Александр Котляр - Принцип нечетности тапка

– А что библиотекарша тоже под фонарём в носках?

– Да нет, одетая она и на тебя похожа, как две капли воды, вас даже спутать можно, если внимательно не приглядеться.

– Я в следующий раз с вами в библиотеку пойду приглядываться, – сказала Хана и саркастично посмотрела на мужа.

– Ладно, ты меня позови, когда картошка поджарится, – сказал Заждан, ссутулившись и вышел из кухни.

По дороге ему встретился Мыш. Он стелился по полу и принюхивался. «Таракана вынюхивает или сыр», – подумал Заждан и лёг на диван.

Отсутствие тапка под люстрой шокировало пустотой. Ещё неделю назад он был не готов видеть его там, а теперь не готов не видеть.

– А что если попробовать вернуть тапок, сделать так, чтобы всё взлетело на свои места? Хоть Хана и говорит, что вдребезги разбила мнимую плоскость, но осколков же нет, – Заждан провёл голой ногой по полу. – Не колется, значит, плоскость не разбита, просто продырявлена шваброй. Он подкинул тапок, но тот упал на диван. С первой попытки мало что получается, – пробормотал он и кинул ещё раз. На этот раз тапок повис под люстрой. Ура, получилось, что бы ещё туда закинуть, – размышлял Заждан, доставая из тумбочки украшения Ханы. С улыбкой вдохновения на просветлённом лице, он принялся забрасывать на плоскость обручальное кольцо, серёжки с маленькими бриллиантами и нитки жемчуга. Бриллиантики отражали свет цветными бликами, как лампочки ёлочной гирлянды в Новый год. Заждан вспомнил тридцать первое декабря прошлого года с запахом хвои, с большими шарами, расписанными блёстками. Он тогда так хотел продержаться до боя курантов, но не смог. Сны, запряжённые в тыкву, унесли его. Вот и сейчас он лежал с закрытыми глазами и мечтами растворялся в снах. Заснул и Шелег на полуслове рядом с люлькой Малыша, заснул и Мыш, так и не найдя ни сыра, ни Творога. Хана два раза прокричала «картошка готова, кто хочет, приходите», но никто не пришёл, и она тоже заснула, не снимая фартука.

Среди ночи Заждан вскочил с постели, распахнул окно и, не размыкая сонных глаз, произнёс: «Я вижу тебя колдун, вижу, как ты варишь своё зелье. Налей мне полный стакан, я хочу стать большой птицей, хочу летать». Он стоял у окна в майке, температура в квартире приближалась к критической отметке. Малыш завозился в люльке, Хана свернулась калачиком, а Шелег втянул заледеневшие когти и плотно придвинулся к батарее. «Опять вода в миске замёрзнет…» – подумал кот, не прерывая сна. Заждан забрался на подоконник, несколько раз взмахнул руками-крыльями и спустился на пол. Потом закрыл ставни, и попытался нащупать вату и ленту для заклеивания окон. «Прячет от меня предметы первой необходимости!» – недовольно пробормотал он, забираясь под одеяло к спящей жене. Утро встретило обитателей квартиры свалявшейся шерстью, растрёпанными прическами, несвежими пастями и нежеланием что-либо менять. «Зачем вставать, если через несколько часов опять ложиться? Если бы завтраки сами подавались в постель, то до ужина можно было бы дотянуть, не вылезая из-под одеяла», – мечтал Заждан. Шелег потянулся и подошёл к Малышу. Тот с интересом смотрел на стену и улыбался. Кот тоже посмотрел на стену, но вид потёртых обоев не вызвал у него восторга.

– Умение удивляться привычному, как новому, – это и есть истинная мудрость, мудрость последнего превращения Заратустры, – сказал Шелег, царапая пол когтями.

К нему подошёл Мыш с изуродованным пролежнями хвостом.

– Учитель, я не прекращаю думать об этом последнем превращении. Умение видеть в привычном новое, смотреть на знакомое незамыленным взглядом дано каждому. Но мы растрачиваем этот бесценный дар, бездумно следуя общепринятым установкам. Правда, учитель?

– На занятии обсудим. Наберись терпения, а пока надо привести себя в порядок, хвосты размять затёкшие, позавтракать. Да, кстати, ты Творога нашёл? – спросил вдруг Шелег.

– Нет, как провалился, прямо!

– А может, не провалился – а совсем даже наоборот…

– Как это наоборот?

– Как, как, невнимательно пожираешь любимую энциклопедию. Какие антонимы к слову «провалился» ты знаешь?

– Наверное «взлетел», – предположил Мыш.

– А вот и нет, антоним к «провалился» это – «воспарил», – сказал Шелег и вышел из комнаты.

– Какая разница, «взлетел» или «воспарил», Творога же всё равно с нами нет!

Мыш расстроился и с горя пошёл искать сыр. Ожидание первого урока нависло в воздухе домокловым мечом счастья. Заждан не включал телевизор, он лежал на диване в позе убитой горем девы, заломив руки за голову, и смотрел на люстру.

– Ты не заболел, случаем? – поинтересовалась Хана.

– Если думать – это болезнь, то я болен, болен смертельно, – ответил он.

– А о чём ты думаешь?

– Я уверен, что Заратустра не забьёт пенальти, не смотря на то, что он колдун.

– А зачем ему забивать пенальти? Каждый должен делать то, что умеет: фокусник показывать фокусы, а футболист – голы забивать.

– А русалка, по-твоему, что должна делать?

– Не знаю, – ответила Хана, скромно поправляя платье.

– Учись находить нетривиальные решения, – сказал Заждан и перевернулся на правый бок.

– Завалю, опозорюсь, не смогу ответить на простейшие вопросы, – занервничала Хана.

В отличие от других обитателей квартиры, Шелег был спокоен. Он лежал рядом с люлькой и беседовал с Малышом.

– У нас остался час до урока и его надо провести так, чтобы не было мучительно больно потом.

– А вот и не проведёте, чтобы не было мучительно больно, я Творога нашёл, – с угрозой в голосе произнес вошедший в комнату Мыш.

– Нашёл – вот иди к нему, а нам не мешай.

– К нему нельзя, он покинул нас, лёг хитином на амбразуру пространства и времени.

– Мы все лежим на этой амбразуре, и вопрос только в том, кто раньше будет «снят» выстрелом времени в упор.

– Я не философствовать пришёл. Творог пробил щель в параллельное пространство. Он заполз на остаток мнимой плоскости, по ней добрался до люстры, влез в лампочку и закоротил собой патрон, соединив «плюс» и «минус». Сейчас в Комнате Смеха такое творится! Искры сыплются, как при сварке, из параллельного пространства в наше прозрачные пластинки сползают. Ошеломляющее зрелище.

– А Заждан в дефибрилляцию опять играет? Лежит с закрытыми глазами и не обращает внимание на внешние раздражители? – спросил Кот.

– Да, лежит, и всё время повторяет: «Фокусник, маг, не мешайте таракану превращаться».

– Да, надо срочно идти, а то этих пластинок столько нападает, что потом придётся их половой щёткой сметать… А они на землю садятся или между потолком и полом висят? – спросил Шелег.

– Висят, в основном, но есть и такие, которые приземляются. Да что я тебе рассказываю, пойдём, сам всё увидишь!

В комнате пахло расплавленным металлом, из люстры снопом сыпались искры. В лампочке лежал Творог и в блаженстве шевелил усами. Между полом и потолком парили плоские прозрачные пластинки, с неровными краями, величиной с ладонь пятилетнего ребёнка. Они приближались, цеплялись друг за друга и сливались в большие зеркала.