Рутен Колленс - Светорожденные. Полымя

– Что же нам делать теперь? – простонала малютка. – Мира и Фелиус спят, а мы с Элин далеко их не утащим.

– Отдыхайте, дитя, и не думайте об оном. Я передам вас в надежные руки, а те донесут вас до южных берегов Пролота. Оттуда и до альвийского града не далеко.

– Нам не нужно в град, мы идем в Галадеф, – неразборчиво пробормотала Элин, громко зевнула и упала рядом с Мирой. Элин сошла с дистанции третьей. Ольна осталась бодрствующая одна.

«Спроси его, – послышался голосок советчика. – Спроси о том, что хочешь узнать!».

– Там в топях, вы сказали, что я – Арил, – начала малютка в открытую, не боясь, что ее услышат чужие уши, – но что это значит?

– Вы все узнаете со временем, дитя, – ответил старче, – а пока ложитесь, да не о чем не думайте.

– Но меня ведь не кусали, я не усну. Расскажите мне, пожалуйста!

Болотный свел тонкие бровки-палочки, щелкнул пальцем и в один миг переместился на носилки.

– Так и быть, – кивнул он, – присядьте-ка рядом!

Ольна радостная присела рядом с духом. Удивительно, но сейчас от него пахло не рыбой и тиной, а мокрой глиной и дождем – малютке понравилось такое сочетание.

– Я признаюсь вам на ушко, – прошептал он тихо, будто боясь, что кто-то может его услышать. Малютка согласительно кивнула и нагнулась к болотному.

– Мечты сбываются во снах , – промурлыкал он, щекоча усами. Ольна ничего не поняла.

– Простите? – потянула она и тут же ощутила небывалую легкость. Голова как-то странно опустела, тело стало мягкое, непослушное, веки налились свинцом и, опустив их однажды, она не смогла их после поднять. Может быть во сне иль еще наяву, она увидела, как волшебные чары подняли ее в воздух и аккуратно опустили около Эльны, как черные древесные тени защитников леса подошли к носилкам, как подняли их над своими головами и приблизили к небу. Пейзаж хмурого болотного горизонта сменился блеском зеленой листвы.

Вот и все. Конец Полудимской истории.

Ольна знала, что болотный дух еще туну покрутиться у границы болот, побродит меж кустарников и смуглявой травы, потом обернется вокруг своей оси и исчезнет, оставляя в воздухе мутную дымку из молока. Но до того, как его тело превратится в сгустки белого пара, а воздух испещрится серебром, он прокричит властным голосом, пробуждая на застуженных болотах весенний ветерок:

– Иногда даже на самые сложные вопросы можно найти ответы, вернувшись назад, в свое прошлое.

Мы еще увидимся с вами, Арил, а пока спите. Спите, дитя света, да прибудут с вами новые приключения!

– Сейчас перевал. Через часов пять-шесть выйдем на марши, а от них до Пелагиата часа три пути, – заявил он. Оказался прав. Уже через пять часов лес начал редеть, тополя и дубы попадались все реже и реже, сменяемые кустарниками смородины, малины и барбариса. Вдалеке замаячили лужайки, полные цветов и клевера. Запах стал неописуемо сладкий, и Ольна еще раз задумалась о том, что при свете илиуса здесь порхает сотня разноцветных бабочек, численность которых превосходит даже число звезд на небе.

«А ведь все могло закончиться иначе» – вздохнула она, вспоминая, как оказалась здесь. После событий на болотах под Септимом прошло ни много ни мало девять дней, хотя Ольна могла и сбиться со счета.

В то утро она проснулась первой.

Где-то вдали цвел ландыш. Нет, не цвел, безумствовал. Терпким ароматом его заполнялись ложбинки и борозды, яруги и овраги, балки и яры, каждая выемка и каждая пустая вымоина. Заросшие алчной крапивой да тучным лопухом низменные безводные русла и теснины, желая перебить извергающиеся потоки сладкой вездесущей благовонии, кутались да ныряли в туман. Здесь же, на поверхности, оставались никем не тронутые и крайне недовольные своей участью сопроводителей ландышевых невидимых войск ели, березы и тополя.

Этот дикий цветок стал первым, разбудившим ее. Не илиус, не голод или жажда, а именно он, цветок. Ландыш поработил ее легкие, да так, что не стало им от него спасения, и когда казалось, что уже все потеряно, на помощь пришел теплый ветерок. Не открывая глаз, Ольна почувствовала, как он сбивает ландыш духом чего-то знакомого, родного. Она ведь и не видела, что совсем рядом, почти у самого ее носа, стелились кустарники полыни, обыкновенной Земной полыни, которую после она узнает по запаху.

« Соберем с полей полынь, и помянем павших…»

«Неужели они все мертвы?» – послышался испуганный голосок. Ольна вздрогнула, он ведь прозвучал совсем близко!

«Жестоко и беспощадно!» – всхлипнул кто-то второй.

«Мы должны действовать!» – закричал кто-то третий.

«Нет, еще рано!».

«Сколько же еще должно умереть, чтобы мы вернулись, скажи же!» – взвыл первый. Знакомая интонация. На этот раз Ольна узнала ее и поняла, что слышит не чужие незнакомые голоса, а один единственный – голос ее советчика, ее собственный внутренний голос.

«Совсем спятила, – пробубнила она, – уже спорю сама с собой и даже не понимаю, о чем спорю-то! Тронутая – одним словом».

Сия мысль впилась черным пятном в чудный сон, что снился ей тунами ранее, и полностью развеял его. Чернота лишь нагнетала обстановку, больше оставаться в ней не было сил, и девочка открыла глаза. Листва радостно зашуршала, приветствуя маленькую гостью. Серые облака на мгновение расступились, давая илиусу возможность ослепить едва проснувшуюся. Ольна сморщилась и села.

Перед глазами предстала картина давно забытой сказки: хрустально чистый лес, в котором правили три цвета – коричневый-гиацинтовый, желтый-янтарный и зеленый-малахитовый. Розовые лепестки сирени, захватившей южную часть сказочной страны, осыпались и, подхваченные летним ветерком, неслись сюда. Листва забавно билась, создавая причудливую мелодию, смешивающуюся с пением птиц, криками птенцов и веселым тресканием бельчат. Деревья стояли далеко друг-от-друга, открывая обширные пространства для цветущих лужаек. Деревья шептались, скрывая тенями лиловый небосвод и плывущие по нему серые облака.

Куда же вы бежите, облака? Остановитесь, посмотрите вниз, тут ведь такая красота!

Ольна лежала на мягкой траве. Кроме бездушной полыни, ее окружало еще и полчище одуванчиков, несметное количество которых уходило далеко за невидимый горизонт. Пестрящие лепестки лютиков ютились рядом, смешанные с зеленой кущей дикой клубники. Где-то в дали шуршала река – малютка услышала знакомый плеск воды, ударяющейся о влажные берега. Жадный до свободы мчался оттуда пух тополей и белой крепью покрывал мохнатые ели. Наверное, там, впереди, были еще и златоцветные деревья, потому как златоцветные искорки пролетали мимо, подхватываемые бурными потоками ветра. Ольна проследила за ними. Искорки то ли сами по себе, то ли под действием ее взгляда, неестественно взмыли вверх, завихрились и растворились в лиловой синеве неба, которое нынче заволакивалось легкими дождевыми тучами. Конечно, дождь не был готов обрушиться сегодня, он лишь набирал свою силу, готовясь к грядущему бою.