Рутен Колленс - Светорожденные. Полымя

Громкое бульканье отвлекло ее внимание. Ольна в страхе посмотрела на болотную гладь, но звуки шли не от нее. Вода в котле закипела. Все четверо очнулись от своих мыслей.

Эльна вытащила четыре большие кружки из Да’ангель.

– Откуда у тебя столько? Ты же не могла знать, что нас будет четверо! – удивленно воскликнула малютка, а потом отмахнулась: – Хотя, можешь не отвечать. Думаю, там еще и праздничный сервант отыщется.

– Не отыщется, – захихикала волшебница. Настроение у нее заметно улучшилось. По крайней мере, теперь Элин смеялась. – Я не таскаю с собой всякое барахло, только самое необходимое.

– А ты много путешествовала до… до того, как империя начала наступать?

– Я много ходила в поисках ингредиентов, Ольна. Есть ведь негласный закон: каждый уважающий себя колдун должен быть хорошим травником. И я была. Мы с Юлием были. Мы видхами пропадали в диких лесах. На бескрайних просторах мы искали редкие травы и корневища. Юлий был мастером в сем деле. Он знал то, что другим лекарям-колдунам было неизвестно, и знания его передались мне и сколотили имя нашего с ним дома.

Волшебница бросила в котел щепотку трав, собранных у Тисовых берегов. Пар, поваливший в воздух, укрыл всех четверых чудесным запахом мяты, смородины, чабреца и мелисы. Краснобокие саламандры закашляли.

Девушка разлила чай по кружкам.

– Мне первой! – жадно воскликнула малютка и протянула грязные худые ручки.

– Вымыть! – приказала волшебница.

«Уж лучше бы она была грозной недотрогой».

Девочка обиженно надулась, но все же послушалась и отправилась к источнику.

В глубокой ясной лужице малютка увидела свое отражение: грязная оборванка с опухшим лицом. Волосы спутались с комками грязи, щеки почернели в саже, на ресницах застыли снежинки из белого мха. Не щадя чистой воды, девочка начала отмывать себя. Ох, как бы ей еще раз хотелось оказаться в горячей бане « Хвостатого Мурка », вдохнуть запах можжевеловых веточек, посидеть на теплых камешках! Но теперь все это осталось лишь приятным воспоминанием. Единственным из Септим-града. Вернутся туда и повторить приятное уже не суждено.

Скривив лицо от боли, она оторвала запекшуюся корочку черной крови. Ранка от кинжала опять закровоточила. «Все же шрам может остаться» – хмыкнула она, завязала волосы ленточкой и вернулась к огню.

– Твой чай, – ласково пролепетала целительница, протягивая кружку. – Еще раз прости за это, – она прикоснулась холодными пальцами к ее щеке, и от них повеяло каким-то магическим теплом. – Сейчас я сделаю нам Тенебру.

Ольна кивнула, уселась рядом с Мирой и уткнулась носом в горячую кружку. А саламандры в огне все грызли и грызли прутья и ветки. Ольна тут же вспомнила о корзине с едой, припрятанной Эльной в ее безразмерном Да’ангель. Пора было воспользоваться ею по делу. Девочка потянула за серую нить и открыла рюкзак. Из него вырвались травянистые запахи. Ей ни разу в жизни не приходилось иметь дело с волшебными мирами-свалками, и сейчас был ее первый раз. Она просунула руку вовнутрь – странное ощущение пошло от кончиков пальцев. Внутри не было ничего. Бесконечная пустота.

«Искривленное пространство внутри твердого тела – интересно, что бы сказали по этому поводу ученые?».

Следовало ей подумать об этом, как в руке тут же оказалась старая потрепанная книга: «Вернус Гвонт. Управление темными провалами». Ольна отбросила ее.

«Как это работает?».

Ее пальцы нащупали высушенные стебли колючего растения, огромных размеров плюшевого кролика, мягкую ткань – то ли скатерть, то ли шторы, хрустальные флакончики, ложки, вилки, кошели, талисманы, перья, граненные камешки! – в этом бесчисленном разнообразии было столько всего!

«Это бесполезно! Я буду искать ее до скончания веков!».

И словно бы читая мысли, Да’ангель протянул ей деревянную корзину.

«Благодарю, сэр Да’ангель, вы очень любезны!» – залепетала она, представляя скроенный червоточинами мир рыцарем на белом коне. Долго не раздумывая, вытащила корзину на свет.

Следующие пять тун никто не вымолвил ни слово. Все были заняты едой. Полудимские болота замерли, выжидая ночных песен и криков, а саламандры все ползали и ползали по черным уголькам, да испускали черный искрящийся дым. Малютка завороженно смотрела на них и недоумевала, почему вдруг она стала такой прожорливой за последние дни, ведь будучи на Земле, она могла не есть хоть три дня кряду! Сейчас же об этом и подумать было страшно.

«2031, 3 марта

Чертов дождь! Уж второй день льет, как из ведра! Говорят, выпала месячная норма осадков…

Во рту не было ни крошки. В животе сводит. Еды нам сегодня уж точно не привезут, объясняя тем, что продуктовые машины застряли в бездорожье. Да какая, собственно, разнится до того, где они там застряли?! Мне от этого не тепло, ни холодно. Я хочу есть, ясно?! Сижу и думаю о маминых блинчиках

Я часто ругала ее за то, что она не жалела на них сливочного масла. Блинчики всегда получались у нее уж очень жирными. Моя звездочка уплетала их за обе щеки, а я тревожилась о лишних калориях, глупая! Сейчас бы я не отказалась от маминой стряпни! Где же ты, мама?!

2031, 5 марта

Узнала новости с фронта: наши отступают, а ОНИ все ближе и ближе…

К обеду забежал Григори. Как же он изменился! От того жизнерадостного глупого мальчишки ни осталось и следа. Сказал, что был наверху и видел, как взорвалась бензоколонка. Я отругала его. Куда только смотрят его родители?! Рассказала о Язвенной и приказала больше не выходить на поверхность. Пока взрослые не выяснят, как с ней бороться, он, как и Ольна, не должен выходить на белый свет! Парнишка дал обещание, и следующие три часа мы играли в карты.

Ближе к вечеру пришел мужчина в форме, представился сержантом Дауром Вачевским, попросил все данные об Оленфиаде и наших ближайших родственниках. Я начала расспрашивать его, зачем все это. Минут десять он убеждал меня, что мне не следует задавать лишних вопросов. Моя звездочка пришла на помощь. Ее дару убеждения только позавидуешь! Сержант быстро раскололся и все поведал, взяв с нас слово никому об этом не рассказывать:

Военные готовят списки. Через неделю начнут эвакуацию людей. Чтобы не подымать панику, будут вывозить по тридцать-сорок человек за подход. Отправят из бомбоубежищ к ближайшей станции, где провизионками – либо на южную ветку, либо на восточную. Первым делом увозят здоровых детей до шести лет, после – всех остальных. Оленфиада шестьсот сорок четвертая в очереди.

Ох, Господи, дай мне силы! Моя звездочка запротестовала. Бросать меня она не собирается! Сказала, что если я остаюсь, то и она останется. Я заверила ее, что никогда ее не отпущу и никому не отдам. Закрыв двери и оставив ее в комнате одну, сообщила Дауру адрес Бенди Крокворда и моего брата. Других родственников и друзей у меня не было. Я надеялась, что кто-нибудь из них согласится взять Оленфиаду к себе, покуда все это не закончится. Покуда война не закончится.