Сергей Рок - Красная Рука

Пистолет.

Прикуривание.

Пора.

Я выехал на мопеде. Ехать тут совсем ничего. Обратный путь? Да кому нужен хренов мопедист? Акция начинается.

Всем ни с места! Стоять! Руки за голову! Камеру не выключать.

Человек в маске улыбается. Из глаз бьют черные лучи.

– Вы хотите сделать заявление? ― спрашивает ведущая.

– Нет.

– Господи….

– Просто…. Просто дайте прикурить.

– А, это вы. Я о вас слышала. Вы ― мастер прикуривания.

– Да, это я.

– Да, но скажите что-нибудь для наших телезрителей. Не уходите просто так. Такие события случаются один раз в жизни.

– Ничего такого. Не берите в голову. Дайте спички.

– Вот, ― говорит оператор, ― а можно автограф?

– Пожалуйста.

– Нет, нет, подождите. У нас прямой эфир. Что бы вы пожелали нашим телезрителям?

– Я бы сказал, что людям надо быть проще. Но иногда хочется обратного. Будьте сложнее. Но люди и так сложны. Что же делать? Как сочетать несочетаемое? Может быть, заповеди? Любите друг друга, и больше ничего. Это так просто, и так сложно. Вот вы.

– Я? ― спросила ведущая.

– Кого вы любите?

Она запнулась.

– Видимо, себя, ― я выпустил сигаретный дым, ― поэтому, это и будет моим словом. Мечтайте. Любите. Еще говорят, плодитесь и размножайтесь, но это слишком уж дело нехитрое. Прощайте.

И потом ― вечер, перетекающий в ночь. Мотор мопеда звонко журчит. Легкий китайский движок. Как хорошо на прохладной ночной трассе. Звезды улыбаются. Я знаю, что они ― братья и сестры. Привет. Мимо проходят суровые большегрузы. Привет и вам. Там хорошо, в кабинах. Наклейки. Серьезный руль. В ночи горят приборы. Романтика. Жаль, что я не водитель-дальнобойщик. А еще ― ехать так и пойти на взлет, и лететь ― вот так, вниз колесами, вверх ― кабиной, навстречу чудесам.

А потом, когда Света вернулась с омываний морской водой, была очередная встреча.

― Я и правда понял, что проблема не так уж поверхностна, ― проговорил я.

Нет, у нее совсем другое на уме. Я думаю, ей нужен мужик. Нужно же где-то его взять. Поэтому ― и все эти вещи, проблемно магнитящие одна другую.

«Встречное запараллеливание ожидания, не раскрытие характерной скрытности в момент изменений».

― То есть, ― сказал я, ― говоря по-русски, когда надо принять решение, я торможу.

– Не совсем так.

– Но.

– Нет, это не напрямую так.

– Ладно.

– Хотите, сходим куда-нибудь?

– В качестве профилактики?

– Да? Нет. Просто.

– Просто….

Нет, лучше не начинать. Все психологи ― психи. И потому она никогда не выйдет замуж. Я не буду ее жертвой. Это ведь что-то вроде школьного звонка. Зззззззз. Ужасный механический звук. И никакого шанса, чтобы остановиться. Я погибну.

Но надо возвращаться к идее короткого рассказа. Ничего другого не остается. Мне, правда, казалось, что можно косить под Чехова. Но теперь это как-то не так. Не то, чтобы совсем коротко, но темы ушли. И все это не смешно. А еще были и более древние фельетонисты. А еще были карикатуристы. И ну их всех нафиг. Жить так, чтобы твоя жизнь была достойна описания? Или наоборот ― сочинять такие истории, каких не бывает? Но все хорошо в теории, а практика гораздо скромнее.

Интернет. Посиневший от взаимной вражды набор электронных машин и их владельцев. Дураки. Жизнь коротка. Эксперименты. Я не стал ученым, но я и не становился им. Делал вид. И что же?

Рассказ. «Он погорел на том, что планировал свои акции, записывая и выставляя их в сети под видом автора. Преступления? Сложно сказать. Ведь никто не был убит. Да и моральный ущерб был минимальным. Зато, нашлось множество продолжателей. И первый случай был зафиксирован, как вы думаете где? Конечно же ― в городе суровых пацанов, Челябинске. Но здесь действовала целая группа прикуривателей. Они появлялись в спальне жертвы, в руках была тыква с вырезанными глазами, и внутри горела свеча. Они просили огня.

Сыктывкар. Телефонный хулиган звонил в органы внутренних дел с обычной просьбой ― здрасте, а есть курить? Звонил он и днем и ночью, но пойман так и не был.

Ибо тут был задел. Начинание несло в себе большую идею, централизованную в стремлении возвыситься над однообразием….

Да, рассказ на одну страничку ― тоже ведь труд. Можно подумать, я отдыхаю. Нет, тут надо и закруглиться. И пусть все остальное останется за кадром. Что будет дальше? Да какая разница? Можно прожить и один день, какой-нибудь самый главный ― а все остальное ― по боку. Хотя, конечно, впереди будут и другие акции. Где бы мне еще прикурить? Нужен философский подход. Прикурить у реальности. Попросить спичек у бытия. Крикнуть Богу ― эй, есть чо? Да, но это уже ― совсем другой уровень.

Мы шли на всех парусах. Да, космический парус ― это вам не парус простой, хотя и есть сходство. Космос. Душа ночи. Звезды ― спички. Какого вида спички ты любишь? Черные? Белые? Зеленые?

Я с детства любил зеленые спички.

Мама мне говорила ― не люби спички, Саша. Не люби. Какое-то время я вспоминал все это с обидой, хотелось вернуться в прошлое и убежать. Так и представлял я себе ― тридцать пять лет назад, будучи уже вполне осмысленным мальчиком, я смотался. Я шел берегом реки, и река была родная и добрая, я сел к ней ― это было разумное тело, жидкое и быстрое.

– Куда ты идешь?

– Пошли со мной.

И я бы нашел лодку.

Мне потом снилось все это ― несбыточное, но ― существующее в тайных недрах. Я думаю, что когда я умру, то вернусь туда. Я буду идти на лодке и говорить с рекой, рыба будет поглядывать мутным глазом из воды.

– Саша, Саша. Куда ты плывешь?

– Я плыву к морю.

– Что ты сделаешь, Саша, когда доплывешь до моря?

– Этого лучше не знать. Я буду вечно плыть к морю.

Большие острова ― словно плавающие шапки, и в мехе этих шапок сидят птицы, они видят меня и поют.

А все это вспомнил я из-за спичек. Спички.

Я раскурил трубку. Махорка №5. У нас целый склад махорки. Она идет пачками, по 100 грамм, сухая, русская. Тогда пришел сигнал.

Наш корабль шел навстречу космическому облаку спирта. Мы шли за бухлом.

Я подошел к Семенову.

– Кто это? ― спросил я.

– Просто.

– Просто?

– Да. Тёлка просто, в сети смотрю.

– Ты знаешь, что сеть в этом секторе космоса запаздывает на сто лет? Этой так называемой твоё телки давно уже нет, и даже не задумываешься, что ты пытаешься ощупать ее как раз в том момент, когда она эфемерно жива ― эта частица жизни.

Он заморгал.

– Готовься. Скоро торможение. Будем заходить со стороны, входить в облако.

– А потом ― шлангочку, ― сказал Семенов.

– Да. Да, именно шлангочку.

Я как-то ясно вспомнил наслаждение зелеными спичками. Есть вещи, которые напрямую спускаются к взрослым ― например, электронные устройства, и хотя ты понимаешь весь кайф доступности, это не подогревает молекулы радости. Говорят, молекулы радости содержатся в некоторых видах еды. В синтетике ― нет, никогда. Это исключено. Натуральных продуктов мало. Но, например, вы встречаете по ходу рейса контрафактчиков. Вот где, может быть, кусочек свободы и, может быть, ветра из детства. Вполне возможно, что наша миссия даже более экзотична ― да и правильно, почему бы на обратном пути не отлить? Тыщу тонн спирта направо, тыщу тонн налево, сто тысяч тонн по центру. Измерить объем чистого спирта в облаке невозможно. Откуда оно взялось? Так вот, балк контрафактчиков сигналит вам. Здесь надо иметь нюх. Машина спрашивает, и мы отключаем машину, потому что известно ― железо стучит. Человек есть человек.