Алексей Шепелёв - Москва-bad. Записки столичного дауншифтера

Надо звонить… С МЧСом Аня, когда работала тележурналистом, дело имела: по такому пустяковому вопросу они вряд ли поедут. В милиции же сразу начнутся вопросы: имя-отчество, год и место рождения, на каких условиях проживаете… Не хочется как-то сразу подставлять бабушку-квартирохозяйку, да и себя… Ведь могут если не схватить позвонившего нелегала , то оштрафовать!.. Такие случаи очень даже бывали.

Но делать нечего: звук-то нестерпим!.. Прошу Аню: у тебя, говорю, хоть прописка городская! Долго опрашивают, отвлекаясь на посторонние разговоры… вызов , говорят, принят … в течение суток он будет отреагирован… никуда не отлучайтесь из дома…

В течение суток!! не отлучайтесь!!! Им русским языком названо место дислокации машины с точностью до полуметра и как подъехать, её цвет и марка – да её и так за километр ни с чем не спутаешь!.. Нет, нужно ещё человека обратать!.. Конечно, захочешь быть у нас стукачом (в другой транскрипции – бдительным гражданином) – как в Германии, например, где, говорят, хоть институт сикофантов возобновляй – да минируй хоть Кремль – меня не колышет, обед по расписанию, отреагируем по факту!

Через три часа, отлучившись всё же в магазин, замечаем подле него отъезжающую милицейскую машину – на двери обозначение принадлежности к УВД нашего района – бросаемся наперерез, останавливаем. Сбивчиво, но экспрессивно объясняем, Аня даже сопровождает свои излияния словом «пожалуйста!». Ну, думаем, сейчас сядем и поедем, или они поедут… да хрен ли тут ехать – дворами, где мы шли, тут метров 70 до неё!.. Но стоит только взглянуть на физиономии сотрудников правопорядка…

Часов в десять вечера, не выдержав, звоним в МЧС… Там долго отнекиваются, переадресовывая в милицию… В ментуре снова всё неохотно записывают, более-менее охотно записывают личные данные, долго переспрашивая и отвлекаясь… заказ принят… будет обработан в течение 1—2 суток!..

Как пережить минуту, пять, десять минут, час?!… Какое-то волнообразное комариное пищание – отвратительнейшая пытка, а тут ещё долбаные эмигранты со своими тарантасами и плясками!.. Наконец, я сбираюсь по темноте высадить окно в машине… Но чем высадить? – ничего тяжелее мизерного молотка для отбивания мяса в доме нет! Скалкой? сковородкой?! Полный идиотизм! Булыжник нужно найти подходящий! – решаю я, а Аня меня отговаривает… Как назло в кои-то веки ударил морозец, и вывернуть большой камень, тем более, в темноте и раскуроченной грязи, не удаётся…

Наконец, в руках с кирпичом застигнут светом фар – сразу бросил: вдруг полицаи!

Ночью, пред рассветом, я готов разнести зловещую машинерию хоть голыми руками… вскакиваю, впотьмах цепляя ботинки и куртку… бедная Аня уже ни на что не реагирует… Пока я ищу рукавицы, звук, как-то ухнув, исчезает!.. или это только кажется… Тишина режет слух, давит и стучит в висках… Господи, спасибо!

Но это, вы скажете, действительно чрезвычайные, экстраординарные случаи, вам просто не повезло… Таких неординарных тут полным полна моя коробочка и её окрестности, вот хотя бы самые свежие.

3-е января, 3 часа ночи, праздничный салют… Вроде бы и ничего, праздник и всё такое… Приближаясь издалека – вместе с криками «Новый год! Просыпайтесь, б…!» – он, салют, оказывается, запнулся – ну конечно же – у нас под окном… Ну, думаем, повзрывают несколько минут и уберутся, какие их мозги и годы… Так нет же – полтора часа несмолкающей канонады, так что все окна трясутся, чуть не лопаются, а кот, хоть не из пугливых, забился под шкаф!.. Где они столько боеприпасов-то понабрали и как с собой притащили! Наконец, я отодрал клейкую ленту, а Аня высунулась в окно и своим зычным голосом… поздравила и их тоже, пригрозив милицией – или уже полицией…

Или вот есть категория населения (и немалая, надо сказать) тех, кто свой праздник постоянно с собой носит – в виде телефона… но это мелочи, мелюзга, а есть те, кто возит его с собой на машинах: подчалил к подъезду на парковочку, под чужие окна, распахнул специально двери на все стороны и врубил на всю катушку своё быдляцкое музло… Тут уж понятно, что человек (или как его?) безо всякой надобности во дворе чужом застолбился, а дверки пораскрыл с умыслом: чтобы и окружающим весело было… Чего тут только не понаслушаешься: и гнилой шансон с «жиганами» и «лярвами», и гнилой новомарочный рэп с с э ксом и матом через каждое слово, и гнилая псевдовосточная попсовая дрянь… Да впрочем, неважно что, не совсем даже важно когда (хотя обычно уже заполночь), важно, что орёт как на пожар, гипербасы ухают не хуже тех же взрывов, и продолжается всё это часами!..

Я пытаюсь отнестись философски (хотя надо бы дробовик купить, и чисто философски, выключив свет и открыв край шторки, примостить его в угол форточки!..), Аня не выдерживает… «Я сама пойду», – заявляет она в отчаянии и в пику мне, и скажу всё, что я о них думаю! Я всё же предостерегаю в стиле философии и истории, пытаясь не давать ей одеваться. Если человек (или как его?) уже раскрыл и л дверцы (а некоторые ещё и багажник, но это днём) и диджеем-петухом восседает в эпицентре подобной катавасии, куря и мотая башкой, то представь себе, что у него в центре мозга, вернее, в черепной коробочке, где, так и кажется, что-то гремит с ударами, как погремушка… Это или наркоман, или…

Хотя у нас в селе вроде и нормальные парубки, я где-то писал уже, устраивают посреди ночи почти тоже самое. У матери сердце заходится от перебивки этими басовыми канонадами, д о ма тоже никуда не скрыться, жарища невыносимая… Раньше отец выйдет и гаркнет – все врассыпную… Да раньше и гипербасов этих, не иначе как чёртово изобретенье, не было, и не в машинах музыка играла, и молодёжь всё же была не настолько безмозглая, и машины не у каждого сопляка… И здоровья было побольше… Теперь он, человек уж не дюже молодой, за двустволку чуть среди ночи не взялся, чтоб не быть голословным… Но он-то всё равно не возьмётся, а кто-то взялся: я сам слышал и видел пальбу, пригибаясь в терраске, и честно говоря, в душе даже радуясь…

Но у меня нет двустволки… Возникает заварушка… Аня, вырвавшись, называя меня трусом, выскакивает… Я, на ходу как попало одевшись и схватив под куртку скалку, выскакиваю за ней…

Чувак, как ни странно, немного убавляет… «Муторно мне, плохо, тоскливо…» – каким-то выгоревшим от жизни голосом оправдывается он… Мы понимающе киваем, едва ли не улыбаемся: мол, не грусти, всё будет хорошо: инфразвук, конечно, помогает!.. Как только мы скрываемся за дверью подъезда, он прибавляет опять на всю. Снова обуваемся и выходим. Цирк какой-то! И так три раза!.. Но музыка так и не смолкает…

Или мало того, что музлом жлобствуют, ещё и фары на полночи в окно врубят…