Таня Сербиянова - Прикольная. Роман-предупреждение

Вот и сейчас они обсуждали последствия сделанной ранее ими ставки в споре относительно новой институтской пары: Светки – красавицы и недотроги, студентки старшего курса, о которой по институту ходили легенды и невероятные расказни про ее недоступность. И Борьки – аспирант одной из кафедр, который, разве что только табуретку еще в институте не трахал, и то, потому, что не знал, как к ней подступиться, потому как, она о четырех ногах…

И это соединение Светки и Борьки в их университете, не было случайным просто наши бывшие муж и жена, делая свои ставки на разное…

Он, утверждал, что Света – приличная девушка и никогда не будет вступать с таким прохиндеем, тем более вступать в случайную связь с таким наглым, как Борька. А она, его бывшая жена, наоборот, все для того делал, чтобы Борька, как он умел, подкатился к недотроге Светке и.… В этом была суть разницы их ставок: в разных мнениях и понимании жизни. Он утверждал, что такая как Светка, что она никогда, а она, издеваясь над ним и подтрунивая, утверждала обратное, принижая его веру в порядочность женщин:

– Запомни, все женщины, Левочка, сделаны из одного теста и стоит только приложить к ним умелые ручки, как они сами отдадутся с радостью, потому, что они уже подошли к сексу, словно сдобное тесто и теперь готовы дать ему распробовать свой пирожок…

– Это ты так думаешь, и как думаешь, так и живешь! А я уверен, что она…

– Вот так – ты всегда! Идеалист ты, и до сих пор ничего не понимаешь в женщинах! Ведь она же об этом, так или иначе, думает, ей хочется попробовать, но, как говорится, ей мама не велит, а дать-то, ей, так хочется!

– Дать, дать! В конце-то концов, что ты несешь за похабщину? Неужели нельзя, как-то мягче об этом сказать…

– Сказать-то можно, а вот дать ей, все-таки придется! – жестко осадила его бывшая.

А он, ущемленный ее беспардонной циничностью и, не желая сдаваться…

– А что это у тебя за история с какой-то… как их фамилия, этой дочки нефтяного магната?

– Бараев!

– Во, во.…А давай, поспорим с тобой…

– Поспорим? Тебе уже снова не терпится отыграться?

– А что? Давай поспорим на всю мою за должность перед тобой, что ты обязательно с его дочкой.… И ты ей обязательно… Кажется, ты говорила, что им надо – дать?

– Вот, еще? Что ты придумал, любимый?

– Ага, боишься?

– Да ничего я не боюсь! Ты меня знаешь.

– Ну, что, спорим?

И они снова заключили пари. Разумеется, она даже не сомневалась, что в очередной раз она выиграет пари и тогда уже ему придется за все расплатиться сполна! А так как, у него денег теперь, отродясь не было, то выходило ему расплачиваться с ней своей близостью, как с женщиной, то есть, переспать – с ней! О, как она мечтала об этом! И даже вслух для себя проговорила негромко, отходя от него, как всегда не попрощавшись.

– Вот ты то мой милый, мне как раз и дашь, да так… – она взволнованно оглянулась, не увидел ли кто, как у нее вспыхнуло лицо, как она заволновалась, словно молоденькая девочка.

Она все еще любила его.… Любила и добивалась близости, а он, ссылаясь на развод и занятость, каждый раз все избегал ее. Потому это пари давало ей шанс предъявить ему иск, а так как у него за душой ни гроша, то она ему, как ультиматум: или деньги вперед, или?

И этот момент, она каждый раз представляла себе по-разному. То она его грубо толкает на кровать, опрокидывая его на спину, а сама сверху, как наездница, то она хватает его…

– Так! Что это, я? Бараев, Бараев… – повторила себе, даже не представляя, кто же это скрывается за такой фамилией.

Вспомнила только, как накануне делили деньги между нужными людьми, которые, по ее просьбе, проталкивали какую-то блатную девочку в институт. Да и деньги были не малые! Она, как всегда, большую часть себе, а остальные.… Да и не будем мы об этом, ведь это обычное дело, когда богатый отец за свою дочку не пожалеет никаких денег…

А у вас, что ли, так не бывает? Ну, если и у вас также, тогда читайте, что было у нее дальше…

– Ну что, опаздываем? Только поступили, а уже нарушаем… – говорила Екатерина Петровна назидательно, наслаждаясь мгновеньем своей неограниченной власти над опоздавшей студенткой.

– И ничего я не опаздываю! Это часы такие у кого-то неправильные! Выбросить надо такие часы!

И тут она сама вспомнила, как поставила время на пять минут раньше, боялась опоздать, то ли проспать. Ведь в этом году это ее первая лекция о введении в специальность…

Она тупо уставилась на циферблат своих стареньких часиков, пытаясь что-то там увидеть не так, а эта наглая девчонка уже стоит рядом и, протягивая руку, словно загипнотизировала своей правдой и уверенность…

– Снимайте, снимайте их…

И она, почему-то, поддаваясь ее просьбе, расстегнула браслетик часиков… видимо, желая подвести время.

Она и опомниться не успела, как эта наглая девка, выхватила ее любимые часики у нее из рук и, сделав два шага, с размаху вышвырнула ее часики на улицу в открытое окно триста семнадцатой аудитории, третьего этажа учебного корпуса.

Ох! – сразу же от ее выходки зашлась сотней выдохов студенческая аудитория.

А она, пораженная ее выходкой и еле сдерживая себя…

– Как, фамилия!

– Бараева…

– Как это, Бараева?

– А вот так! Бараева и все!

Секунды она стоит, напротив, пораженная ее наглой выходкой и уже решает ее…

0на и опомниться не успела как студентка Бараева выхватила ее часики и вышвырнула в окно их с третьего этажа триста семнадцатой аудитории…

– На, бери! Это настоящий Ролекс. Запомни, швейцарские часы никогда не спешат и не опаздывают… – преподнесенные ею часы, так и остаются у преподавательницы на ладони…

– Садитесь… – сказала ей тихо. А потом кашлянув и смотря ей вслед.

– Ну, что же, продолжим? А вы, после лекции – останьтесь! Бараева, кажется, я к вам обращаюсь? – Говорила ей уже в спину, замечая, как та садится, нагло залезая и расталкивая с занятых ранее мест за столами, во втором ряду аудитории, онемевших от ее выходки студенток, первокурсниц экономического факультета …кого института.

После лекции она так и остается стоять за кафедрой, наблюдая за тем, как покидают аудиторию первокурсницы, пытаясь, все время удержать Бараеву в поле зрения. Она смотрела на нее и удивлялась ей.

Вроде бы, прилично одета и макияж, и сама она, словно восточная красавица… Такая же, по-восточному легкокостная, гибкая и фигуристая почти с юношеской фигуркой и даже…

Она это сразу же невольно заметила в ней и обратила внимание на еле обозначенные на ее теле два нежных полушария… О, такие недоразвитые женские груди ее просто сводили с ума. Сводили ее всегда, но не сейчас.… Сейчас она стояла и решала, как с ней разговаривать дальше, с этой восточной красавицей, но так, чтобы ее могущественный отец…