Владислав Афонин - Последний ветеран. Роман в одиннадцати главах

Он обратился к старому воину.

– Может, вы нам про Катину судьбу расскажите?

– Вы правы, Роман, нечего обращать внимание на этих бездельников. – Богатырёв пристально всматривался туда, куда ушли наглые мигранты. – Эти «товарищи» только и ждут, что их покормят негативом. Больше холодной сдержанности. Давайте про любимую я после расскажу? Чтобы каждая деталь выстраивалась в необходимой последовательности.

– Вам решать… – пожал плечами профессор. – В любом случае, мы все внимание.

– Что касается битвы за Москву, первой битвы, после которой начался перелом, то я в ней не участвовал. Вместе с капитаном Пановым мне было приказано сопровождать генерала Шаповаленко в Ленинград. На самолёте, словно персоне первого класса. Мы перелетели через всю Россию прочь от Златоглавой. Новости тогда доходили очень скупые, поэтому ничего не могу сказать о каком-то ощущении эпичном либо геройском. Я только в тысяча девятьсот сорок шестом узнал, что германцы могли видеть в бинокль купола московских храмов, в которых верующие вымаливали общее спасение…

Я всегда буду уверен, что моим соотечественникам приходилось гораздо хуже во время сражения за Белокаменную. Одному богу было известно, как развернулся бы ход войны в те дни. В том крупнейшем побоище участвовал мой друг и боевой товарищ, Андрей Акинфеев, с которым мы познакомились перед Сталинградом. От него-то и удалось мне узнать все подробности тех событий.

Московская битва была одним из тяжелейших испытаний в истории русской нации. С июля по сентябрь 1941 года удалось задержать немецкие войска под Смоленском, частично сорвав блицкриг. Также дополнительные силы, предназначавшиеся для разгрома Первопрестольной, оказались оттянуты сопротивлением под Киевом и Ленинградом. Однако, несмотря на героические попытки советских солдат и командиров остановить Третий рейх на территории уже самой РСФСР, набравшийся в Европе опыта противник получил возможность пробиваться дальше, к сердцу России – Москве. Казалось, что германцы резали нашу оборону, как нож – масло. Новые силы у СССР пока не сформировались, пораженческие настроения вполне могли захлестнуть наших воинов. Гитлер поскорее мечтал взять столицу, чтобы начать ставить точку в своём кровавом походе на восток.

Сложно было бы написать даже в одной книге, что значит Москва для русского человека. Этот город приходился не только экономическим, политическим, социальным и культурным центром нашей страны. Он будто являлся живым существом, состояние народа и родины в котором отражались, как в зеркале. Здесь принимались важнейшие решения, оказывающие влияние порой не только на Россию, но и на весь мир. Москву всегда мечтали покорить различные захватчики, стольный град не один раз уничтожался или разорялся. Татаро-монголы, поляки, французы – кто не побывал здесь раньше? Тем не менее каждый раз его упорно отстраивали или восстанавливали заново. Москва оказалась подобной растению с глубокими корнями: можно было уничтожить вершок и вытоптать верхний слой земли, где он прорастал, но молодой стебель всегда пробивался снова вверх, навстречу солнцу.

Многие обвиняют Москву в помпезности, величавости, имперских амбициях. Данный ход размышлений не лишён оснований: большое количество правителей имели «длинные руки» и, сидя в этом городе, проводили политику широких завоеваний, порой жестоко и спешно присоединяя к России новые земли. Москвичам в чём-то постоянно завидовали, одновременно считая их тёмным мещанским болотом, неспособным отстаивать свои права, в отличие от петербуржцев. Жителям Москвы примешивали чрезмерную консервативность и верность старым порядкам. Не исключено, что по этой причине старые улицы, церкви, храмы и иная архитектура интенсивно сносились новой властью. На их местах возводились новые монументальные сооружения, показывающие торжество нового порядка над ценностями и традициями поверженного режима. Хочешь, чтобы определённую эпоху забыли – просто уничтожь её памятники, чтобы люди больше о ней не вспоминали и не держали в своих головах. Всё гениальное извечно просто.

Немосквичи, не любящие стольный град, по-любому желают хоть раз в нём побывать. Что за удивительный феномен! Москва как лакомый кусочек всё время притягивала к себе людей со всей России, к сожалению, порой очень разных по характеру, духу и ментальности. Здесь же собирались и лучшие умы, цвет нации: инженеры, учёные, писатели, поэты – особенно после того момента, когда большевики по соображения безопасности дали описываемому городу столичный статус и сами перебрались сюда. Разумеется, до определённого мига Москве давалась роль будущего земного центра, главной точки всемирного коммунистического государства. К счастью, интернациональные мечты относительно недавних хозяев Златоглавой были развенчаны разыгравшейся кровопролитной войной.

В начале октября 1941 года войска Западного фронта попали в окружение под Вязьмой и Брянском. Образовалось незащищённое пространство в полтысячи километров, которое некому было оборонять. 15 октября в Москве объявляют эвакуацию, что приводит к обширной панике на следующей же день. Создавалось ощущение, что сама природа благоволит оккупантам, наказывая русских за все грехи, что они натворили после 1917 года. Бабье лето позволяло Вермахту спокойно и быстро продвигать наступление дальше. По сухим дорогам, зелёным лесам и золотым нивам Центральной России решительно стремилась германская техника.

Неожиданно произошла климатическая аномалия. 18 октября начались обильные снегопады, позже переросшие в дожди. Немецкая громада буквально увязла в этой распутице почти на две недели. Благодаря этому промедлению удалось вовремя перекинуть с Дальнего Востока свежие силы – десять дивизий. 15 ноября начались заморозки, позволившее гитлеровцам идти вперёд. Стала лютовать суровая русская зима – у Рейха не получилось взять столичный центр до начала холодов. Вторгшимся не хватало зимней смазки, тёплого обмундирования. 5 и 6 декабря 1941 года советские войска переходят в контрнаступление.

Пять десятков пехотинцев стояли посреди разбомбленной деревни, Ильинки, превращающейся в охлаждённое пепелище, посреди заснеженных полей. Из всего поселения частично уцелел лишь крайний восточный дом, половина которого небрежно валялась кусками на неогороженном участке. Почти все жители бежали либо оказались убиты. На середину деревни несколько дней назад упал сбитый бомбардировщик Do 217, в трёх местах застыли остовы танков БТ-5, Т-26 и немецкого Pz II. Линия фронта находилась в считанных километрах отсюда. Колонна из военных грузовиков проехала в обратном направлении от простреленного знака, который вместе со стрелкой и надписью на нём указывал дорогу на Москву. И правда, отступать больше было некуда.