Ольга Крупнова - Ветер.mail.ru

Это тоже было здорово, Сань, то, что мне удалось столько порисовать с людьми. Хозяева турбазы – Деля с Костиком – предложили заменить неприехавшего художника. Я сдрейфила поначалу, но так интересно стало – получится ли. И получилось! И так приятно было чувствовать, вот, помню, как меня саму когда-то учили, а теперь показываю другим – и у них получается. Я, конечно, подрисовывала там одному-другому, но это же не важно. У нас на турбазе жила одна маленькая девочка, тоже Настя. С родителями, понятное дело, – дочка хозяев. Нас с ней так и звали к концу – Настя-маленькая и Настя-большая. Вот кто схватывал на лету! А за ней и другие совсем перестали бояться ярких красок, а то ведь уроки в Интернете все читают, а там – разведите краску, сделайте прозрачную заливку, и все такое нежненькое, серенькое, благородненькое. Ну да, акварель – забава скучающих девиц, все должно быть деликатно. А мы отрывались с цветом, как чумовые младенцы. Обожаю!

Саня, я такая счастливая сейчас сижу. Пялюсь в монитор, качаюсь на стуле, а счастье наполняет меня до краев. Закрываю глаза и чувствую, как оно распирает под темечком, и волнует, и беспокоит. Мне так хорошо.

Хорошо, что я поехала на турбазу. И хорошо, что вернулась. Конечно, красоты жалко, но если бы я еще там осталась, меня бы порвало на сотню маленьких тузиков. От бездействия. Я там столько всего передумала – о себе, о том, как мне жить дальше. Столько нужного вспомнила, благо, было время вспоминать. И у меня все так хорошо выстроилось в голове. Не программа до конца жизни, не подумай! Но, мне кажется, я теперь точно знаю, что меня догнало там, еще в декабре, и продолжает быть со мной сейчас. Сила моя, надежда моя, упование мое. Мой дар. Я знаю, такой счастливой, как сейчас, я не буду вечно. Но такой несчастной, какой была недавно, тоже больше не буду. Уже никогда! Клянусь! Не отдам, не отпущу и не просру.

И чем заняться в ближайшее время, я тоже знаю. Хотя мне и страшно. Ну да, если ничего не делать, веселее не станет. Сдается мне, точку невозврата я уже прошла – на турбазе, в ночь с тридцать первого на первое.

Невразумительно пишу, да, Сань? Мне пока трудно вразумительнее. Я все еще боюсь обмануться, а потом угорать от стыда за свои надежды и фантазии. Но я все тебе расскажу, и очень скоро. Я уже почти уверена, что мне будет, что рассказать.

Знаешь, что я вспомнила вдруг на турбазе? Даже не вспомнила, я это и так знала, конечно, но словно вдруг взяла в руки привычную скучную вещь, а в ней столько тайн. Еще в девяностых, когда мы жили вместе с моей подругой Таткой и плели феньки, я тебе рассказывала немного вроде, – Таткин приятель Дункан прозвал меня Птицей. Мне это почему-то так важно сейчас.

Саня дорогая, брось ты про Мишку мне мозг промывать. Мне и родной сестры хватает для подобных разговоров, ну, с ней-то понятно, ее ответственность за меня все не отпустит. А тебе зачем? Не до Мишек мне совершенно! И замуж я ни за кого не хочу. И снов он вообще не видит. Погуляли с ним по лесу, пообжимались в койке – и хватит. Пора своими делами заняться. Как, кстати, у тебя на работе? А, хотя ты ж не вышла еще на работу, да? Блин, это мое начальство вечно нам зимние каникулы урезает по сравнению с государственными. Ты непременно пиши, как только выйдешь, и у тебя там все закрутится! Я волнуюсь!

Как тебе изображение Алексеевой? С твоих слов, на фотографическую точность не претендую!

Саня, Саня! Как мне сейчас хорошо, как хорошо! Так бы и съела саму себя целиком, чтоб другие не испортили. Скорей бы воскресенье. Пойду в гости к сестре, надо с ней поговорить.

Целую! Обнимаю!

Твоя Настя

С уважением

Anastassija Lutikova

12.01.2013 Настя

Саня, привет.

Что-то ты мне все не пишешь и не пишешь. Все в порядке?

Надеюсь, я тебя разговорами про Мишку не обидела. Нет, я, конечно, сама тебе предложила красивую сказку про нас сочинить, но я ж не обещала, что пойду в персонажи. Пусть это сказкой и останется, ладно?

Меня твои рабочие успехи волнуют гораздо больше. Как там прекрасная Алексеева? Выделила штамм? Или рано еще? Смутно припоминаю университетскую учебу, вроде, так быстро не должно получиться. Но я за вас болею, имей в виду!

А у меня на работе все смешно и немного печально эту неделю. Сбился мой внутренний режим сам собой. Стала приходить не в одиннадцать, как обычно, а в девять. Поясняю, у нас нет строгого времени начала рабочего дня, можно прийти с девяти до одиннадцати, а уйти, соответственно, с шести до восьми. Восемь часов отработать главное, а со скольки до скольки сидишь, твое дело. Плоды внутренней демократии, так сказать. Удобно, в общем-то, и тем, кому детей в садик отводить-приводить, и нам с Заварохиной – дремучим совам. Только я, кажется, теперь почти не сова. Утром не спится, вечером хочется домой пораньше или побродить в одиночестве по Ваське – я люблю, а тем более сейчас есть чем дома заняться и над чем гуляючи подумать. Но Заварохина моя обижается. Она, как истинная сова, бухтит на меня каждое утро, сонно подрулив к одиннадцати. И вечером еще раз бухтит, когда я убегаю, а она остается. В «Сладкоежку» мы с ней что-то так и не сходили, по времени не совпадаем. Надо мне хоть на ту неделю запланировать, совсем обидится.

Завтра пойду в гости к сестре. Попробую проверить одну мою мысль. И тебя кое о чем расспросить хочу, но пока не придумала, как лучше. Подумаю еще немного.

Жду твоего письма, Саня-Александра.

Не исчезай совсем уж с моего горизонта.

Настя

С уважением

Anastassija Lutikova

13.01.2013 Настя

Стол, за которым предполагалось пировать дружным собранием родственников, от яств не ломился. Нинель не любила ни нарочитых полных чаш, ни демонстративных рогов изобилия. Но Настя не обольщалась. Холодильников у Нельки на кухне было два, и оба представляли собой модель Вселенной накануне Большого взрыва. Неле нравилось выставлять маленькие тарелочки на стол постепенно, по мере убывания предыдущих. Обычно через два-три часика ужина за ее столом у несведущих гостей, обманутых размерами порций, дыхалку снизу подпирало так, что страшно становилось пошевелиться. Пока Нелька бегала по дому и о чем-то хлопотала, Настя специально прогулялась до кухни – оценить размеры предстоящей битвы. Как всегда – жутко. Хорошо, что не стала сегодня обедать.

– Толик вам написал? – крикнула она, разыскивая взглядом на полке любимые фаршированные яйца. А, вон, позади канапе со шпротами. Ну уж шпроты-то, любезная Нинель Аркадьевна, не заставите кушать.

– А как же! – отозвалась Нелька из глубин дома, – и через Интернет, и открытку прислал! Посмотри, я там специально в сервант за стекло сунула!

– И как он? – поинтересовалась Настя, продолжая изучать тарелки и блюда внутри тихо урчащего «Сименса».