Таня Сербиянова - Прикольная. Роман-предупреждение

– Ну вот что! О том, что ты дура, тебе, надеюсь, понятно?! И что ты на роль лесби никак не вытягиваешь, ты это тоже должна себе усвоить. Спросишь почему? А потому! Потому что.…А впрочем, тебе все равно не понять.

– Это почему же? Мне кажется, что после всего, что у меня с ней произошло…

– Да ничего у тебя с ней не было! Это тебе, институтская курица, понятно! – внезапно снова взорвалась Лилька. – Дала себя полизать и уже возомнила из себя великую глядь! Запомни! Раз ты к ней первая не лезла, то ты с ней и не спала! Тебе это, надеюсь, понятно? Это она сама к тебе и потом, это хорошо, что она так с тобой поступила, это все ее инициатива! Запомни это, ты курица, безмозглая! Все это она: обрила, и тебя к себе домой пьяной уволокла, и в постель она тоже тебя уложила сама, а ты была в стельку пьяная…

– А ничего у нас с ней в постели не было…

– Вот и это тоже аргумент в нашу пользу, – продолжала она, в запальчивости, а потом резко, так как до нее дошло это ее высказывание, и она, закипая от злости, а, может, и ревности…

– А ты что же хотела, еще с ней и в постели? Ну, что ты молчишь? А ну-ка, все мне, как на духу, выкладывай!

И Катька, как это случалось не раз между ними, принялась ей рассказывать о своих невероятно сексуальных похождениях и фантазиях.

Лилька внимательно ее слушала, и временами, когда сильно затягивалась сигаретой, комментировала ее рассказ, со знанием дела, давая свои советы.

– А вот этого делать никогда с ними не надо. Сама не проявляй инициативу. Раз, она лезет к тебе, потому ты в выигрышном положении и тебе решать, что и как ей давать. Надеюсь, ты не давала ей в себя пальцами? Нет? Ну и хорошо! А то и сама не заметишь, как она уже к тебе залезет всей пятерней…

– Фу, какая гадость! Лилька, ну какая же ты, можешь быть, противная! Это что, у вас, как экзамен на зрелость? Неужели же и ты на такое отважилась?

– Так, хватит болтать, как ты говоришь, что это гадость?

– А что, разве не гадость? Я, вообще, не понимаю, как это и, главное, – зачем?

– Ты хоть и взрослая баба, а ничего еще в бабских штучках не понимаешь! Это хорошо, что ты не рожала и что, ни в мужиках и ни в бабах, как я сейчас понимаю, ты так ничего и не соображаешь! Думаю, что это у тебя все скоро пройдет, и пусть так и останутся у тебя одни твои фантазии. Пусть так и будет для тебя – все это гадость.

Так, а теперь вот что, давай уже, что-то решать, а то я с тобой засиделась. Девки мои слабину почувствуют и начнут мне потом такие же, как и ты сказки рассказывать, да клиентские бабки прятать.

– А ты что же вроде бы как у них за старшую?

– А ты будто не знаешь?! Знаешь, Катюха, ты, вообще, обо мне мало что уже знаешь. Обидно мне, что ты меня совсем стала забывать и ко мне только тогда приходишь, когда тебя кто-то за яйца прихватит. А раньше ты ко мне частенько наведывалась! Может, уже выберешь время, и мы с тобой посидим где-то, как две нормальные подруги и бабы! Да, под рюмочку, вспомним нашу молодость?! Ты, как?

– А вот и не знаю? Теперь уже, ничего не знаю! И может, меня завтра Бараев уже где-то живьем закапает? А что, знаешь, как у них, у крутых? Все точно так же, как и у бандитов!

– Сильно ты, понимаешь! Ну вот что? Иди себе с миром и больше не суйся, нет, не лезь уже между ее ног, к этой твоей Бараевой, а я, как-нибудь, и с кем надо, переговорю. Пусть они шепнут, что надо, твоему Бараеву. Так, и будем ему утверждать, что это она сама.… Так?

– Ну, хорошо? Пусть хоть, вот, так. А что мне ей-то сказать?

– А это ты уже сама решай! Надеюсь, что сегодня у тебя были не крокодиловы слезы, и ты не полезешь к ней снова…

– Нет! Что ты? Мне этого хватило на всю оставшуюся жизнь! А главное, я искренне раскаиваюсь, что так опрометчиво с ней оступилась…

– Вот это и скажи ей! Ну, все, целуй и пока!

– Пока! Спасибо тебе, подруга, за все. Эх и грешница, я!

– И это ты мне говоришь? Давай уже, двигай скорей, да не сс…, ты, не по понятиям это! Надеюсь, я ему докажу! Только ты уже ей все…

– Я все поняла! Все! Пока! Если мне в ближайшее время что-то не оторвут, то за мной так и будет должок, и я с тобой обязательно посижу, за мой счет, разумеется…

Всю дорогу домой от Лилии Катя представляла себе, как у нее произойдет встреча с Джулианой Бараевой и что она ей в первый момент скажет, и что потом будет ей говорить, сжигая все мосты за собой.

И в своих размышлениях, больше похожих на ее фантазии она и не заметила, как чуть было не столкнулась нос к носу с предметом своих размышлений.

За поворотом соседнего дома, рядом с дворовой площадкой перед ее квартирой, она неожиданно увидела все сразу. И ту самую красивую новую машину, и Джулиану Бараеву, которая стояла, у приоткрытой дверцы автомашины и еще издалека приветливо махала ей рукой, высоко поднятой над ее головой.

У нее даже перехватило дыхание от волнения и она, себя не помня, шла навстречу к ней уже как – бы по инерции.

– Ну, и где же ты пропадаешь? Я уже, тебя, заждалась! – издалека еще стала ее с легкой иронией укорять Джинн, при этом она выступила из-за машины, и сделала ей навстречу несколько нетерпеливых шагов.

– Привет, красавица! – говорила и шла к ней навстречу Джинн, явно стараясь ее сразу же обнять.

Кэт невольно стала замедлять шаги и…

Она не смогла ничего с собой поделать и невольно уткнулась лицом ей в плечико, окунулась в ее запахи, тепло, мягкие ощущения чего-то такого, как будто бы чего-то близкого и родного…

– Привет, – только и сумела ей глухо ответить, утопая в ее искренних, теплых объятиях.

Все, о чем она обещала сказать ей и что думала ей высказать, все это куда-то у нее сразу же бесследно пропало, словно следы на песке, смываемые волнами ласкового и теплого моря в волнительном блаженстве. И она снова, невольно погрузилась в это теплое море ее тела и запахов.

Боже, что же я делаю? – только и успела подумать, а затем, чуть ли не теряя сознание, ослабела сразу же от ласковых слов, ее признания…

– Господи, как же я хочу тебя, – шептала ей Джинн возле самого ее ушка, – какая же ты мягкая и какая ты любимая женщина…

От последнего слова и упоминания, что в ней признают любимую, Кэт забыла все окончательно, и чуть было сразу же, сама не поцеловала ее в губы.

С трудом совладав с искушением, она, как-то неловко освободилась от ее объятий.

– Ты, что же, мне и не рада? – услышала тревожный вопрос Джинн и не смогла сдержаться, ответила, запинаясь от волнения, которое ее тут же, после ее теплого объятия так захватило.

– Ну что ты, я рада… Рада тоже, только не надо при всех и на улице…

– А, понимаю, конспирация! – сразу же восприняла в шутку ее просьбу Джинн, увлекая ее следом за собой на заднее сиденье такой красивой и новой машины…

Боже! Ну что же ты? Помоги, я вся горю! – метались у нее в голове такие спасительные мысли.