Николай Удальцов - Бешеный волк (сборник)

При этом женщина, как правило, выходит замуж по любви, по расчету или по глупости. Ирина вышла замуж за Ивана Ивановича по любознательности.

Любознательность – самая перспективная черта не опытных людей.

И самая опасная…

В семье генерала Фронтова все сложилось именно так, как должно было сложиться в этом случае – хорошо относившийся к своей молодой жене Иван Иванович, получил в ответ любовь Ирины. Но была одна деталь, на которую не могли повлиять ни генерал, ни его жена – Ирина относилась к своему мужу не как к мужу, а как к доброму и щедрому папе.

Она стремилась изменить свое отношение к Ивану Ивановичу. Старалась и днем, и ночью, но ничего поделать с собой не могла, и очень скоро перестала с этим бороться.

Иногда, единственный способ решить проблему, это – заключить с ней перемирие…

Как и каждой женщине, Ирине приходилось встречать в жизни самых разных мужчин. Некоторые из них были ей абсолютно безразличны, некоторые вызывали уважение или интерес, иногда мужчины ей нравились.

Художник Андрей Каверин оказался первым мужчиной, при первой же встрече с которым, Ирина испытала незнакомое ей, даже по отношению к мужу-отцу чувство – Ирине захотелось иметь детей от Андрея.

Во всяком случае, сделать то, что к этому приводит.

Первой ее реакцией на это ощущение была ирония.

Ирина просто усмехнулась, потом улыбнулась, а еще позже, почувствовала грусть. И грусть эта сменилась не улыбкой, а страхом.

Ирина испугалась себя, потому, что вдруг поняла, как просто этюды воображения могут превратиться в картину реальности.

Выходя замуж за генерала, она была смелее потому, что была уверена в себе, но встреча с Андреем еще не родив любовь, разземлетрясенила эту уверенность.

Такой сумбур в Ирине мог продолжаться довольно долго, а мог и умереть своей естественной смертью, но вскоре ночью Андрей Каверин приснился ей.

Когда Ирина проснулась, Иван Иванович уже уехал в Генштаб. Иногда ему приходилось уезжать довольно рано, и это тоже была судьба.

Она лежала в постели, ощущая, как под ночной рубашкой горит ее тело, и боялась думать о том, о чем думать ей хотелось.

Ее тело предавало ее душу.

А потом ее рука потянулась к телефону, самому безответственному соучастнику всех событий.

Человек устроен так, что всегда найдет оправдание своему поступку. И это не верно, что в человеке последними умирают надежды. Последними умирают оправдания.

Если они не умирают первыми.

«Наверное, он еще спит. И потом, что в этом плохого, если я зайду посмотреть картины», – говорил разум Ирины ее душе. Не случайно, разум дополняет душу, а душа дополняет разум.

Случайно то, что получается в результате этого.

«Все это отговорки», – говорила разуму душа.

Глупую женщину может застать врасплох ее собственный поступок – умная женщина, на самом деле, всегда знает, что она хочет, когда звонит к мужчине.

Особенно, в том случае, когда она этого хочет.

– Алло, – услышала Ирина голос Андрея.

– Я, наверное, разбудила тебя?

– Все равно, ты мне снилась, так, что почти ничего не изменилось…

Ирина знала, что у нее стройная фигура и красивые ноги, теперь ей приходилось делать выбор.

В принципе, она вполне могла обойтись джинсами и кроссовками, и сейчас, джинсы были первым порывом и последней защитой.

Ирина уже надела эти хлопчатобумажные кариатиды целомудрия, но остановилась у зеркала и посмотрела в свои глаза, а потом медленно расстегнула молнию:

«Не ври себе. Ведь собираясь к нему, ты уже выбрала самые симпатичные трусики», – отдаваясь порыву, как человек, бросающийся в пропасть и уже не оглядывающийся на обстоятельства, она накинула на плечи темно-синюю, обтягивающую блузку-батик, подчеркивающую ее грудь, надела светлые туфли на высоком каблуке и белую мини-юбку.

Иногда мини-юбка становится Рубиконом…

Перед тем, как позвонить в дверь к Андрею, Ирина расстегнула две верхних пуговки на блузке.

Представляю, что ты подумал, когда я позвонила тебе.

– Я просто обрадовался.

– Все очень просто.

– Все очень сложно…

– Я пришла для того, чтобы просто посмотреть твои картины, – тихо проговорила Ирина, сама не веря тому, что она говорит.

– Я позвал тебя, чтобы просто увидеть, – еще тише ответил Андрей, – Тебя, наверное, очень трудно удивить?

– Нет легко…

– Андрей, я не могу определить, почему твои портреты отличаются от портретов, написанных другими художниками? – с чашкой кофе в руках, Ирина переходила от одной катины, стоявшей на полу или висевшей на стене, к другой.

– Каждый раз я стараюсь понять, кем хочет выглядеть человек, заказывающий портрет: героем-любовником, преуспевающим бизнесменом, мудрым политиком?

Человек всегда что-то воображает о себе – в этом его право и отличие от животных.

И я стараюсь понять, о чем он думает.

– А о чем думаю я сейчас? – спросили Ирина, чувствуя, как ее голос становится хриплым.

– Ты сама знаешь, о чем ты думаешь. И я думаю о том же, – ответил Андрей, – Не обижайся, но людям даны слова для того, чтобы они говорили.

И естественен тот, кто умеет словами пользоваться, – Ирина внимательно посмотрела на Андрея, а потом опустила глаза и расстегнула третью пуговку на блузке…

– …Ты, художник, веришь в Бога? – спросила Ирина, глядя на распятие на стене.

– Вера обладает красотой.

А в красоту я верю. Так, что, наверное, верю и в Бога. Хотя, никогда об этом не задумывался.

– Ты не боишься, что Бог накажет нас?

– Как?

– Отправит нас в ад за то, что мы собираемся сделать?

– Нет, Ирина. Если ад для влюбленных, то – для кого же тогда рай?

Впрочем, есть и еще одна причина, по которой я не боюсь божьей кары.

– Какая?

– Я обратился к Богу с молитвой.

– Андрей, разве есть молитва о прелюбодеянии?

– Есть молитва об отношениях мужчины и женщины.

– Что это за молитва?

– «Пошли нам, Господи, то, о чем не придется сожалеть и чего не придется стыдиться.

Ни нам.

Ни тебе…»

А в стране шли реформы.

Но шли они как-то неумело, воровато оглядываясь, подволакивая левую ногу.

Время дележа побед ангельским не бывает, но по-настоящему сволочным бывает время дележа поражений.

Сволочей не становится больше, кто был порядочным, тот и остался им, но только эпоха крушений позволяет установить точно, сколько же тех и других на самом деле.

Потому, что крушение, это время потери ответственности.

В легкое, безответственное время сволочью быть очень легко, почти так же легко, как и в тяжелые времена. Просто в безответственные времена, подлость мелких людей проявляется с наслаждением.

Наслаждением сволочизмом.

Подлость, это одна из мер ничтожности человека.

Энтузиазм в приятии неосмысленных идей – другая мера.

Читать дальше