Андрей Глущук - Миллионер

Игорь! Конечно Игорь. Уникальный кадр. Только тренер может быть таким сумасшедшим. Зарплата – мизер, народа тренирует чуть не сотню. В свободное время колымит. Все, что заработает, тратит на детей. Не на своих. Семьи-то нет. На спортсменов. За свой счет на сборы и соревнования возит. Другой бы с его трудолюбием давно женился, квартиру, машину купил.

Игорю как раз только собаки не хватает. Баз собаки его жизни слишком пресна и однообразна. К тому же в спортивном лагере они отлично между собой ладили. Кешка бегал с его ребятами кроссы, а Игорь собирал для пса косточки в столовой.

Набираю номер.

– Игорь, привет. Это Саша.

– Здорово. – Только Игорь может не обматерить человека, поднявшего его из постели. – Где пропадаешь? Давно не видно на стадионе. Зашел бы, поговорили то се, хали-гали. Знаешь у меня с Серегой проблемы. Полный бутор. Низкий старт не идет. Посмотрел бы?

Даю слово посмотреть. Вру про турпоездку в Грецию. Про выигрыш в лотерею. Про работу в солидной фирме. Обещаю помочь со сборами. Что для меня пара тысяч долларов? И через пять минут получаю согласие на временное переселение Иннокентия к Игорю с полным моционом. Собственно, деньги для него не аргументом. Они ему не интересны. На сборы он и так заработает. Пару составов разгрузит, да сотню деревьев, что мешают рекламным щитам, спилит в свободное от работы время – и всех-то дел. А Кешку Игорь и без посулов бы взял. Но у меня уже легенда составлена. Жаль отказываться. Да и проявляется реальный шанс помочь сумасшедшему в его нелегком деле воспитания подрастающего поколения.

– В двенадцать заеду и заберу.

Без пяти двенадцать действительно раздается звонок в дверь. Выглядываю в глазок. Что-то металлическое сверкает прямо перед стеклом.

– Нашли – проносится в голове. – Сейчас изрешетят из автоматов через двери или из базуки в упор (фантазия у меня, как у Гарри Гаррисона или Герберт Уэлса) и экскурсия на кладбище под медный плач лабухов-духовиков обеспечена.

Я отпрыгиваю назад, натыкаюсь на табуретку. Дальше мы с табуреткой падаем вместе. Сохраняю достоинство и привычную позицию – я сверху. Врагу не пожелаю свалиться на перевернутую табуретку. Больно. Эти кувыркания, меньше чем синяком не закончатся.

– Сашка, кончай хали-гали мебель ломать, мне некогда. – Слышу знакомый голос с лестничной клетки.

Придерживая ушибленную спину, открываю дверь. Игорь протирает запотевшие очки. Похоже, именно они меня и перепугали. Кешка уже готов. Миски упакованы. Ошейник на шее, поводок на ошейнике. Сую Игорю сотню баксов. Собаке на пропитание.

– Да ты что, с ума сошел, какой-то бутор устраиваешь! – Игорь возмущен до глубины души. – Я уже в соседнюю столовку сбегал, объедков надыбал то-сё, хали-гали. И на завтра договорился. Так что будь спокоен. Кеша у меня с голоду не подохнет.

– А от отравления?

– Таблетки есть.

Я это и так знаю, что собака голодной не останется. Скорее Игорь сам подохнет, чем кто у него. Такая натура.

Кеха укоризненно смотрит на меня, упирается всеми четырьмя лапами, но, в конце концов, сдается и, постоянно оглядываясь, начинает спускаться по лестнице.

Акт предательства совершен. Пора подумать о себе.

Сумку нужно будет вечерком выкинуть где-нибудь подальше от дома. Авось кто подберет и с ней засветится. Операция под названием «Ложный след-1». Не слишком этично, зато появится хотя бы небольшой запас времени. Но прежде подумать о месте, где можно отсидеться. Хотя бы два, три дня.

Одну пачку из кирсановского наследства, я рассовываю по карманам. Остальное – перекладываю в полиэтиленовые пакеты. В процессе фасовки денег с удивлением обнаруживаю, что эти шуршащие кирпичики могущества не вызывают во мне ни трепета, ни радости. Скорее азарт: как спрятать так, что бы было легко достать мне и трудно найти другим. Удачно, к месту, вспоминаю про здоровенную щель между стенкой и балконным блоком. Так у нас строители работают, что с холодом бороться сложно, зато тайники устраивать легко. Все собирался заделать эту дыру, да на цемент денег не хватало. Теперь материал нашелся. Уникальная строительная услуга: шпаклевка дыр долларами. Эксклюзивный подрядчик – бывший спортсмен, бывший тренер, бывший алкаш – Али Баба Михайлович.

Пока припрятывал сокровища на балконе, пока собрал вещички и обзвонил приятельниц, напрашиваясь на недельку, погостить, прошло часа полтора. Звонок в дверь раздается, когда я уже собираюсь уходить. Свой недавний испуг я помню хорошо. Поэтому в глазок не заглядываю. И правильно делаю. Отодвигаю металлическую крышечку с глазка. Выдерживаю паузу.

Вы никогда не падали в обморок? Со мной до сегодняшнего дня это случалось дважды. И, что забавно, из-за такой незначительной детали тела, как большой палец левой руки. И смех и грех. Дважды его резал. Ранка-то всего ничего, а здоровый мужик (со 180 кг приседаю, сотню – лежа жму) без боли и особых переживаний падает в обморок как затянутая в корсет институтка, напуганная классной дамой. Сегодня этот левый большой подводит в третий раз. Что называется, меня сделали одной левой. Тихий хлопок за дверью я скорее чувствую, чем слышу. С легким щелчком, из глазка, под напором пули вылетает стекло. Веселая компания осколков, возглавляемая свинцовым вожаком, со смачным чмоканьем впивается в стенку напротив. Палец задевает вскользь. Срывает мясо до кости. Я с интересом наблюдаю, как на белом срезе набухают алые капли. В общем, и не очень больно. Я зажимаю палец в кулак и отключаюсь. Сознание отдыхает до встречи с полом. Удар о линолеум возвращает к жизни лучше всякого нашатыря. Что-то я сегодня слишком часто падаю. Так и соседями поссорится недолго. Шума над головой никто не любит. Хорошо хоть табурет убрал.

За дверью тишина. Я не шевелюсь. Из кулака как из испорченного крана обильно течет. В глазке слышно легкое посвистывание. Как будто собака обнюхивает незнакомый предмет.

– Кровью пахнет. – Тихо и удовлетворенно резюмирует кто-то за дверью.

– Жаль Михалыча. Неплохой мужик был. Но нелепый. Как нелепо жил, так нелепо и помер…

Михалычем меня называли только свои. Значит, не ошибся. Убивал меня мой же бывший ученик. Знать бы кто. Хотя какая разница. Так воспитал. Сам и виноват.

За дверью потоптались еще пару минут и стали быстро спускаться. Я поднимаюсь и бреду штопать испорченную шкуру.

Зашивать себя приходилось не раз. Вообще спорт очень хорошо приучает к временности боли. То, что сегодня болит нестерпимо – завтра уже переносится легко, а послезавтра и не помнишь, что болело. Появляется новая болячка и забываются старые.

И гнойники вскрывал, и порезы зашивал. Но пока с этим проклятущим, большим пальцем справился, еще дважды терял сознание. Надо бы на досуге его вообще отрезать. Меньше проблем.