел он с нами в караул. Пока то да сё, пока меняли посты, сдавали-принимали караул, запарили мы чайку, да и поставили чуток настояться да малость охладиться. Не пить же кипяток, право слово…

А Немо наш ходит, как свежепостиранная портянка, вот-вот башкой стену проломит. Засыпает на ходу страшным засыпом. А ему еще на пост бойца вести. Потому как начальник караула до кучи еще и разводящий. Ладно, пожалели мы его. «Слышь, Немо, иди, хапни, там на тумбочке кружка…»

Ну забыли мы напрочь про его особенность… Ушел Немо бойца менять. И с концами. Полчаса нет… Минут сорок нет…

Решили мы без него за нашу церемонию китайскую садиться. Сели. Шасть по столу… Кружка пустая какая-то немытая есть… Кружка с нифелями есть… А кружки с напитком волшебным, сон изгоняющим – нету!

Что за наваждение… Да ну… Да не может быть… До нас медленно начинает доходить смысл происходящего. Весь трагикомизм ситуации.

Трагедия в том, что другого квадрата у нас уже нет и придется поднимать вторяки (заливать кипятком нифеля). А это уже форменное безобразие, потому как эффект от результатов этой процедуры уже не тот.

А комизм… Мы как представили, что сейчас испытывает бедный Немо… Что ж, как говорится, поделом.

Часа через полтора появляется в караулке тень отца Гамлета, в которой мы с трудом узнаем нашего сержанта. Румяный, как три рубля и стремительный, как вареная улитка, Немо со стонами падает на топчан.

«Собака бешеная! Ты чего ж весь караул засамолетил-то, а?» – участливо спрашиваем жертву недетского аппетита.

«Гады… Хоть бы кто предупредил…» – простонал Немо.

Выяснилось, что он ни разу еще в жизни не чифирил, а потому понятия не имел о технике безопасности: доза больше двух глотков приводит организм в удивление. И вместо ожидаемой бодрости и всплеска хорошего настроения ты имеешь дикую тошноту и мысль: «Всё!!! Чтоб я еще раз!!! Никогда в жизни!!! Ненавижу!!!». Тем не менее, объем глотка уставами не регламентируется, и каждый опытным путем приходит к выводу о собственной, индивидуальной порции чифиря.

Что пережил Немо я не хочу представлять даже на секунду. Но он уже до дембеля при слове «чифирь» вздрагивал и нервно закуривал. И чай не пил даже в солдатской столовой. Где пачка чая уходила для приготовления одноименной светло-желтой жидкости на два батальона…

Надо сказать, что «под чаёк» суточный наряд проходил спокойно, без залетов и без провокационного желания вздремнуть. Сменившись через сутки, после отбоя мы с трудом засыпали: хотя весь организм уже был готов придавить храпуна, но глаза категорически отказывались закрываться.

Не знаю почему, но наши офицеры при виде кружки с нифелями впадали в какое-то непонятное нам благородное негодование. Наверное, если бы они увидели на столе в караулке початую бутылку водки, забитый косяк и кружку со свеженьким чифирём, то, скорее всего, заорали бы: «Опять чифирите, сволочи!!!». И проигнорировав всё остальное, господа офицеры потащили бы выплескивать ни в чем не повинный чай в шамбу.

Предубеждение, однако. Считается, что чифирь – сугубо тюремный напиток, а значит, неуставная гадость, советского солдата недостойная.

Может быть, конечно, чифирь и тюремный напиток… В армии, кстати, очень много от тюрьмы. И в быту, и в психологии, и в жаргоне. Да и сама поддерживаемая офицерами дедовщина – тоже привет от зоны. Но лучшего средства для борьбы со сном, чем чифирь, я не встречал.

Кстати, на гражданке – такая же картина по отношению к крепленому чаю.

Мои друзья, обошедшиеся без армейской школы жизни, дегустировать подозрительный напиток отказались и на закрытом совете решили адаптировать меня к гражданской жизни. Путем заместительной терапии. Вытеснить из моей жизни чай, заменив его на кофе.

Нет, кофе в те годы в Питере готовить умели. Ничего не скажу. Особенно в «Сайгоне», что на Невском.

Но чай это чай, а кофе это кофе. Чайная церемония предполагает беседу, неторопливый разговор друзей, единение вокруг кружки, передаваемой из рук в руки…

А кофе… Кофе можно и в одиночку трескать сколько угодно. Равно как водку или коньяк… Нет, если, конечно, вы без предрассудков…

Короче, чифирь ушел из моей жизни вместе с армейской службой. А кофе…

Кстати, никто не знает, когда Международный день кофе?

Командировка.

О, это сладкое слово…

Великая вещь!

Даже в гражданской жизни. Не говоря уж о жизни армейской… Возможность вырваться из серого колеса повседневности. Пусть даже и без отдыха в традиционном понимании командировки гражданской, но всё же…

Нас тогда забросили на артсклады. Ничего особенного: в качестве «живой силы». Точнее – рабочей скотинки. Погрузка-разгрузка-штабелирование.

Задача: ящики со снарядами с улицы доставить в боксы.

Техника безопасности на высоте. На армейской высоте. То есть никакая. На КПП всех досматривают с тщательностью самобытных пинкертонов. Дабы никто не пронес на территорию артскладов спички и табак. Ну да. Потому как – не положено, ибо во избежание.