Рутен Колленс - Светорожденные. Полымя

– Фелиус ничего вам не рассказывал ни обо мне, ни о себе, потому что я попросила его об этом. В Септиме за всеми наблюдают, за всеми следят. Если бы кто узнал наши настоящие имена или цели, кои мы преследовали, всему бы пришел конец. Сейчас мы далеко от Септима, а значит можем говорить открыто.

– Так говори же!

– Я Святомира Мирол, для друзей – просто Мира. И да, я с Земли. Я там родилась, но выросла здесь.

– Хедрик? Он украл тебя? – спросила малютка.

– Я его рабыня, я всегда ей была, сколько себя помню, – ответила она и посмотрела на Элин впритык. – И да, ты права, я действительно «особенная», по крайней мере была таковою до сегодняшнего дня. Я была сильна, покуда…

Она замолчала. Ее дрожащие ладони поспешили прикрыть вырывающийся из глубины отчаянный крик.

– Покуда, что? – потянула нетерпеливая Эльна.

– Покуда он не забрал его… Он отнял у меня то последнее, что давало мне силы. Он отнял у меня…

Она не закончила. Заплакала. Ей было тяжело продолжать, она пыталась, но не могла. Фелиус пригрозил волшебнице взглядом.

– Все прошло, – он прижал сокращающуюся от слез к себе. – Ты со мной. Я тебя не дам в обиду.

– Что он у тебя забрал? – нетерпеливо переспросила Эльна. – Кто ты, сатаил тебя подери?!

– Я ПИФИЯ, – закричала девушка, не выдержав. – ПРЕДСКАЗАТЕЛЬНИЦА, ГАДАЛКА, ПРОРИЦАТЕЛЬНИЦА, ЯСНОВИДЯЩАЯ – называй, как хочешь! Я была таковой раньше. Сейчас нет… Я больше не я.

Элин замерла, впадая в какой-то диковинный транс. Никогда прежде она не встречала пророков, да и вообще всю свою жизнь думала, что пророчества – сшитый на скорую руку обман. Она верила в существование тех, кто читал будущее по небу или червоточинам, верила в то, что альвы когда-то плели грядущее и были его строителями, но не могла принять истину, коя складывалась из тех гардвиков, что могли улавливать струны судеб из снов. Целительница была крайне настроена против магии сновидений. Она считала ее лживой и искаженной, а всех тех, кто мнил себя пророками, видящими грядущее через око снов – самообманщиками.

– Хедрик держал меня взаперти рядом с собой, потому что я нужна была ему, – продолжала Святомира. – Я рассказывала о своих снах, он делал выводы. Если сон был плохим или предвещал что-то плохое, алакс тут же менял все свои планы и шел другим путем, избегая худшего. Это я помогла ему завоевать материк. Я была его лучшим командиром; слепой, безучастной направляющей рукой.

Знаю, что вы сейчас обо мне думаете: что я предательница, что я – убийца, что мне следовало бы умереть сразу же после того, как я переступила Эйлис, но… Я не могла иначе. Я делала это не ради себя, а ради моей семьи. Я хотела, чтобы она была счастлива, чтобы она жила. Он обещал, что сбережет ее. Он обещал мне заботиться о моих родных…

Элин хотела возразить, но не смогла. Ей вдруг стало жаль незнакомку.

«Ты бы делала тоже самое, если бы на кону стояла жизнь Юлия. Не осуждай ее, она ни в чем не виновата» – приказала та Элин, коя ради любимых была готова на все.

– Почему же ты сейчас не прорицательница? – спросила малютка, не уверенная в том, что вопрос прозвучит уместно.

– Когда-то я видела будущее во снах, но теперь все в прошлом, – ответила Мира и отвернулась. – Хедрик дал мне разбавленный с проклятием делис. Для таких, как я, полученная сыворотка соизмерима с ядом, что убивает не тело, а дар. Дар видеть и предсказывать. Теперь я ануран. Мое третье око похоронили вместе с моим будущим.

– Значит-с, вот почему ты не хотел нас отпускать, – обратилась волшебница к Мыслителю, – мы ведь должны взять ее с собой на Землю, верно?

Мира удивленно посмотрела на Фелиуса, и тот начал искать слова, чтобы все объяснить, но вой дикой стаи фандеров заставил всех позабыть о разговоре. Фелиус молниеносно провел рукой по гладкой поверхности жемчужины на конце посоха, и та засияла, как маяк указывая путь через тернистые берега и топи.

– Идем в глубь болот, – приказал он.

– Но мы еще не все обсудили, – напряженно зашипела волшебница.

– Потом. Идем в глубь болот сейчас же! Не отходите от меня ни на шаг!

– Меня можно и не просить об этом, – испуганно пискнула Ольна, накидывая на голову капюшон. Вой повторился. В сумеречном свете далеких западных берегов девочка разглядела четыре черные фигуры. Гончие империи вышли на охоту.

Воздух затвердел. Неторопливо с вершин холмов да сиротливых сопок с треглавыми вельможами соснами спустился туман и накрыл бескрайний окоем Полудимских топей. Меж одинокими деревьями, протягивающими свои когтистые ветви, покрытые заросшим мхом и лишайником, проглядывался сумрак, душное марево, сторонящееся света илиуса, что уходил к закату и оставлял на небе зеленую прореху меж твердыней и небесным куполом.

С уходом дневного светила жизнь на болотах проснулась и ожила. Шумы и голоса заполнили космическую даль до самых дальних берегов Верных гор. Фандеры, если и учуяли их след, вглубь болот не пошли, отстали, так что Ольна вздохнула с облегчением. Она то и дело останавливалась и в восторге наблюдала за копошащимися в воде непонятными колючими зверьками, схожими то ли на крылаток, выбравшихся из морских глубин и переместившихся сюда, на болота, то ли на рыб-ежей, обзаведшихся парой-тройкой тонких игольчатых лап. В редких случаях за высокими деревьями она замечала пасущихся на пустошах лосей, на ветвистых рогах которых прорастала красная морошка, и, завидев ее любопытный взгляд, лоси лениво разворачивались и уходили прочь, глубже в чащу, растворяясь в тумане. В кустах то и дело появлялись длинные клювы больших темно-бурых выпей, с долговязыми острыми лапками, пухлым гусиным тельцем и пугающе длинной шеей, на которой кольцами дремали маленькие болотные змейки. Элин сказала, что эти змейки не опасны.

Время бежало слишком быстро. Через час илиус полностью скрылся за горизонтом, и небо укрылось яркими звездами по всей своей необъятной поверхности. Видимый мир, наполненный живыми существами, беззаботно готовящихся к наступлению ночи, терялся под тенью загадок и тайн. Может быть туман, может быть холодный воздух и непрекращающееся кваканье со всех сторон заставляли воображение рисовать несуществующие, жуткие картины, пробирающие до мурашек: Ольна то и дело замечала на вершинах сопок зеленые огоньки, которые то вспыхивали, как ночные фонари Септим-града ярко и напористо, то угасали, оставляя за собой рассеянный световой след; видела в мутной воде чьи-то головы и горящие глаза, но приглядываясь, понимала, что это всего лишь обросшие мхом булыжники и звезды, отражающиеся на водной глади.

Живой мир за пределами непроницаемых черных пещер пошел Элин на пользу. Ее отпустило. Девушка усмирила внутренний гнев и переключилась на сбор трав. Как целительница, она хотела лишь вылечить свои и чужие раны, а для этого следовало отыскать ингредиенты для целебных настоек и зелий. На полудимских болотах оказалось много плакун-травы, из которой волшебница намеревалась сварить эссенцию Тенебры.