Ольга Крупнова - Ветер.mail.ru

Прости, просто не могу придумать, как помочь. Ты так долго, получается, терпишь. А послеродовая ж лечится… нет, я лучше не буду… ты там сама смотри, как тебе легче. Я, со своей стороны, лучше с прежним предложением – если надо денег или лекарства поискать, пиши. Спроси у мужа, в чем есть необходимость, мне ж не трудно совсем.

Тридцать миллилитров на десять литров, процентная концентрация рассчитана правильно. Хотя бы тут можно быть уверенной, в школе по химии пятерка была, да и на коллоквиумах по количественному анализу не путалась. Мензурка на ведро воды, грубо говоря. Все делается по инструкции, так что ж оно не работает-то?!

– Иванова, это последняя партия чашек, которую я вам с Алексеевой разрешаю испортить. Спасибо вам, что приучили студентов надевать бахилы, но на этом, считаю, надо остановиться.

– Сань, давай завязывать, а? Буду отказываться от защиты. Ну, стало почище, а толку-то – выделить все равно ничего не получается. Это не твои, это мои руки кривые.

Решила тоже рассказать тебе о моем дошколятстве, Саня. Зацепила меня твоя драконоборческая история. Даже начала вспоминать, чем мы с Нелькой занимались весной, тут же припомнила и лето; а за окнами метет, и сыплет, и просвета нет – чуть не расплакалась. Ну вот, сопли утерла и назло себе пишу про зиму. Во избывание тоски, потому что и зимой бывает неплохо. А про лето, может, потом еще напишу.

Раннего лыжного детства, слава Богу, наверное, не было у меня, Саня. А о позднем лыжном детстве и мучениях в секции повторяться не хочу. Хотя, как ни странно, понимаю, что и там были счастливые моменты. Например, когда идешь по очень красивой трассе, длинной и спокойной, – лыжня проложена в белоснежных сугробах, над тобой ветви заснеженных деревьев, и можно не гнать так уж отчаянно и хоть немного посмотреть по сторонам. Или когда половина трассы – очень длинный пологий спуск с горы, такая у нас была однажды. Ничего не надо делать – присел и кати вниз, только не упади, а вокруг – виды и красоты. Или когда до конца тренировки осталось минут пятнадцать и всех просто отпустили кататься с горки.

Но всего этого слишком мало было, чтобы преодолеть мою неприязнь. А вот коньки, Сань, коньки в моей жизни занимали совсем другое место, хотя и на них меня тоже учил кататься папа. Но было это совсем по-другому.

Мы ходили на каток вечером. Днем родителям было некогда, понятное дело. Хотя, может, и не так чтобы вечером, зимой же рано темнеет. Просто помню, что дело происходило в темноте. Каток у нас заливали на спортивной площадке у школы. Были еще на прудах, за поселком, но мы ходили на наш – так я его гордо называла. Еще бы – мы же ходили сюда все вместе, даже с Нелькой. Мне как раз отдали старые Нелькины коньки, а ей и себе мама купила новые. Ездить я еще не умела, стояла враскорячку на лезвиях, вывернув ноги так, что щиколотками почти касалась льда. Папа брал с собой швабру, я хваталась за щетку, а он за палку тащил меня, сначала медленно, потом все быстрее и быстрее, так что мне уже страшно было отпустить. Я визжала и хохотала, папа тоже хохотал. Иногда мне не удавалось удержаться за швабру на повороте, и тогда я летела в сугроб на краю катка или прямо в папу, а он ловил. Иногда за палку швабры хватались и мама с Нелькой – ох, как быстро они тогда меня везли! А иногда они хватались за щетку, а папа тащил всех нас вместе. И чаще всего мы все вместе оказывались в сугробе, и смеялись, смеялись…

Нелька с мамой очень хорошо катались вдвоем. Они умели держать руки так правильно, крест-накрест, и плавно скользить по кругу. А еще делать перебежку назад и вперед и просто кружиться, взявшись за руки. Собираясь на каток, они надевали рейтузы и свитера. А меня – я же всё время падала – одевали в шубу. Но шапки у всех нас троих были одинаковые – заячьи, с помпоном на макушке. Из-за них головы казались просто огромными. Мама с Нелькой кружились, и помпоны над их огромными головами кружились тоже. Лед на катке лежал темно-фиолетовый, с полосками от коньков и искрами. Над ним горели фонари, а вокруг стояли кусты и тоже светились из-за фонарей. А еще выше было холодное темное небо. Я падала и лежала на льду, глядя в это прекрасное небо. Папа садился рядом со мной на лед, а вокруг нас начинали кружить и смеяться две чудесные ловкие феи с большими меховыми головами.

Потом, когда я пошла в школу, Нелька научила меня и перебежкам, и держать руки крест-накрест. И даже отвела меня на каток на прудах – наш-то у школы считался малышовым. А потом возникли лыжи и папина идея сделать из меня спортсменку. После лыж и уроков сил моих на что-то еще уже не оставалось, каток канул в прошлое. Впрочем, тот, где мы катались все вчетвером, он и так уже канул, задолго до лыж.

Текст предоставлен ООО «ЛитРес».

Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию на ЛитРес.

Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.