Андрей Глущук - Миллионер

Так, что придется взять не полотенце, а ремешок. Потому, что вместо речки нужно идти успокаивать детишек, изображать из себя Цербера, укреплять спортивную дисциплину и принимать самое непосредственное участие в очередном приключении, уже приготовленном мне.

– Почему не спим? – стучу в двери к девчонкам.

– А мы спим … – в голосах сна не больше, чем у меня веры в их искренность. – Нет, правда, спим. Зайдите и посмотрите.

Ну, уж это приглашение с явным подвохом. Нашли дурака. Я резко открываю дверь и сразу отступаю назад за простенок. Грохот падающего ведра, шум разлитой воды – все, как и ожидалось. Народ давится смехом, скрипят сетки старых кроватей, все срочно прячутся под одеяла. Включаю свет. Два десятка глаз с разочарованием изучают меня сухого на мокром полу.

– Про летающие тарелки я слышал, а вот с летающими ведрами в первый раз встречаюсь. Хотелось бы познакомиться с той инопланетянкой, которая его под потолком забыла.

– Александр Михайлович, мы это против бандитов защиту устроили. – с пафосом произносит энергичная Катюша Гуляева. Я не сомневаюсь, что ведро это ее инициатива.

– И мальчишки лазят. – вставляет реплику Ольга Седова, деловито изучая УКВ своего приемника.

– А почему вы к нам пришли среди ночи и свет включили? А вдруг мы не одеты? – Ирка смотрит хитрыми глазами, явно пытаясь развить приключение хотя бы до половины третьего ночи.

Нахальство этих типчиков просто не знает границ. То есть это у меня бессонница! Понимаешь, шатаюсь по платам своих подопечных и мешаю им спать!

– Так. Во-первых, радиоприемник я конфискую до утра.

– Ни за что. – Ольга пытается спрятать приемник под подушку. —У нас еще секс-пауза не закончилась.

– Что?

– По радио секс паузу передают.

Забираю приемник и, стараясь остаться серьезным, продолжаю.

– Во-вторых, было бы сильно подозрительно, если бы в час ночи вы были одеты. В-третьих, секс пауза заменяется уборкой. Все инопланетянки, причастные к полету ведра одевают скафандры, халаты, тапочки, берут тряпки и швабры и уничтожают следы катастрофы. После чего моют веранду и крыльцо.

– А они улетели – Ира явно не желает такого простого завершения аферы.

– Кто они? – подыгрываю я – Тряпки, швабры или шлепанцы?

– Нет, инопланетянки – звучит довольный хор.

Скрипят двери палаты мальчишек и в щель просовываются всклокоченные головы.

– А чего вы делаете?

Через десять минут отряд «инопланетян» шлифует крыльцо, «нечаянно» обливая друг друга водой и выясняя: кто оставил грязный след на только что вымытой половице.

Мальчишки пищат на тему дискриминации по половому признаку. Почему, мол, девчонкам можно не спать и мыть крыльцо, а им нельзя.

– Александр Михайлович, можно я воду буду носить? – Встревает Коля Еремин.

Устав препираться, я отправляю девиц на «боковую», а ребят выпускаю во вторую смену.

«Что тебе снится, крейсер „Аврора“»? Мне ничего. Просто не дают спать. Почто я не крейсер?

Пересчитываю деньги. Сотня пачек. По десять тысяч в каждой. Миллион долларов упал с неба. Точнее из кармана Кирсана. Что я имею кроме денег? Много разных, но одинаково серьезных поводов для беспокойства.

Кирсаном у нас, как известно, детей пугают. Авторитет из ленинской группировки. Знал бы Владимир Ильич, кто под его именем греется – сам бы из мавзолея ушёл. Без просьб демократов и невзирая на протесты коммунистов. Кирсан, как выражаются люди его круга: пацан крутой, без тормозов, комплексов и прочих составляющих интеллигентной личности. Его братва за сотню баксов горло перережет, а за миллион наверняка поспособствует умереть медленно, но больно. Поговаривают, что он и сам лично не брезгует садистскими экспериментами с применением приемов доктора Менгеле. Одна надежда, что Кирсана от пуза накормили свинцовой кашей и на «капустные» блюда у него аппетит пропал навечно. А если нет? Это раз.

Теперь – неизвестные в маскхалатах. Что им нужно было от Кирсана? Жизнь? Кошелек? Не просто же так они торчали ночь на морозце в засаде, прыгали с крыши и развлекались стрельбой по живым мишеням. Кстати высота там никак не меньше двух этажей. Это же не детсадовскую подготовочку нужно иметь, что бы махнуть со второго этажа, увернуться от сумки и всадить пол рожка точно в грудь. Ребятки явно профессионалы. А профессионалы следов не оставляют. Вне зависимости от того нужны им деньги Кирсана или нет – свидетели им не нужны точно. А я, как раз и след и свидетель одновременно. Значит, это меня они и «не оставят». Это два.

Можно, конечно, сдать деньги в милицию. Гениальный ход. Прийти – значит, на весь город объявить, я такой-то и такой-то, славный парень – патриот спер у мафии миллион, видел кто и в кого стрелял, вот только не понял почему. Дайте мне за подвиг медаль. Медаль, может быть, и дадут. Кто и в кого стрелял, объяснят вряд ли. Только искать меня уже не нужно будет Ленинцы, скорее всего, просто по башке настучат, что бы впредь неповадно было лазить где попало. А вот для ребят в маскхалатах я превращаюсь в прекрасную мишень с надписью «Дегенерат Иванович». Деньги в доход казне, а я в расход бандитам. Нет уж дудки. Пусть они за свои кровные потрудятся, пусть побегают, поищут. Я им помогать не стану.

Что у них на меня есть? Ну, во-первых, автоматчик в маскхалате. Знакомые глаза. Где-то я их видел. Где? Жаль: лицо было закрыто маской. Память на лица и имена у меня профессиональная. Случалось ребенок пару месяцев на тренировки походит, а через пяток лет встречаешь и имя, и фамилия и где живет – все сразу в голове. А ведь, похоже, что автоматчик тренировался либо со мной, либо у меня, либо у кого-то из моих приятелей. Значит, он меня знает, и вычислить мой адрес, в лучшем случае, вопрос одного звонка в горсправку. Весело. С другой стороны стоял я в темноте. Вполне вероятно, что он меня не разглядел. Или не узнал. Иногда, говорят, людям везет. Кто-то машины в лотерею выигрывает.

Ничего скоро все станет ясно.

Во-вторых, Кешка. Достаточно связать меня и собаку, как становится очевидным, что искать следует собачника с коляшкой в ближайших домах. Т.е. обеденная прогулка может стать для меня последней. От друга человека нужно срочно избавляться. Вот он лежит у моих ног. Морда уютно расположилась на передних лапах, преданные, карие глазам серьезно смотрят на хозяина. Жрать, наверное, хочет.

– Спасибо, Кеха! Помог озолотиться. Скоро, друг, тебя кормить будет некому, а меня – не нужно.

Необходимо срочно ретироваться из квартиры самому и отдать кому-то собаку. Точнее сначала отдать собаку, а потом попытаться раствориться на бескрайних просторах Родины. Кому только такая обуза нужна? Добро бы был какой-нибудь мастино неаполитано, глядишь, за породу приютили. А беспаспортный колли – развлечение на большого любителя. Причем этот любитель должен быть своим, от чужого Кешка сбежит, филантропом (живодеру я и сам собаку не отдам) и главное не в меру наивным, что бы поверить тому бреду, который мне придется наплести.