Таня Сербиянова - Прикольная. Роман-предупреждение

Но она, ни секундой более не задержавшись, за ней следом, за ее аппетитной попкой, обтянутой такой красивой и сексуальной кожаной юбкой. Потом неожиданно с ней столкнувшись телами, замерла оттого, что увидела, как Бараева, задирая, высоко, коротенькую и такую сексуальную юбку.… А она быстро и ловко развернулась на таком малюсеньком пространстве и уселась на сиденье, широко раздвигая ноги, притянула ее к себе, прижала и так ее поцеловала, что Кэт сразу же усомнилась, а, верно, ли она с ней так поступает, ведь такая Бараева ее, наверное, так сейчас растерзает! Да и ее отец, он ведь тоже за нее….

Но, с каждым ее поцелуем, все эти мысли слабели и гасли… Они стремительно угасали.… А уже им на смену, следом – за ощущениями ее губ и ее рук, которые уже блуждали по ее телу, упиваясь ее нерешительностью и слабостью, врывались ощущениями приятного возбуждения податливого женского тела. Возбуждение, от соединения двух женских тел, одного молодого и девичьего, словно тела мальчика, и другого, мягкого и покатого, женского. К тому же она уже, как-то удивительно ловко завалила ее на спину, на ноги, согнутые в коленях и уже расстегивала у нее на груди пуговички ее кофточки, а следом залезали к ней ее пальцы, нетерпеливые и теплые…

– Ах, милая, – только и успевали шептать губы Кэт в ответ на ее ласки, – как ты приятно мне все это делаешь! Ну, что ты, что? Зачем же ты пытаешься меня раздеть? А если нас кто-то увидит?

– Ну и пусть! Неужели, ты боишься меня?

– Нет… тебя, нет, что ты, хотя я должна….

– Ну что ты, что ты, кому ты должна? Я ведь не больно.…А можно, я их осторожно и самым кончиком своего язычка? – упрашивала ее Джинн и сама уже обнажала ее груди из-под раскрытых одежд и растерзанного ею лифчика.

И если кто смог заглянуть к ним в салон такой новой и красивой машины, то увидел бы…

– Так, стоп! – наконец-то взмолилась Кэт, – еще немножечко и я с тобой кончу.…Ну, я прошу тебя, милая, ну, пожалуйста.…Пощади меня…

Потом она судорожно и немного, и как бы с обидой, а более – от неудовлетворенности и своей нерешительности, как она поняла, принялась восстанавливать свой гардероб. Джин ей не мешала, а даже, наоборот, подальше отсела к двери, старалась ей как-то помочь, рассматривая ее всю…

– Я тебе обязательно куплю новое белье, – говорила ей Джинн, поправляя на ее обнаженном плечике бретельку лифчика. – Ты любишь красивое белье? Да, что же я, спрашиваю? Я подарю тебе что-то из бюстгальтеров Фете от Шантелле или Пюлате от Симоне. Ты, что больше хочешь? Может тебе подарить что-то от Версаче или Гуччи?

– Я не знаю… – шептала Кэт, словно оправдывалась, страшно стесняясь своего полуобнажения.

– Нет, нет, нет! – перебивала ее Джин. – Я хочу для моей любимой, самое лучшее белье! Я куплю и сама буду тебя одевать в него, а потом…

– Потом все остальное, родная, хорошо? Прости, но мне надо уже домой. Там меня ждет мама.

– Мама? А ты меня с ней познакомишь? Да, кстати, чего я к тебе заезжала! Чуть совсем не забыла, вот девичья память? Папка ждет тебя в гости к нам. Нет, даже не думай возражать! Это даже не обсуждается! Жду твоего звонка, а потом Бой заедет за тобой, ты выйди, и он тебя подвезет, и не беспокойся, домой ты уже к себе сегодня точно не попадешь! Ха..ха..ха! Вспомнила, как мы с тобой и как ты…

Не затягивай со звонком, моя милая женщина…

Машина быстро исчезла за поворотом, а Катя стояла на месте и все никак не могла прийти в себя.

Она все еще поправляла на себе одежду и ее руки тряслись, впрочем, как и ее ноги в коленях…

– Это я так раскаялась? – спросила себя вслух, как бы осуждая.

Эх, ну и что я могу поделать? Ведь я все еще слабая женщина, – попыталась себя оправдать.

Но, как же приятно, это слышать! Особенно когда ты и милая и, к тому же еще, и чья-то любимая женщина!

Сказала и весело зашагала, легко перепрыгивая через небольшие лужицы, словно девчонка, возвращающаяся домой со свидания…

А как же ее раскаяние?

Как, как? Да так бывает у нас – всегда! Раз, нет боли, то, нет и раскаяния!

Конечно же, у Катерины никакой мамы уже в живых не было, только – в помине! И это она так специально о ней сказала, чтобы вырваться наконец-то из ее сладких и уже нестерпимых объятий. Не кончать же ей было прямо в машине? И пока она дома, постепенно отходила от пережитого возбуждения, неспешно переодевалась, то неожиданно и с волнением стала рассматривать свои мокрые трусики на самом интересном месте и все же потом, сама, не удержалась.…К тому же этот вызывающе выступающий гладкий и мягкий лобок, он ее так и притягивал, потому ей все время хотелось его потрогать. Он, просто сводил ее с ума!

Сводил ее и она сама, как вдруг на самом интересном для нее месте неожиданно зазвонил телефон…

– Да, я слушаю, – спросила с придыханием и все еще находясь под впечатлением от своих шаловливых пальчиков…

– Что делаешь? – неожиданно слышала ее голосок и такой, как ей показалось простенький и незатейливый вопрос.

– Ну, как, что? Потихонечку… – сказала и тут же запнулась, почему-то стыдливо освобождая свои пальцы из-под ноги, уже мокрых от вожделения…

– Мастурбируешь? – неожиданно, словно обожгла ее откровенным прозрением. – Ты знаешь, я тоже!

– Ну, о чем ты? Джинн, что ты такое говоришь? Я дома, вот, убираюсь.…И, вообще, как можно о таком по телефону.…Нет, я просто не понимаю…

– Так, и я просто! Вот тебя, моя милая вспоминаю. Уселась в кресле, ножки расставила в стороны и губками своими балуюсь … – ты меня слушаешь?

– Да… – уже выдавливая из себя, шептала ей Катерина, снова вспыхнув от страсти…

– А ты губками или туда пальчики запускаешь? Постой, я угадаю! Ты, наверное, кнопочкой своей играешься! Так?

– Джинн, ну также нельзя! И потом, о чем ты говоришь по телефону? Разве же так можно? А если кто-то услышит?

– Ну и что, пусть все слышат и знают, что я без тебя не могу уже и часа! Потому сейчас говорю с тобой, да губками своими играюсь и представляю, как будто – бы это ты у меня там своими пальчиками…

– Джинн прекрати! Прекрати немедленно! Слышишь? Ты меня, слышишь? Ну, что ты замолчала? Не хочешь мне отвечать? – и следом, неожиданно услышала по телефону ее негромкое и учащенное дыхание…

Этого мне еще не хватало! Подумала, как бы себя, осуждая, но трубку ни отложила, а с нарастающим волнением и нетерпением стала прислушиваться.…Слушала и невольно снова к себе сама пальчиками, да так, как она ей приговорила…

– Пошепчи мне, как ты меня любишь… – услышала снова ее волнующий голосок, – отчего у Кэт, почему-то, сразу же запершило в горле и она, следом за ней, и также, учащенно стала дышать перед трубкой телефона…

– А давай вместе… Я своими пальчиками буду водить, а ты говори, куда мне по ней? А потом я тебе буду говорить…