Ак – патр Чугашвили - Джекпот

– Скажи…

– А тебе всё равно? Да?

– Слушай! Я вспомнил! Мне в сервис надо! Подвеску проверить! Всё! Я побежал! – он звучно чмокает красавицу в губы, быстро скидывает жилетку, хватает стоящую на стуле спортивную сумку, и выбегает из зала, сопровождаемый печальным перезвоном колокольчиков.

– Как всегда… сволочь трусливая…с Киркоровым его перепутали,…как будто Киркоров ездит на лоховской шестёрке – задумчиво комментирует бегство Андрея грустная красавица – Леночка, ты кассу посчитала?

– Посчитала. Всё в порядке.

– Ну, тогда я пошла, чаушки! – она проходит рядом со мной, и мимолётно задевает меня округлым бедром. Сначала, меня бросило в жар, затем накатило чувство блаженной слабости, руки и ноги наливаются тяжестью – Боже мой, вот это женщина! Никогда, даже в самых блаженных мечтах я не мог себе представить, что…

– Ну? Чего ты встал? Молишься, что ли? – грубый окрик хлещет меня по ушам, словно мокрой тряпкой – иди сюда, смену принимай!

Я вхожу в кассу, на стуле сидит существо с серым лицом, на котором нет никаких признаков косметики. Уныло опущенные вниз уголки губ наводят меня на мысль, что существо находится в предынсультном состоянии. Плохо промытые волосы собраны в небрежный пучок, лицо (если ЭТО можно назвать лицом) выражает тоску и брезгливость, водянистые глаза пытливо смотрят в район моего носа, и тут же перебегают куда – то в сторону. Я протягиваю существу руку, и как можно галантнее произношу – Илюша!

– Ну,…давай ещё целоваться…– она издалека помахивает мне узкой ладонью – Елена…Ивановна!

– Очень приятно…Елена…Ивановна.

Она начинает инспектировать меня, нудным голосом, нехотя выталкивая слова изо рта, гнусаво растягивая окончания.

– С кассой работааать…умееешшш?

– Да.

– Даваааййй, сделайй зед – отчёттт…

Я выполняю распоряжение начальницы.

– Мммм, хорошшшоо. В автоматааахх разбираешшшсся?

– Атроники, Новоматики…

– Мммм, лладнноо…иди, автомаатты протррии, тряппка там, уввидишшш…

Я выхожу из кассы, испытывая такие же ощущения, как человек, который вместо прекрасного вина, по ошибке выпил бокал чернил. Вот почему мне так везёт? Вместо того чтобы дать мне в напарники ту, неземную красавицу, Задовский подкинул мне эту, покрытую тиной кикимору…

– Ты что таммм? Опять спишш? – мадам горгулья возвращает меня в реальность – даввай быстрее, с Алтуфьево звонили, Серёжжжа еддет…

Я протираю тряпкой все блестящие части игровых автоматов, расставляю стулья, быстро смахиваю, мусор с пепельниц, суечусь как старая дура в ожидании визита моложавого, подтянутого пенсионера, и в этот момент в зал, развалистой походкой входит Задовский. Увидев меня, он на мгновение замирает, недоумённо рассматривает меня левым глазом, словно голубь, нашедший кусок хлеба на помойке, затем заходит в кассу. Я напряжённо прислушиваюсь, и до меня доносятся визгливые, булькающие звуки, примерно такие издаёт касатка поперхнувшаяся тюленем. Я заглядываю в окошко кассы, и вижу согнутую фигуру Елены…Ивановны, она негромко бьётся головой об стол, и издаёт те самые, жуткие звуки, привлекшие моё внимание. Меня пронзает мысль, что человеку плохо, у неё приступ, возможно эпилептический припадок! Срочно требуется помощь! Я дёргаю ручку двери, дёргаю раз, другой, дверь не поддаётся, я ожесточённо стучу – Лена! Что с тобой! В этот момент, я вспоминаю, что внутри находится Задовский – почему он так пассивен? Почему не поможет ей? Я снова заглядываю в окно, и вижу блуждающую на его губах, ироничную улыбку. Он её ударил, а теперь наслаждается её страданиями! Урод! Ей требуется помощь, её надо спасти от этого злобного карлика! Я опять пытаюсь открыть дверь, тяну её на себя, и в этот момент Елена, задыхаясь, говорит – Охх, Сергей Борисссовиччч, вы такккой остроумнный…это ччто – то…шшшуттникк…меня ажж согнулло от смеххха…

Я сконфуженно отступаю от двери, Задовский напряжённо рассматривает меня через стекло, и что – то негромко говорит согнутой Елене Ивановне, та сдавленно булькает (так фырчит кулер, при попытке нацедить из него стакан воды), и снова начинает колотиться об стол. Я убеждаюсь, что её жизни и здоровью ничего не угрожает, и отступаю в глубь зала. Через пару минут Задовский выходит из кассы, и своей разбитной походочкой (морячок вразвалочку сошёл на берег) подваливает ко мне.

– Ты кто? – указательный палец его правой руки вытягивается в сторону моего носа, и останавливается в нескольких миллиметрах от его кончика.

– Илья, оператор.

– Откуда ты взялся, Илья, оператор?

– Да я…я был на собеседовании с вами…в Дегунино…пару недель назад,…а вчера вы мне позвонили, и сказали выходить на смену…сюда…сегодня…вот…

– Да? Не припоминаю. Ну…ладно. Почему без формы? Что это за панковская фуфайка на тебе?

Я смотрю на себя, пытаясь увидеть себя его глазами. На мне обтягивающая (чтобы выгодно подчеркнуть бицепсы и грудные) чёрная футболка с белой надписью «Reaper» на груди. Панковского в ней столько же, сколько в кокошнике и лаптях.

– Да я…

– Жилетка твоя где?

– У меня нету…

– После смены едешь в офис, получаешь форму, пока одень вот эту – он показывает пальцем на висящую на спинке стула жилетку киркоровского клона Андрея.

– Но…

– Без «но», просто одень. Автоматы протри, пепел стряхни, стекло кассы пальцами захватано, тоже протри, затем садись выигрышные комбинации изучай, приеду – проверю.

Здоровенный дядька – охранник лихо подкрутил правый ус, подмигнул мне, затем перевернул двустороннюю табличку (открыто – закрыто) на двери, и провернул ключ в замочной скважине – поехали! Поехали мы не очень быстро, часов до двенадцати, посетителей в зале не было. Охранник пил чай с финиками, мечтательно вздыхал, читал книгу о «Вкусной и здоровой пище», задумчиво чесал мощный, покрытый складками затылок. Елена Ивановна сидела в кассе, уставившись взглядом в одну точку, я читал инструкцию для операторов игрового зала, потихоньку проникаясь важностью и значимостью своей новой работы. Жалобный звон колокольчика наполнил меня свирепой радостью – наконец – то! Клиенты! Их было двое – мужчина и женщина, я радостно бросился к ним – здравствуйте! Проходите!

Напуганные моим ретивым гостеприимством, они ошалело отпрянули назад – чё? А? Бля, напугал…новенький, что – ли?

– Первый день.

– Ааа…ффу, вот чёрт…

Они прошли в самый конец зала, он плюхнулся на стул, она осталась стоять. Я подошёл к кассе – чего мне делать – то?

Елена Ивановна моргнула, и посмотрела сквозь меня – а?

– Я спрашиваю, чего мне теперь делать? Предложить им чаю?

– Кому?

– Да им, клиентам!

– Этим? Они чай не пьют.