Вадим Пряхин - Собрание сочинений. Том I

– Пап, я хочу посмотреть на выставке коровок и лошадок…

– В троллейбусе разговаривать нельзя. Это неприлично. Потерпи, пока мы едем, пожалуйста.

Дмитрий Викторович некоторое время анализирует в уме теперь уже формулу, а точнее уравнение, Бернулли, радуясь своей хитрости.

– Папуля, а скоро мы приедем?

– Через шесть остановок. Считай их.

Проходит ещё несколько минут. Леночка теребит отца за руку:

– Папа! Я сбилась… Давай считать остановки вместе.

– Отстань! Я занят. Разве ты не видишь, что я думаю?

– А о чём ты думаешь?..

Дочка обиженно замолкает.

Но вот троллейбус выходит на круг, разворачивается и останавливается.

– Приехали! Приехали! – радостно восклицает Леночка, пританцовывая на одной ножке.

Дмитрий Викторович посмотрел на часы – приехали как раз к открытию выставки. Он купил билеты, и они направились к Главному выставочному павильону.

– Ленулька! Я выпью кружку пива, а ты поиграй на детской площадке. Вон там… Я скоро вернусь.

Он взглядом проводил дочку, которая сразу же устремилась к двум девочкам её возраста, которые по очереди съезжали с деревянной, отполированной детскими задиками горки, и встал в очередь за пивом.

Дмитрий Викторович взял бутылку пива и два вставленных один в другой картонных стаканчика. Налил пива, поднёс стаканчик к губам и выглянул за угол ларька.

Леночка забиралась по металлической лестнице на деревянную площадку, являющуюся серединой огромного шара, сделанного из полых серебристых трубок. Достигнув площадки, она начала что-то весело рассказывать мальчику, с которым успела познакомиться во время игры. Оба малыша стояли у края площадки, держась руками за барьер.

«Полный порядок, – удовлетворённо подумал отец. – Можно ещё поломать голову над формулами».

Всё отчётливее стали просматриваться преимущества одной из формул над другой. Он выпил остатки пива и неспешно пошёл за дочкой.

Его отделяли от детской площадки метров двадцать, когда Леночка начала подниматься по лесенке на верхнюю половину шара. Мальчик, с которым она играла, продолжал стоять на деревянном перекрытии и, задрав головку вверх, с интересом следил за ней.

Не добежав нескольких метров до шара. Дмитрий Викторович крикнул:

– Лена, слезай сейчас же! Накажу!

Дочка обернулась, продолжая держаться одной рукой за дугообразный поручень лестницы, но вдруг не удержалась и, развернувшись в воздухе головой вниз, упала на землю.

Отец стремительно, в несколько прыжков, подлетел к дочери; подхватил её на руки и понёсся к выходу ВДНХ. В его разгорячённом мозгу, как в калейдоскопе, мысли сменяли одна другую с невероятной быстротой:

«Неужели всё кончено? Всё рухнуло в какую-то минуту. Ребёнок на всю жизнь останется теперь калекой – будет мучиться головными болями. А может быть, и отстанет в развитии? Как же я раньше не понимал, что надо ценить те дни и годы жизни, когда все здоровы и веселы. Ведь заниматься с ребёнком – это великое счастье! А я отмахивался от дочери, как от назойливой мухи. Зачем теперь мне диссертация, если я не уберёг ребёнка? Что же мне делать? Наверное, надо везти её сразу к врачу? Или лучше домой?»

– Папа, я хочу на ножки. Хочу мороженое, – вдруг сказала Леночка, слегка всхлипывая.

– Конечно, малыш, конечно! Какое же ты хочешь – эскимо или в стаканчике? Сливочное или фруктовое? Я тебе лучше куплю и то и другое!

Дмитрий Викторович не верил своему счастью. Не верил, что всё обошлось. Он смотрел на дочку сияющими глазами, и у него навернулись слёзы…

– Папа, ты почему плачешь? Ты за меня испугался, да?

– Как ты себя чувствуешь, Ленулька? Наверное, головка болит? Почему же ты отпустила руки, когда я тебя окликнул?

– Я не знаю. Просто я сказала мальчишке, что не боюсь забраться на самый верх. Он мне не поверил. Вот я и полезла…

– Ну ладно, ладно… Радость моя, солнышко моё!

Он с беспредельной любовью и нежностью смотрел сейчас на дочку, которая деловито доставала палочкой мороженое из стаканчика и думал, что уж теперь он будет относиться к Леночке совсем иначе, чем прежде. Игры и прогулки с ней будут для него не бременем, а удовольствием.

Тысячу раз он мысленно благодарил жену, которая надела дочке под капюшон вязаную шапочку. Ведь это предотвратило возможную травму. «А я-то, осёл, всегда ругал Олю за то, что она кутает ребёнка!» – вспомнилось ему.

Теперь, ощутив новый прилив сил и энергии, он был твёрдо убеждён, что если и не успеет хорошо подготовиться к докладу на кафедре, то оставшееся до защиты время он всё-таки сумеет спланировать так, чтобы всё успевать делать без ненужных авралов. А главное – для него, начиная с сегодняшнего дня, будет естественной потребностью чаще общаться с ребёнком, отдавая Леночке всё тепло своей души. Да и как может быть иначе, когда у него такая дружная и счастливая семья!

Ольга Дмитриевна встречала их как всегда у подъезда. И когда она спросила, почему они сегодня оба такие необычайно весёлые, отец и дочь улыбнулись друг другу и почти в один голос ответили:

– Просто так!!!

Юрий Петрович сидит в своём кабинете и пытается снова и снова переосмыслить намёк директора завода насчёт отдыха.

«Да, этот разговор никак нельзя было истолковать иначе, как проводы на пенсию. Правда, не только меня. Аналогичные собеседования были и с другими начальниками. Ну хотя бы ещё пару-тройку лет дали поработать. А то ведь только обмыли юбилей, и сразу же на ковёр… Неужто за сорок лет работы на заводе я не заслужил большего к себе уважения?»

Перед ним сейчас медленно проходили все картины его жизни. Он мысленно разделил её на десятилетние отрезки и с помощью системы «плюс-минус» пытался определить, удачно ли прожита жизнь…

«До десяти лет – очевидный минус. Отец – пьяница. Мать развелась с ним, когда мне было восемь лет. Учился я тогда неважно. Здоровьем тоже похвалиться особо не мог…

До 20 лет, видимо, плюс. Закончил семь классов, затем техникум и поступил в МЭИ, как и мечтал…

До 30 – очередной плюс. Окончил институт, аспирантуру, подготовил к защите кандидатскую диссертацию. Назначили сначала начальником конструкторской бригады, затем – начальником отдела.

До 40 – затрудняюсь ставить плюс или минус. Жизнь протекала с переменным успехом. После отдела главного метролога возглавлял один из самых крупных и важных отделов завода – отдел главного конструктора. Женился по любви, но счастье продолжалось недолго. У нас не было детей, и жена считала меня виновником этого. А потому от меня сбежала. Правда, перед этим мы усыновили трёхлетнего мальчика из детдома…

До 50 лет – явный минус. На работе вроде бы всё хорошо. Однако не выполнил ни одной из своих задач: забросил работу над докторской диссертацией; меня не выдвинули на Государственную премию; приёмный ребёнок оказался умственно отсталым…