Макс Неволошин - Шла шаша по соше (сборник)

– Ещё бы понять, чем ты, собственно, занимаешься.

Раз встречаю даму из соседнего отдела.

– Как вы, – говорит, – с ним общаетесь? По-моему, ваш Стив – идиот.

– Не исключено. А что случилось?

– Заходит вчера к нам в офис, спрашивает: «Ну как вы тут, заняты?» «Очень, – говорим, – заняты». Он сделал морду: «Вы – очень? Вы эти забавы называете работой? Да вы не представляете, что такое заняты». И всё на полном серьёзе. Нет, он больной.

Точно, есть у нашего вечного зама эта милая привычка. Шататься по офису и заглядывать в кабинеты:

– Ну как, – усаживается напротив, – работа идёт?

Я теперь ему не подчиняюсь и могу быть кратким.

– Идёт.

– Над чем трудимся?

– Над разными задачами. А что?

Тут он вспоминает, что больше мне не супервайзер и даёт задний ход:

– Да так, ничего. Просто спросил.

– Ну и вали отсюда, – телепатирую я.

Он слушается.

Голос Стива оживляет в моей памяти непечатные идиоматические конструкции, актуальные в школьные годы. А я-то думал, что совсем их забыл. Он даже «окей» не способен выговорить по-человечески. У него получается «а-кяяй».

Терри, компьютерщик.

Слово «шестерить» я узнал в начальных классах. И впоследствии более-менее удачно избегал этого занятия. Один только случай меня беспокоит. Расскажу, а вдруг станет легче. В аспирантуре мною научно руководила Ольга Павловна, дама блатная и жёсткая. У неё бы табуретка защитилась, везде схвачено насмерть. Ольга Павловна дала мне работу на кафедре (это начало девяностых, время самое голодное). То есть от неё серьёзно зависело моё настоящее и будущее.

Зная это, начальница требовала от меня всяких безвозмездных услуг. Главным образом, подмены себя на лекциях и выгула по Москве иностранных гостей. Шесть раз за казённый счёт я посетил Большой театр. Дважды ездил в Загорск. После визита в Звёздный городок нашу делегацию из трёх англичан, шофёра и меня обсчитал ресторанный халдей. Шельмец отлично понимал, что скандалить при иностранцах я не буду.

И всё бы ничего. Но в какой-то момент я осознал себя таким же примерно халдеем при Ольге Павловне и её заграничных гостях. Друзья и раньше шутили на эту тему, но я отмахивался. Помню, сижу в кабинете – один. Вдруг телефон – она, настроение злобное. Надо срочно ехать в издательство за макетом её книги. То есть это надо было вчера. Как ничего не знал? Ноги в руки – и бегом! По исполнении доложить. Конечно, Ольга Павловна. Никаких проблем, уже еду. До свидания. Вдруг я понимаю, что стою. Навытяжку – в пустом кабинете, и трубкой отдаю честь.

Неприятное открытие. Всё-таки надо тщательней отслеживать себя. Контролировать постоянно, хотя бы внешне. Внутри мы едва ли изменимся. Полжизни в стране рабов, стране господ отменить нельзя. Здесь жополизов действительно мало, почти нет. И усердия, энтузиазма не замечал в самом процессе. Пока не встретил Терри.

Но вот занятный парадокс. Если в нашем офисе и есть незаменимый человек, так это он – Терри. Уволься он завтра – проблем возникнет больше, чем в случае пропажи всего начальства. А хорошо бы им пропасть куда-нибудь на месяцок. Терри изобрёл множество хитроумных компьютерных полезностей. Естественно, как они устроены, знает только он. Весной купили новый аналитический пакет IBM. Толком не доведённый, работает через задницу, как всё у плохишей Билла Гейтса. Терри его наладил так, что мальчиши долго чесали репы. Все боялись, что они его переманят. А им такие умники без надобности. Тогда ведь, по сравнению, они-то сами кто?

Не понимаю, зачем Терри лебезит перед начальством так, что стыдно делается мне. Бегает советоваться о всякой мелочи, лепечет, розовеет. Мнётся на пороге, будто школьник. Ежедневно пишет доклад о сделанной работе. Использует такие обороты, как: «всего за два часа мне удалось…», «было трудно, но я сумел…». А также: «итог моих усилий превзошёл ожидания».

Он любит нервно шутить об увольнениях и сокращениях. Я в этих шутках чувствую страх. Почему он боится? Ежу ясно, что при самом худшем раскладе Терри уволят последним.

Но чашка кофе в три пополудни меня добила. Приметил я это не сразу. Мало ли народа болтается с чашками по офису. В основном пьём растворимый, без суеты. А Терри приволок навороченную машину. Действуя, она испускает такой аромат, что пить кофе уже не обязательно.

Однажды замечаю, как Терри с лакейским видом и чашечкой на блюдце заходит к Джефу. А выходит без неё. Потом увидел ещё раз. Присмотрелся, а это ежедневный ритуал! Помню, работали у Джефа в кабинете. Он диктовал мне что-то, взгромоздив ноги на стол. Аккуратный стук, вплывает Терри с чашечкой.

– Твой кофе, Джеф.

И ставит её рядом с руководящим ботинком.

– Спасибо, мой мальчик, – говорит начальник, не отрывая глаз от бумаг.

А на поверхности кофе – сердечко.

Недавно я окликнул Джефа в супермаркете. Бывший начальник обрадовался. Сели в кафешке, заказали вина, поговорили. Когда я упомянул Терри, Джеф криво усмехнулся, обронив: «забавный малый». И больше ничего не сказал.

Пол и Джанель ходят за кофием в буфет, а Стиви вообще не употребляет. Здоровье бережёт, надеется хоть когда-нибудь побыть директором. Так что кофейные услуги оказывать некому. Что добавить о Терри? Упитанный, лысый, часто краснеет. Интересно, что лысина краснеет первой. Щёки – самая заметная часть лица.

Остальные.

И ещё мы. Человек двадцать невидимых тружеников мыша и экрана. Утром мы общаемся. Говорим:

– Хай. Как дела?

– Хорошо. Как сам?

– Неплохо.

Вечером говорим:

– Бай.

– Бай. Увидимся завтра.

В офисе есть люди, которым я за шесть лет не сказал ничего, кроме «хая» и «бая». Думаю, это всех устраивает. Кое-какие имена вспоминаю не сразу, мягко говоря. Особенно – у лиц индийской национальности. Число их за последнее время явно увеличилось. От ноля до пяти-семи. Это Джанель заигралась в народную принцессу. Фамилии у ребят – вообще не подходи. Забор с колючей проволокой и током, например Suriyarachchi. А имена сократили до более пристойных: Читра, Шрини, Сафи… Ещё бы угадать, кто перед тобой – Читра, Шрини или Сафи.

Нет, лучше не гадать, всё равно ошибёшься. Лучше просто: «хай-бай-как дела». Иногда одному и тому же человеку по три раза в день. Потому что забываешь, когда ты его видел: сегодня или вчера. Или месяц назад. Дни и лица одинаковые, как пустые товарные вагоны. А ведь это моя жизнь уходит порожняком.

Была у нас такая Розмари, одна из секретарш Джефа. Тихая офисная мышка: старомодные очки, бесформенные платья. А потом как-то узнаю – собирают ей деньги… на венок.

– Это как понять? – спрашиваю.

– Чего тут непонятного? Умерла от рака. Завтра отпевание. Ты идёшь?

– Да как же так? Я её на прошлой неделе видел…