Юрий Пакин - ИСПОВЕДЬ СОВЕТСКОГО ЧЕЛОВЕКА

Этим летом, когда мы встречались с Вовками в Заборье, и я спросил Вовку Махова, помнит ли он об этом. Он не помнит. Недавно встретился с ее двумя дочерьми. Они живут в том же районе, одна в Игодове, а другая на Александровской фабрике. Так вот, они рассказали, что мать дома почти не видели, она все время была на работе. Математиком она тоже была замечательным. Педагоги того времени, это, в подавляющем большинстве, подвижники.Они, безусловно, были разных педагогических талантов, но в подвижничестве мало кому можно было отказать. У Догаткина Володи, отношение к учителям сложилось такое же, хоть он и доучился там до седьмого класса.

Те пистолеты, что делали мы, не были опасными, т.к. там не было ничего взрывающегося. Ребята повзрослей стали делать «поджигалки». Поджигалка представляла огнестрельное оружие, образца века шестнадцатого. Приклад-рукоятка, а к нему проволокой прикручивался ствол из медной трубки. В этот ствол набивалась горючая начинка от спичек, вместо пороха. Все это утрамбовывалось, потом в ствол набивались поражающие элементы. Все это затыкалось пыжом. В начале ствола делалось маленькое отверстие, около которого, крепилась спичка в качестве запала. Чтобы произвести выстрел, нужно было коробкой спичек резким движением поджечь эту запальную спичку. Примерно через секунду происходил выстрел. Наша компания до поджигалки не доросла, поэтому мы стреляли из, так называемых, ключей. Тогда замков английских не было, а были наши, которые открывались ключом с отверстием. Вот в это отверстие мы набивали ту же горючую составляющую спичек. Туда вставлялся гвоздь. Другой конец ключа и обратный конец гвоздя соединялись веревочкой. Вот этой конструкцией и нужно было стукнуть о что-то твердое, например, стенку дома. Раздавался хлопок. Все опять довольны.

Один раз достали где-то гильзу от патрона, набили ее спичками и бросили в костер. То ли костер был утухший, то ли звезды не так встали, но «взрыва» не было. Не дождавшись взрыва, я пошел узнавать, в чем дело. Подойдя к костру, стал ногой его шевелить. Этого оказалось достаточно, чтобы взрыв состоялся, и у меня оказались порванными штаны. За все время, что мы там жили, не было ни одного случая, чтобы кто-нибудь из ребят получил травму. Когда сегодня я вижу систему организация отдыха детей, то мне совершенно ясно видно, что наши руководители готовят не созидателей, а паразитов. Зачем, не трудно догадаться.

Как-то раз, около клуба, во время какой-то случайной ребячьей встречи, один из мальчишек, чуть постарше, вытащил из кармана пачку денег, мелких. Конечно, нам он показался уже взрослым и сильно обеспеченным. На вопрос, где взял, он ответил, что заработал. Оказывается, в село приехали какие то геологи и им для работы нужны ребята для того, что бы в нужном месте держать узкую доску с делениям, похожую на большую линейку. Что самое главное, за эту, в общем то, пустяковую работу, платят деньги, целых три дореформенных рубля (ножик стоил меньше) в день. Нужно сказать, что ребята встретились не случайно. Дело в том, что в это время, а это 54—55 год, были перебои с хлебом и всех ребятишек посылали с утра в магазин занимать очередь. Хлеб из местной пекарни привозили в магазин где то к вечеру, и вот весь день ребята и ждали этого момента. К этому времени к магазину подтягивались взрослые, потому что пацанам участвовать в штурме магазина иногда было небезопасно. Хлеб привозили на лошади, запряженной в специальную телегу, на которой стоял деревянный ящик с расположенными там полочками с хлебом. Раз мне пришлось наблюдать, как один из очередников в момент открытия дверей, встав на перила, дальше пошел по головам. Мы с одним приятелем регулярно участвовали в этой добыче хлеба.

Но на другой день после получения сведений, что можно у геологов срубить целых три рубля за день работы, заняли очередь за хлебом и подались на заработки. Когда наш рабочий день закончился и мы подошли к магазину, оказалось, что мы опоздали и хлеб кончился. Домой без хлеба идти было очень опасно. Минус от отсутствия хлеба по модулю (как говорят математики) был значительно больше плюса от трех рублей. Стали думать, что делать. Он вспомнил, что на Александровской фабрике в магазине работает его тетка. У нее что-нибудь да есть. Александровская фабрика, это поселок, названный так, потому, что там располагалась фабрика, по производству специального картона, используемого в свое время для изготовления трансформаторов, дросселей и прочего. Сейчас идут в ногу со временем и делают туалетную бумагу для остронуждающихся. (Пока писал, уже и бумагу делать перестали. Там теперь Кургинян какую-то черную сотню воспитывает). Поселок находился все на той же Медозе, примерно в девяти километрах. Как добраться? У него было проще, велосипед был с собой, а мне надо было как то добыть тот самый «орленок», подаренный за букварь. Но добыть так, чтобы родители не заметили меня без хлеба. Прокрался к дому, по углу дома залез наверх (там дырка была), прокрался в коридор, взял велосипед и уже крадясь из дома, за что-то зацепил, и меня услыхала мама. На ее вопрос, ты куда, я быстро ответил, что сейчас вернусь, и мы уехали. Приехали к его тетке уже поздно, магазин закрыт. Нашли ее дома. Отдала нам полбуханки своего, и затемно мы вернулись. Наказания избежал. Это я про чувство ответственности. К геологам, вернее топографам, ходили еще, но не разбогатели.

В это время Хрущев только-только разоблачил Сталина, и помню, как ломал я, молодой дурак, пластинки из альбома с речью Сталина на каком-то пленуме и кидал их пруд, стараясь чтобы следующая улетела дальше.

Приехал как то в село молодой парень, скорее всего из мест холодных. Оказался борцом – вольником, и стал организовывать в клубе что то вроде секции борьбы. Я сильно заинтересовался этим делом. С ним уже договорился, я ему подошел. Но год то был 55, и все нужно было согласовывать. С кем? За моралью следил замполит (заместитель директора леспромхоза по политической части – комиссар), некто Тишков. Человек очень маленького роста, но, тем не менее, имел жену, высокую статную красавицу. Кличка его была «замполтишка». И вот этот «замполтишка» решил, что заниматься борьбой в 11 лет рановато и не разрешил. На тот момент карьера борца не началась.

Кстати, в тот же год, или чуть раньше, к ним откуда то приехала племянница его жены, тоже красивая девчонка, Таня Моржухина. Пожалуй самая красивая из школы, как нам казалось, потому что городская. И попала она прямо в наш класс. Все мальчишки в нее влюбились, я тоже. За какой-то ее проступок все мальчишки решили с ней не разговаривать. Я, естественно, тоже. Вот такая любовь. За косы дергать нельзя, но дразнить было можно. Кличку придумали нейтральную «Тишка». И вот я иду из магазина, (их дом стоял по пути), никого не вижу, и довольно громко покрикиваю: «Тишка, Тишка, Тишка!» Дразню, в общем. Услыхала ее тетка, которую я в тот момент за забором не видел, и с которой моя мать была дружна. Я услышал: «Юра, что же ты делаешь? Ай, яй-яй.» Стало стыдно. На фотографии она справа от меня через человека, с пухлыми щеками. Потом она уехала и любовь закончилась.