Александр Котляр - Принцип нечетности тапка

Заждан оторвал глаза от жёлтой страницы.

– Ты всё запомнил? – спросил он Мыша.

– Всё и даже больше. Пока ты читал, я, сначала, представил себя верблюдом, бредущим по пустыне. Мне было тяжело нести ношу, я падал, спотыкался. Мои лапы обжигал горячий песок, я жалобно попискивал, но полз, плотно прижимая хвост к брюшку. Я прошёл через унижение, заставил страдать своё высокомерие, блистать своё безумие, чтобы осмеять мудрость. Я научился любить тех, кто меня презирает, и простирать лапу привидению, когда оно собирается испугать. И только тогда я увидел перед собой оазис с ключевой водой. Там мои копыта сменились когтистыми лапами, а на шее появилась густая грива. Только там я увидел, как тысячелетние ценности блестят хрустальными капельками родниковой воды на моей шерсти.

– Ты так образно запомнил потому, что я с выражением читал. Хотя с попискиванием и хвостом у тебя перебор вышел. Где ты видел пищащего верблюда с плотно прижатым к брюху хвостом? Но, несмотря на мелкие неточности, твой рассказ передает суть сказанного Заратустрой. А ты этот рассказ не забудешь до завтра? – с опаской спросил Заждан.

– Не забуду, если ты меня назад в шинели понесешь, а если в рубашке по морозу, то… ничего гарантировать не могу.

Заждан вспомнил, что поменял шинель на пластиковую бляшку с загадкой и достал из кармана номерок.

– Что на нём такое нарисовано? – спросил он Мыша.

– По-моему, это каббалистический знак, – ответил тот.

– Думаешь, что загадка про Каббалу будет? А я так надеялся, что про футбол. Если про Каббалу – точно не отгадаем, я про неё ничего не знаю. Подморозило к ночи, видишь, как окна расписало.

Мыш повернул голову и увидел.

– Я не выйду отсюда в рубашке. Спрячусь на полке, зароюсь между книг, буду с остервенением пожирать страницы Заратустры. А если повезёт, и загадка про футбол окажется – тогда выберем самую тёплую шубу, я зароюсь в песцовый мех, и мы пойдём вместе домой, – пропищал с надеждой Мыш.

– Была-не-была, пойдём отгадывать, – сказал Заждан, и они подошли к гардеробу.

– Ну наконец-то, а то я уже надежду стал терять, думал, до утра не увидимся, – радостно сказал гардеробщик, заметив приближающегося Заждана. – Бывает, интеллигенты проникаются прочитанным так сильно, что до рассвета без движения сидят. Потешные случаи с ними иногда случаются. Как-то раз читаю за стойкой газету, а он в одних носках к выходу идёт, а глаза стеклянные. Я кричу ему: «Вы ботинки под столиком забыли и пальто тоже. Давайте меняться, я вам тулуп, а вы мне номерок». А он мне знаете что ответил?

– Что? – заинтересовался Мыш.

– «Дух Бусидо, Дух Бусидо, Путь коня и лука, Путь самурая, воина, презреть боль, отречься от господства тела над духом…» пробормотал и ушёл в ночь. Тогда снегопад был сильный. У меня из зарплаты за списанный номерок вычли.

– Наверное, тоже Заратустры начитался, – предположил Заждан, – тот тоже всё про дух да про дух. Мыш, ты не помнишь, верблюда превращённого, случаем, не Бусидой звали?

– Может, и Бусидой, – Мыш почесал лапкой нос и продолжил, – если не отгадаем загадку – замёрзну. Ты вынешь моё заиндевевшее тельце из-под рубашки, бросишь глазками-бусинками в сугроб, а сам скажешь: «Как же я теперь один на семинаре про Заратустру докладывать буду». Но мой дух выпрыгнет из хвостатой замерзающей тушки и вселится… ты и представить себе не можешь в кого, – Мыш ухмыльнулся и задорно посмотрел на Заждана.

– Неужели в меня вселишься? Двоим в моём теле будет тесно, я один в нём с трудом помещаюсь, – испугался тот.

– Не самое совершенное тело, – Мыш оценивающе посмотрел на Заждана. – Я получше найти могу для переселения. А может всё-таки, отгадаем – и тогда ни в кого переселяться не придётся. Я к своей тушке привык.

– Я хочу приступить к отгадыванию загадки прямо сейчас, – решительно сказал Заждан гардеробщику.

Гардеробщик полез под стойку и достал шапку-ушанку с наваленными в неё свернутыми бумажками.

– Тащи, – сказал он с таинственной улыбкой.

– Снизу тащи, – подсказал Мыш, с надеждой глядя на Заждана.

Тот достал бумажку, развернул её и прочёл:

– Даю вам десять минут на обдумывание и прения, – сказал гардеробщик, – если не догадаетесь, шинель не получите, а догадаетесь – выбирайте любое из польт .

– Как ты думаешь, зачем в загадке сказано «не пицца», – спросил Заждан Мыша.

– А затем, чтобы подсказкой дать нам понять, что правильный ответ связан с едой. Без намёка, мы бы сразу ответили – «книга» и конечно ошиблись бы.

– Ловко зашифровано, – одобрительно кивнул Заждан, – а что за пищепродукт это может быть? Колбаса, гречневая каша, солёный огурец, картошка варёная, жареная, анчоусы, кефир с сахаром, или…

– Или… сыр, сыр с дырками, сыр с плесенью, свежий сыр, творог, таракан, творожный пирог, – напряжённо думал Мыш. Творожный пирог, конечно, творожный пирог, – запищал он радостно.

– Почему пирог?

– Да потому, что из-за него Творог попал в другую систему координат, потому что с куска пирога на твоём тапке всё и началось: и сюжеты, и небылицы, и санитары эти похоронные с застывшими лицами. Ты что, забыл уже?

– Такое разве забудешь – меня же почти похоронили, – нахмурился Заждан, – током в десять тысяч гаксапаскалей хотели. Я до сих пор помню, как он шнур раскручивал, жутко было. Думаю, сейчас воткнёт в розетку и – темнота. А ты, Мыш, голова, я бы в жизни не догадался. Конечно с него всё и началось, с творожного пирога – и смешенье строчек, и мифы, и небылицы.

– У нас готов ответ, – решительно сказал он гардеробщику.

– Так быстро? И какой же? – поинтересовался тот, ухмыльнувшись.

– “Творожный пирог” – другого ответа быть не может, раз не пицца, то точно творожный пирог, и не пытайтесь нас запутать, мы с Мышом прочно стоим на дедуктивных лапах.

– И вправду творожный пирог, – восторженно воскликнул гардеробщик, сверяя ответ с записью в тетрадке. – Как вы узнали? Никто до вас ещё не отгадывал.

– Не догадываются, потому что мыслят схемами. Они не обратили внимания на пиццу, а она – главное в разгадке, понятно?

– Чего тут не понять, выбирайте пальто, могу порекомендовать песцовый полушубок, оставленный этим, в носках. Очень тёплая носильная вещь, Мышу будет в нём за пазухой как у… – гардеробщик с благоговением посмотрел на Заждана. – А вы бы не могли мне воду минеральную «Святой родник» превратить в вино? Можно в белое, хоть я красное и больше люблю. От него изжога меньше, и не обязательно под рыбу или сýшу с рисом, с фруктами его можно или вообще ни с чем.