Ольга Крупнова - Ветер.mail.ru

Пойду завтра на еще один Мишкин концерт. Предновогодний. Звал же.

20.12.2012 Настя

Саня, привет!

Рада за твою ногу. И за всю тебя целиком. И твоему письму. И даже толстым намекам, которые ты тщетно маскируешь тонким налетом заботы и участия.

Ах, Саня дорогая, брось, брось. Это я про Мишку. Мишка мил, как и был. «Ах, до чего ж я мил и до чего весел!» Неужели ты думаешь, что если б я захотела, я бы не предприняла уже что-нибудь? Вот, кстати, завтра пойду слушать очередной его концерт. И пить пиво, и праздновать конец света в компании мишкопоклонниц. Их там хватает. Но и поклонников тоже, что приятно. Потому что Мишка не только мил, но и умен, и талантлив. Ради его таланта и пойду. Бородатыми и милыми мишками меня трудно взволновать, а вот песнями бородатых Мишек, как выяснилось, очень даже. А ты, если хочешь, придумай себе из этого красивую историю с красивым концом. Ну, вдруг тебе будет приятно?

Саня дорогая, не смогла я не заметить, прочитав твое письмо, что количество аллегорий в тексте у тебя что-то очень уж велико. Ладно, намек про Мишку – это мне адресно, я восприняла. А все остальное? Что там с тобой происходит? Что за далеко идущие выводы из передачи для домохозяек? Я их не смотрю, кстати, совсем. Во-первых, потому что я не домохозяйка. Во-вторых, потому что я детективы и триллеры люблю гораздо больше. А в-третьих, у меня телевизора нет.

Блин, извини, я про домохозяйку ничего такого в виду не имела. Ну, на работе я днем, вот и все. А вместо ящика компьютер же можно использовать: любой фильм в любой момент, и без рекламы.

У тебя-то самой всё в порядке? Может, привезти что-нибудь, чтоб ты со своим переломом совсем не одичала? И не начала зонтик от микробного дождя конструировать?

Я, кстати, буду ждать рассказа, что ты по поводу этого дождя собираешься проверять. Сама пообещала. Я заинтригована.

А по поводу «общаться с убийцей»… слушай, что тебя так зацепило? Казалось бы, и сон-то приснился мне, а ты все об этом. В прошлом письме развернутые намерения на целый абзац, теперь вот опять.

Я понимаю, ты пишешь про общение с убийцей, о котором известно, что он убийца. Нечестно было бы отвечать, не признавшись. Посмотри на мое фото еще разок. Я – убийца. И теперь могу вернуть тебе твой же вопрос. Ты сможешь со мной дальше общаться?

Я убила собаку.

Это очень горькая страница моей жизни, Сань. Я ее убила не случайно, не нечаянно. Отдала усыпить. В те же девяностые. Завела сразу после смерти родителей, как маленькая. Мама и папа ушли – теперь все можно. Завела и не справилась. Кормить было нечем, собака оказалась больная, лечить тоже было нечем. И дом она мне весь зассала так, что паркет дыбом стоял. Я не выдержала. А потом, когда все уже случилось… я не знаю, что написать… Я за это сколько с тех пор живу, столько себя ненавижу, Саня. За то, что не потерпела, не постаралась еще немного. Захотела освободиться. Причины себе придумала разные. Вранье были эти причины. И я сама – просто дрянь. Вот так. С тем и живу. Слава Богу, наша память позволяет не помнить о таком каждую секунду. Но и забыть я бы не хотела. Всё же точно знать, что ты сделал ужасное, лучше, чем сделать и не помнить. Пусть это больно, но дает надежду, что второй раз так не поступишь.

Если напишешь, что общаться больше не хочешь, я смогу пережить. То время, когда мне не хотелось общаться с самой собой, я пережила. Остальное пережить проще.

Не знаю насчет убийц, которые убивают сами, своими руками. Наверное, я бы не смогла общаться, но не из брезгливости или там высокоморальных соображений. От страха просто. Ну а вдруг убьет?

Зачем тебе мои признания, Саня? Если не расскажешь – дело твое, только это будет неправильно.

Где-то через полгода после смерти Чаки – я всё плакала о нем тогда, плакала – мне вдруг приснился сон. Будто я стою у границы зимнего леса. Очень красивого зимнего леса. Но войти туда не могу. Стою и плачу. А по лесу бегает множество собак. Они носятся, играют, шалят. Им хорошо. И вот от толпы собак вдруг отделяется Чаки, подбегает к самой границе – ко мне. И виляет мне хвостом, улыбается, как он умел, всем видом дает понять, что он счастлив в этом лесу с другими собаками. И что он меня простил. А потом возвращается в лес.

Наверное, после этого сна я тоже себя немного простила. Не до конца. До конца все равно не выйдет.

Ну вот, рассказала. Плачу сижу. Чака мой был славный пес. А я – трижды дура.

Тоже хочу тебя спросить. А тебе когда-нибудь снились сны, которые потом сбывались? Не говори, если не хочешь. И не общайся, если не хочешь.

Настя

С уважением

Anastassija Lutikova

25.12.2012 Саня

«Настя, привет.

Ни за что не поверишь – сижу в кабинете шефа за его личным компом, вышла в сеть и, как видишь, пишу тебе. У нас сегодня корпоратив, если можно этим новомодным словом обозвать лабораторные посиделки с варёной картошкой, лососем собственноручного андреичевского засола и многочисленными салатиками от наших учёных дам. И вот: стол уже накрыт, все в сборе, и тут в лабу являюсь я в узких брючках (Ты не представляешь! Какое это удовольствие! Какое стопроцентное, незамутнённое ничем счастье и свобода в первобытном протоплазматическом бульоне! Когда с ноги снимают гипс!), так вот, в узких брючках, приталенном пиджаке с праздничными блёстками и с палочкой, практически тросточкой. Жаль, без канотье. Я припоздала к праздничному столу, и мои уже слегка потеплевшие коллеги, естественно, тут же попросили меня вскочить на стол и сбацать им чечётку. Пришлось изобразить пару осторожных коленец вокруг тросточки, но не удалось отделаться от «кубка большого орла», а попросту говоря, шампанского в мерном цилиндре.

Насть, я тут, пока у меня есть время и прекрасная причина не участвовать в танцах, попытаюсь внятно рассказать, вопреки этому мерному цилиндру, в чём была моя идея и чем ты тоже заинтересовалась – помнишь? – в предыдущем письме. Если тебе всё ещё интересно, конечно. Напомню, ключевые слова – «микробный дождь». Я тогда подумала: ну хорошо, если отложить в сторону истерические эмоции передачи для домохозяек, то рациональное зерно в этом есть. Где можно ожидать большего количества микроорганизмов, как не в микробиологической лаборатории, в которой не заботятся о том, чтобы их стало меньше? Ты вот представь: старое здание, стены местами толстенные кирпичные, местами – из фанерных сеток и газет позапрошлого века, в углах четырёхметровых потолков – плесень от многочисленных протечек, в трещинах деревянных столов можно сыскать, я думаю, реликтовые формы протозоа. Плюс толпы студентов, которым на занятия вообще-то положено носить сменную обувь, но они так чистосердечно в ответ на замечания удивляются: «а зачем?». Мой вывод был совсем короткий и простой: невезучей Алексеевой ни за что не выделить свою чистую культуру в тех условиях, в которых ей приходится работать. Есть, конечно, люди вроде нашей Анны Константиновны или Маруси, у которых это получается, но, во-первых, для Алексеевой сама эта работа силами Андреича из рядовой диссертации перешла в высшие категории дела чести, во-вторых, хорошие руки в плохих условиях могли бы сделать что-то стоящее, но для плохих рук единственный выход – создать хорошие условия. И тут меня словно что-то пробило, Насть. Это случилось ещё дома. Пришла ясная и чёткая мысль: я могу сконструировать зонтик от микробного дождя. Тут же, конечно, пришла и вторая: вспомни своё место в штатном расписании, сиди, не рыпайся, от тебя ничего не зависит. Но тут я придумала отличный контраргумент, и это была уже вторая по счёту ясная мысль: пусть всё это будет игрой. Я, Александра Иванова, хочу сыграть в игру под названием «Гениальная уборщица защищает диссертацию Алексеевой», и если я её проиграю, то вернусь к исходной точке – тоже неплохо. Насть, я пока сидела дома в последнюю неделю больничного, пока сидела и не отвечала тебе, хотя было что сказать, – читала в Интернете ГОСТы, МУКи и СанПиНы – хорошо звучит? В какой-то момент поняла, что зарылась в информацию с головой, что её избыточно для моих непривычных думать в эту сторону мозгов и я просто тону и выплыть не могу. Тогда выбрала для себя путь попроще, как мне показалось, – из гималайских километров слов и цифр сформировала скромненький запрос: чем можно мыть полы, стены и мебель так, чтобы воздух в лабе стал чище. На этом пути продвигалось легче, и я мало того что уяснила для себя названия нескольких дезинфектантов (собственно, понятие «дезинфектанты» для меня тоже было новостью после моих многолетних вёдер с раствором дешёвого стирального порошка), так ещё и выяснила, где их покупают. Ну а продолжение этой истории случилось уже сегодня».