Игорь Терехов - Праздник мёртвой листвы. Киноновеллы

– Нас ждет еще много сюрпризов, – сказал Сергей.

– Слушай, а источник у тебя надежный? Ошибиться не мог?

– Нет, здесь я спокоен. Художница! Глаз острый. Раньше на фабрике работала.. И теперь с ними контакты поддерживает.

– Ну, и ладушки. Давай лучше обмозгуем, кого будем к поощрению представлять…

Во Дворце культуры «Труженик» начинался костюмированный бал, который давал Константин Петрович Батуев. В фойе и многочисленных залах толпились цыганы, уличные торговцы, корсары, магометане, средневековые воины, гуляки, субретки, лакеи, санкюлоты, английские лорды, русские бояре, восточные негоцианты, латиноамериканские писатели. Кого только тут не было! Можно было встретить Фауста, Дон-Жуана, Дапертутто, Иоканаана, северного Глана, убийцу Дориана, Гамлета, Саломею, Железную Маску. То тут, то там мелькали крепкие молодые люди в эсэсовской форме – охрана.

На верхней площадке появился Батуев в черном фраке с новенькой звездой Героя социалистического труда в петлице. Он вел под руку ослепительную Жанну Самарину.

– Приветствую вас, король вальсов! – Крикнула Жанна вниз.

И симфонический оркестр местной филармонии заиграл мелодию венского маэстро. А почетные гости стали подниматься по лестнице.

Возникший из-за колонны Жолобов, наряженный членом палаты пэров или его мажордомом – отличить их может только специалист – принялся представлять гостей:

– Ректор юридического института, нашей кузницы кадров, со старшекурсницей!

– Мы рады, ректор! – Приветствовала Жанна.

– Директор магазина «Океан» с вечерней наядой!

– Будьте как дома, рыбный бог!

– Секретарь правящей, хи-хи, партии с супругой.

– Не стесняйтесь, секретарь, вы здесь среди своих!..

Путилин в костюме испанского гидальго, наподобие тех, что любил рисовать на полях рукописей Лермонтов, пробирался в толпе.

В торговых рядах лавочник кричал буршу:

– Для твоей рябой рожи – две худых рогожи, да полторы змеиных кожи, да сказать сто раз: «Помилуй, боже!»

Другой кланялся бухарскому хану, сделавшему богатую покупку:

– Адресок наш не забудьте: Продувной ряд, Муромский лес, в нем седьмой навес…

К Путилину привязался продавец мышеловок:

– Не надо ни дров, ни печки, можно обойтись огарком свечки! Изобретение шведского инженера Нобеля, подарившего его на службу человечеству!

– Не надо.

– Универсальная штука! Большим пальцем правой руки заводится пружина! – Продавец продемонстрировал достоинства изделия. – Задевается за крючок! И готова убийственная машина!

– Не нужна она мне!

– Возьмите на будущее! На крючок надевается корочка хлеба и поджаривается на пламени обыкновенной свечки. Получается приятная, лакомая приманка для животного! Все удовольствие – один рубль! – Цеплялся продавец.

Пришлось купить, чтобы не привлекать внимание. И быстрее убираться из торговых рядов.

В центре аукционного зала стоял сверкающий хромом, эмалью и никелем «Мерседес» цвета «мокрого асфальта».

– Начальная цена: один миллион! Миллион – раз! – Стукнул молоточком ведущий.

– «Лимон» двести! – Раздалось из зала.

– Двести, извиняюсь, чего?

– Копеек, мурло!

Общий смех, переходящий в бурные аплодисменты.

Путилин поставил мышеловку возле стены и собирался незаметно уйти, но его сзади схватили за плащ.

– Товарищ, это ваше приспособление?

Путилин оглянулся. Ульянов-Ленин с сердечным другом Дзержинским с вожделением рассматривали мышеловку.

– Возьмите себе, – бросил им Путилин и направился к выходу.

– Феликс Эдмундович, передайте эту штукенцию товарищу Кобе, – сказал Ульянов-Ленин. – Архиважная вещь при нашей бесхозяйственности!

И только в коридоре, отвернувшись от колдунов, звездочетов, лизисок, Путилин смог сказать в переговорное устройство:

– 33-й! Прием!

– 33-й на связи! – ответил голос Павлика.

– Как у тебя дела?

– Веду объект.

– Где находитесь?

– В верхнем фойе.

– Не спускай с него глаз. Отбой!

Не успел Путилин спрятать под плащ переговорное устройство, как на него надвинулся пьяный мушкетер, эдакий Портос.

– Жорж! Наконец-то тебя нашел! – Заорал он, раскрывая объятия.

– Я не Жорж! – Ответил Путилин, уклоняясь от объятий.

– Ах, Жорж, не глупи! Пойдем со мной, не пожалеешь! – Портос схватил Путилина под руку и потащил сквозь толпу.

– Это упоение. Что-то особенное! Брызги шампанского! – Говорил он на ходу.– Ведь, что придумали, нахалы? Комнату греха! Но для избранных! А я нашел! Ты ведь знаешь, я большой любитель до подобных аттракционов. Но тут такое! Сейчас сам увидишь! – Портос втолкнул Путилина в комнату греха.

Здесь совокуплялись, мастурбировали, предавались парафилии. Можно было увидеть даму с собачкой, мальчика с пальчиками, Веру и Надежду, свернувшихся кольцом в любовном экстазе. Никто никого не стеснялся. Наоборот: открытость стимулировала чувственность.

Путилин опешил. А Портос тянул его в угол, где сидели полуобнаженные красотки:

– Ты каких предпочитаешь в это время суток? Возьмем для пробы брюнеток! Впрочем, рыженькие тоже хороши.

Больше Путилин выдержать не смог. Двинул Портосу пяткой по голени. А когда тот взвыл от боли и выпустил его, добавил коленкой в пах. И бросился прочь.

– Ты же сам этого хотел, Жорж Данден! – Проговорил Портос, оседая на пол.

А Путилина на свободе встретила песня, исполняемая детской хоровой капеллой:

Зачем глядишь так жадно вдаль

И руки жмешь себе напрасно,

Ужель узнала ты печаль,

Ужель ты любишь сладострастно?

Нет, этого не может быть!..

Ведь ты чужда для упоений…

В соседнем зале демонстрировались модели одежды. И ведущий говорил в микрофон:

– Обратите внимание на это усовершенствование природы и искусства – декольте. Безмятежная грусть для нас, глазами созерцающих и не имеющих возможности приныкать! Сплошное колебание всех семи чувств света!

В это время у Путилина запиликало переговорное устройство. Закашляв, чтобы не привлекать внимание, Путилин отошел в сторону.

– 17-й на связи.

– Командир, я потерял его!

– Как же так?

– Черт его знает! Все время был рядом…

– Ладно. Ты где?

– У анфилады возле картинной галереи.

– Жди меня. Отбой!

Народ уже поднимался по лестнице потоком. Путилин с трудом лавировал в нем.

Павлик в костюме царского сокольничего поджидал его у бюста М. А. Булгакова.

– Присоединимся к свите, – сказал Путилин, указывая на почетных гостей, устремившихся вслед за Батуевым и Жанной в картинную галерею.

Гости осматривали экспозицию. Слышалось:

– Восхихительно!

– Мы с супругой просто тащимся с искусства! Особенно с живописи!

– Монтана!

Жолобов подвел гостей к скульптуре, покрытой красным бархатным покрывалом.