Владимир Пшеничников - Костя едет на попутных. Повести
- Название:Костя едет на попутных. Повести
- Автор:
- Жанр:
- Издательство:неизвестно
- Год:неизвестен
- ISBN:9785448596087
- Рейтинг:
- Избранное:Добавить в избранное
-
Отзывы:
-
Ваша оценка:
Владимир Пшеничников - Костя едет на попутных. Повести краткое содержание
Костя едет на попутных. Повести - читать онлайн бесплатно ознакомительный отрывок
Интервал:
Закладка:
Тётки (до пяти лет он их обеих звал мамами, до семи – Маша-Шура, а потом – «эй», «ты» или вовсе никак) то возвышали голос, даже покрикивали, обращаясь к кому-то воображаемому, а то начинали шептаться, шуршать, как тараканы по газетке, но Петя не вникал, не раздражался, как всё чаще бывало.
«Вторую, заключительную серию, – заговорил с экрана мужик, похожий на папу Лугового, – вы увидите завтра в семнадцать часов двадцать пять минут. По окончании программы „Время“ смотрите…»
Петя опростал пиалушку, потянулся, заломив руки над головой, и свалился на диван. После «Времени» ничего интересного не предполагалось на сегодня. В теплушке застучали стаканы, задвигались табуретки – сейчас явятся тётки и станут донимать его: «А это, Петь, хто?» Недавно он от скуки решил проэкзаменовать их насчёт хроники внутренних событий, и оказалось, тётки помнили всё: армянское землетрясение, перепись, выборы депутатов и когда съезжались они в Москву, взрыв в Башкирии, забастовки, с кем Горбачёв встречался и куда ездил с супругой. Теперь тётки каждый вечер ждали, что в Верховном Совете передерутся, и начнётся война. Петя сел, давая им место на диване, а потом надумал сполоснуть пиалушку коньяком да и употребить обмывки без посторонних глаз. Самочувствие у него было что-то не очень.
Употребив граммов сто, он покружил по теплушке и решил взглянуть, работает ли телевизор у тёти Поли Янсон. Подсел к окну, двинул занавеску – и отшатнулся, до того гнусная рожа глянула на него через двойные стёкла. Рожа осклабилась, и он узнал алкаша Зюзина. Погрозил кулаком. Тот подкатил глаза и начал что-то изображать: морщил нос, морщил губы, наконец, показал руками, как бабы платком покрываются и на шее завязывают.
– Эй! – позвал Петя телезрительниц. – К вам тут жених прибыл.
Поворчав, тётки, однако, живо собрались и пропали. Всё с ними ясно: натуральный товарообмен. Взглянув на экран, Петя совсем выключил звук и вытащил из-под стопы «комсомолок» купленную в понедельник книжонку.
Главное, явившись в Мордасов на грузтакси, отвозившем интернатских, он и не думал подходить к киоску, хотел только каталоги запчастей на почте полистать, но «Фитиль» задержался в больнице, и от нечего делать пришлось подойти. За Егоровну торговал её развесёлый муж Николай, ну, и всучил книжонку. Сразу Петя не заглянул, не вчитался, а вечером, когда заглотнул махом, понял, что с Егоровной пора дружить и наезжать в райцентр чаще.
«Дошло и до нас», – подумал он, невольно цепляясь глазами за отчёркнутые места. Такого ему в напечатанном виде читывать ещё не приходилось. Попадалась, конечно, изготовленная вручную порнуха, но она не задевала так, не изумляла, в неё и не верилось-то особо. Убедительней были игральные карты, но и про них один друг сказал как-то: «пропаганда», – и Петя думал, что только на секунду они там склещиваются в невоспроизводимых позах, а так… Тут же все было иначе: книга. И цена, и автор, и ясные буквы на хорошей бумаге. Это его и проняло. Петя и сейчас ещё, пробегая знакомые строчки, поглубже вздохнул из-за подмывающей какой-то стеснённости в груди. Перевернул страницы.
«Я погрузился в невыразимо сладостное, самое сокровенное, что есть у девушки, и тут же почувствовал, как моё тело, слившееся воедино с её, забилось в экстазе любви, и он не кончался… конвульсии переходили от меня к ней и обратно, сотрясая и исступляя нашу плоть».
«От меня к ней и обратно». Петя не был девственником, но ничего подобного ещё не испытывал. Хозяйка, у которой он стоял на квартире, работая по протекции папы Лугового дежурным мордасовского радиоузла, преподала один-единственный шумный, но грубый какой-то урок, а затрёпанная телефонистка Роза, с которой иногда укрывались после его дежурства между шкафами АТС, чуть ли не сразу начинала приставать: «Все? Все, что ли?» – а если и дёргалась сама, как спутанная, то кричала «ой, ой, мамочки» и тут же убегала к своим наушникам. Может, оттого и кричала, что про наушники вспомнила?.. В Тарпановке же вообще было по нулям. Он и к Маньке Швейке не ходил, хотя, трепались, подпои только Ваньку её, и примет…
«Моё нетерпеливое, дающее сладость и боль существо отвердевало в ней, и она это чувствовала. Мы поднимались, напрягаясь и извиваясь в объятиях, к вершине страсти и вдруг спустились с неё в сладостных судорогах, полных неги и расслабленности. Всё кончилось, а мне было так же хорошо, как и в самом начале, и это было простым и верным признаком настоящей любви».
И это прятали от народа пердуны-бюрократы!
Тётки вернулись со двора, и Петя прибавил звуку спортивным новостям, переходящим в прогноз погоды.
– Теперь, гляди, к Поляхе свалил, – услышал Петя, и вдруг у него родилась идея.
Сложив книжку пополам, он сунул её в карман, глянул на себя в трюмо и снял со спинки стула свитер с оленями. Повалял расчёской чуб вправо-влево и решил обойтись без кепки. Куртку надел летнюю, блестящую, со стоячим воротничком и жёлтой «молнией». На примолкших тёток не обращал внимания, но, уходя, все же вспомнил о них.
– К почтарю, заказ на запчасти к «Восходу» сдам, – соврал замысловато. – Потом похожу… Смотрите, не запритесь, окно выбью!
Хотя в последнее время Петя все чаще напускал на себя дури, но не любил этого, самому противно делалось.
Свет у тёти Поли Янсон, у которой второй месяц квартировала учительница Марина Ивановна, был только в теплушке, телевизор там уже не смотрели. Петя пошёл было мимо, но увидел, скорее, почувствовал впереди Зюзина на телеге и свернул к углу, в полную темноту. «Скажу: а вы фантастику читаете? – стал придумывать. – Нет, надо же ещё втереться сначала. Ученье – свет, сказать. Просветите, мол, аборигена, дайте какую-нибудь книжку про зверей. Или про войну… Или сразу про любовь. А потом, уходя, свою оставить». Петя сбился, сам себя сбил. Нет, надо свою книжку сразу в руке держать. Совал же Николай ещё «моду» какую-то, говорил: кабину обклеишь, славная будет компания. Надо было взять, ещё лучше предлог: навязали, мол, в нагрузку, а тётки мои… Причём тут тётки-то ещё! Петя отвалил от угла и пошёл прямо во двор. Уж и просто по-соседски нельзя? Город у нас?
– А постоялица, Петь, не то к Пиндюриным ушла с вечера, не то к Зое-медичке. Живая девка, скучает. А вы дружите или знакомиться пришёл? Юрка Манькин раза два приходил, сидел тут, да, скажу тебе, не глянулся.
Кое-как отвязался Петя от разговорчивой шабрихи. Надо было сказать ей: подвяжи язык, а то насовсем квартирантка сбежит, – но поздно сообразил. Куда теперь? Проще всего к Пиндюриным, потом и проводить, если там… А возле медичкиных окон его как-то по весне электрик Попадейкин прихватил. «Э-э, друг, – ухмыльнулся, – так ты, может, и по баням до сих пор подглядываешь?» Нашёл, что сказать. Огласки, насколько можно было убедиться, не случилось, но электрика Петя возненавидел крепко – слышать о нём не мог.
Читать дальшеИнтервал:
Закладка: