Николай Удальцов - Бешеный волк (сборник)

– Никогда не осуждай человека, если он пытается делать добрые дела.

Даже если он делает их неправильно…

Просто, научись делать добрые дела лучше…

…Пока я гулял среди скульптур, время постепенно проходило, но его оставалось еще много.

От нечего делать я зашел в пустое кафе, взял чашку кофе, и вышел на террасу, где с утра пустовали все столики.

Они, как и я, кого-то ждали…

И тогда я увидел Нину.

Не трудно понять, что то, что это она, мне стало ясно сразу.

Высокая, довольно полная, хотя и стройная женщина в зеленой форменной юбке, черных туфлях на невысоком каблуке, кобальтовой рубашке с короткими рукавами и погонами на плечах и сложенным пополам кителем в руках.

На зеленеющей, осолнечненной лужайке, пресекаемой тропинками самым удобным для людей способом – во всех направлениях и без прямых, всегда срезаемых углов на поворотах, ее защитная одежда должна была показаться чем-то чужеродным, но я не стану врать, что сразу почувствовал это.

Меня подкупили ее волосы.

Длинные, прямые, цвета почти уже черного, но еще, все-таки, каштанового.

Как много вещей прощается длинноволосым женщинам. Почти столько же, сколько женщинам длинноногим…

Я не обратил внимания ни на что. Ни на плотно сжатые губы, ни на глаза, в которых серьезность не только застыла, но и окаменела, ни на какую-то ее общую отутюженность, не форменную, а внутреннюю. Такие женщины, что в шинели, что в купальнике умудряются принять стойку: «смирно», – не по команде, а сами по себе.

И остаются в этой стойке непоколебимыми никами обстоятельствами – единственным, что существует именно для того, чтобы менять позицию.

Впрочем, все это пришло мне в голову уже потом.

Где-то посреди той ночи, окончанием которой началась эта история.

Самой неприятной ночи в моей жизни из тех, что я проводил с женщиной…

…Любой музей, в том числе и музей под открытым небом, очень выигрышное место для художника.

Кроме каких-то специфических, занятных деталей, которые художник знает просто по существу своей работы, можно еще и по вопросам, чисто интеллигентским, словами прогуляться, как по дорожке сада.

В «Третьяковке» – рассказать о том, кто на самом деле написал трех медведей или показать, что «Явление Христа народу», картина, писавшаяся четверть века, это – так и недописанная картина. В «Эрмитаже» – предложить спутнице поискать третьего распятого на гравюре Рембрандта «Три распятых».

Много чего знают художники из того, что обычным людям и знать-то никчему…

То, что первая наша с Ниной встреча прошла вполне нормально, и, даже, как-то обыденно для первой встречи – в этом не было ничего диковенного.

Поговорили мы и друг о друге, и каждый о себе самом.

И как-то, между всем остальным, выяснилось, что ее бывший муж оказался большой сволочью, и я не придал этому значения не потому, что изначально не верил Нине, а просто так, по привычке – еще ни разу не слышал от женщины, не живущей с мужем, что муж сволочью не был.

Здесь дело не в женщинах и даже не в мужьях – просто, если бывший муж не сволочь, то как-то не складно получается.

Сам я остался верен себе, и честно признался в том, что у меня были хорошие жены, просто я этого сразу не понял, а кто понял это несразу – тот уже бывший муж.

Кроме этого, Нина рассказала мне, что работает, вернее – служит, инспектором пожарной охраны в каком-то центре. И работа ее устраивает потому, что «сутки – трое дома» – очень удобно. Особенно, если живешь в Чехове, а работаешь в Москве.

В общем, все, что было – было почти естественно.

И не понятно – зачем это было нужно нам?..

Наверное, наша встреча ей тоже понравилась.

И прощаясь на «Киевской», я поцеловал Нину в щеку, под ее слова:

– Жаль, что хорошее так быстро проходит…

В тот момент, я не подумал о том, как она права…

…Несколько дней мы не встречались.

Передавали друг другу на мобильники СМСки: «С добрым утром» «Спокойной ночи», – иногда с восклицательными знаками на конце, иногда – нет.

И, наверное, все могло бы этим ограничиться, умерев естественной смертью – попросту присоединиться к большинству человеческих шансов, но приблизительно через неделю после нашей первой встречи, Нина позвонила мне часов в пять, может, совсем чуть– чуть позже:

– У меня сегодня день выдался пересменочный.

– Какой? – не совсем понял я. То есть оценил ситуацию так, как оценивает ситуацию большинство людей на свете.

И по любому поводу.

– Ну, в общем, сегодня я в день, и завтра я в день. Домой естественно, не поеду, а переночую у родственников.

Тогда я и сделал ошибку.

Правда, о том, что это ошибка, я, в тот момент, не догадывался.

И-то, сказать, беда не в том, что человек принимает решения, а в том, что он потом им следует.

Обычно я достаточно мудр, для того чтобы быстро принять правильное решение. Как правило, я принимаю правильное решение где-то через месяц после того, как нужно было действовать.

То есть, в деле своевременности принятия решений я опережаю остальное человечество лет на сорок.

А тут, на тебе – влез со своей идеей:

– Ты могла бы приехать ко мне, – сказал я, почему-то не подумав о том, что Нина может согласиться.

Так я поступил так же, как офицер МЧС – перепутал себя со своим персонажем.

Она молчала.

А мне как-то не пришло в голову, что молчание женщины – это тема для очень серьезного разговора…

– Да, могла бы… Не то, чтобы мне это было нужно, но отступать после этих слов Нины, стало некуда.

…Для начала, пришлось попытаться навести порядок в моей берлоге.

Обычно этим занимается одна дальняя знакомая одной из моих бывших жен – я плачу ей, и мы оба довольны – но, как раз, в это время она уехала на дачу, и мне ничего не оставалось, как попробовать навести порядок самому.

Размахивая веником направо и налево, я придумывал – чем развлечь свою новую знакомую.

Программа получалась довольно занятной, но, к сожалению, слишком объемной.

Пройтись по нашим магазинам, подобрать что-нибудь на ужин, сотворить ужин, при свечках и под музыку, посмотреть мои картины – кстати, при этом определяться ее художественные пристрастия: всегда интересно, что может понравиться женщине – триптих «Мужская работа: «Воевать за правду», «Добывать пищу» и «Ожидать любимую женщину»», красные и синие «Стога в лучах солнца», городской, лесной и морской пейзажи, написанные в три линии, или картины из серии «Трагедии материальной культуры» Максимилиана Волошина «Путями Каина»?

А может – вариации на тему «Черный квадрат»?

Впрочем, если женщине нравится что-то попроще: «Родник на поляне», «Заводь в Никольском» или «Теплое утро» – это тоже не плохо.

Дальше, я хотел бы послушать ее стихи – еще во время первой встречи, Нина рассказала мне о том, иногда бродит словом по рифме – а после этого сделать несколько набросков карандашом с ее тела.

И в завершении – забраться обоим под душ, а потом – доставить ее в постель укутанной мохеровой простыней.

Читать дальше