Татьяна Чебатуркина - Заговор вероятностей

Петр Иванович стоял над душой:

– Девочки, все вещи в сумки. Их на автобусе до Красной Поляны в объезд гор повезут. Берите самое необходимое, а то в горах побросаете. А уж на море потом будете наряжаться

И некоторые не выдержали психологически, так же, как Света, примерив в комнате невозможно тяжелые рюкзаки. В горы отважились отправиться только двенадцать из семнадцати женщин и трое мужчин.

– Ну, что, Светик, выдержишь темп с таким грузом? Наложила, наверное, зеркал и бигуди? Валентина, сестра нашего инструктора Верочки, кстати, очень хорошенькие девчонки семнадцати и девятнадцати лет, как они сами сказали, призналась, что инструкторы специально идут не впереди группы, а сзади, чтобы собирать «урожай»: у них дома штук десять дорогих электрических бритв, художественной литературы – не счесть, халаты, босоножки, кошельки и всякая мелочь. Они на кордонах потом все это барахло оставляют, а после сезона забирают. Давай посмотрим, что еще вытащить можно, пока машина на Красную Поляну не ушла. Хотя я, если очень-очень попросишь, тебе помогу, в беде не брошу.

Света одной рукой еле-еле приподняла рюкзак Ивана, прошептала:

– А ты решил все свои модные вещи с собой нести, чтобы быть неотразимым перед девочками?

Иван обиделся, отобрал свой рюкзак:

– Света, не забывай, что у нас – все групповое снаряжение. Петр Иванович – кремень. Женщин жалеет, а мы тащим запасы продуктов на семь дней. У меня тут даже вилок капусты, зелень на супы, и картошки килограмма три. Так что, вьючные ишачки, это мы – Игорь, Петр Иванович и я. А вдруг мы с тобой решим в горах свадьбу сыграть? Привезу из похода мамочке молодую жену. Согласна?

– Болтун! – Света покраснела. Рыться в рюкзаке, в личных вещах в присутствии Ивана было неудобно. Положила спортивные тапочки, тоненький альбом для рисования, толстый карандаш, еще одну пару носок, застегнула опустевшую легкую сумку, написала на картонке фамилию, имя и отнесла в автобус. Фамилия была матери, новая, по отчиму, как в путевке: Ковальчук Надежда. Когда приехала в Псебай, объяснила в конторе, что приехала вместо матери, которая заболела, показала паспорт. Махнули рукой: «Ладно. Самое главное, все печати на путевке в порядке. Да и путевка не «сгорела».

Иван пошел следом. На бирку он, конечно, не посмотрел.

– Пойдем, Светочка, побродим у реки, – он обнял ее за плечи, – со вчерашнего дня в себя прийти не могу, хожу, как ненормальный. Вот разбился бы на той поляне, и никого после меня не осталось бы, кроме матери. Тосковала бы по мне, да еще одноклассники на вечере встречи в школе меня бы вспомнили. Я после армии, точно старик, рядом с вами.

Света сдернула его руку со своего плеча:

– Иван, не хандри. Мы – друзья! – говорить могла уже с трудом, прошептала. – У меня парень в Волгограде. Понятно?

– Конечно, понятно! Недотрога! Все равно моей женой станешь, рано или поздно. Можно, я тебя один раз поцелую перед походом? А то на тропе будет не до поцелуев, – и он сжал неожиданно своими крепкими руками плечи, притянул к себе растерявшуюся Свету и поцеловал где-то в щеку, а потом в шею.

– Иван! – она вырвалась. – Твои шуточки переходят все границы. Ты приехал горами любоваться? Я тоже. Будем любоваться. А все остальное – глупости.

– Ладно, философ. Влюбишься – посмотрим, как запоешь, недотрога.

К ним подошел Петр Иванович:

– Иван, – Петр Иванович покачал головой, – придется эту девочку в медпункте оставить на пару- тройку дней. Вдруг на тропе свалится? Тогда будут проблемы для всей группы. Нужно идти к руководству.

– Миленький Петр Иванович! – слабым шепотом прохрипела Света, схватив Петра Ивановича за рукав. – Вчера в столовой повариха сказала мне, что горы лечат. У меня есть аспирин, я не буду пить холодную воду из реки, и все пройдет! Вот увидите, все будет нормально.

– Точно, Петр Иванович! Станет Свете плохо, я ее назад приведу. Тут же везде люди. И мы с ней поедем в Красную Поляну на автобусе. Или с другой группой пройдем перевал, – Свету поразила решимость Ивана пожертвовать походом, ради которого они и приехали сюда, в предгорье Кавказа.

Петр Иванович снял с затылка свою плетенную белую шляпу, в которой напоминал озабоченного отчетом бухгалтера, расчесал пятерней свои густые пока, с проседью темные волосы, и Света увидела, что он совсем еще не старый, а очень симпатичный сорокалетний мужчина, достаточно накаченный. И не случайно, наверное, его жена в самый последний момент, уже после завтрака отказалась от поездки на автобусе, а быстренько переоделась в спортивный костюм, чтобы идти с группой в горы.

– Ладно, идем, как планировали. Харчи уже получили, в журнале по технике безопасности все расписались, разрешение нам дали. С богом, ребятки!

Двадцать четыре километра от турбазы до кордона Черноречье проехали на обычной полуторке, сидя на лавочках, прибитых к бортам машины, которая поднималась в гору с натугой. Бесконечные ряды кукурузных зарослей и картофельных полей сменились обширными зеленеющими пастбищами, и фигурки пастухов без лошадей, овец и коров в удалении были, как игрушечные, на этих ярко-зеленых возвышенностях, сменяющихся набегающими, словно волны, зарослями орешников и каштанов.

– Интересно, бывают ли там грибы? – подумала Света. Голос совсем пропал, лицо горело, видимо, температура держалась.

Машина с первой группой ушла на час раньше. А Иван сидел у кабины в обнимку с инструктором Верой и ее младшей сестрой Валентиной. Такие уверенные в себе горянки из Майкопа – обе худощавые, плоские, с мальчишечьими фигурками и короткими стрижками, с расчесанными проборами, длинными челками до бровей. Особенно выделялась младшая своими упрямо сжатыми тонкими губами, карими выразительными глазами и особенным, коричневым, южным загаром. В коротких белых полотняных шортах, белых обтягивающих майках, в красных бейсболках обе представляли резкий контраст с остальными девушками группы.

Они обнимали Ивана по очереди, прижимались голыми коленками к его ногам в спортивных брюках, и Свете стало ясно, что Иван уже утонул в их женской притягательности.

А эта бесконечная дорога не кончалась, все ближе подбираясь к отрогам неожиданных осыпей загадочных гор, и с каждым поворотом вдруг открывался новый, совершенно неожиданный пейзаж. И к этим переменам невозможно было привыкнуть. В голове шумело.

И тут Иван вдруг вырвался из кружка девчонок, снял с шеи фотоаппарат, точно схватился за него, как за спасательный круг:

– Девочки, такие кадры я не могу пропустить! – и он перебрался к левому борту, втиснулся на лавочке между бортом и Светой, прижался горячим бедром, боком, плечом к ее разгоряченному телу: