Вячеслав Малежик - Снег идет 100 лет…

– А тут бессмысленная, глупая, пьяная смерть… Дорогой гроб, дежурные речи, венки. Что-то с вами не то…

– Знаешь, ты вот сейчас сказал, и я вспомнил свое возвращение из Афгана. Мне тоже тогда казалась фальшью наша жизнь, а потом глаз замылился, и я как бы стал участником спектакля под названием «Мирная жизнь. Восьмидесятые годы двадцатого века».

– А у нас на войне все честнее. Я пойду, а ты возвращайся, тебе с ними по-волчьи выть.

– Ты куда? – спросил я.

– Да пойду, погуляю по Москве. Я тебе позвоню, где-нибудь пообедаем.

– Я дома буду после трех, – крикнул я ему вдогонку.

Он ушел, а я вернулся к могиле, куда уже опустили гроб, и я успел кинуть в нее горсть земли.

Николай вернулся ко мне домой к семи, сказав, что не хотел меня грузить собой.

– А я созвонился с друзьями, – сказал я, – и мы можем с тобой окунуться в пучину разврата.

– Это куда же? – усмехнулся Брызгунов.

– Ты же хотел, чтобы я тебя отвел туда, где девчонок, как грибов в сезон… Вот я позвонил Наташе Киреевой, мы с ней пели в «Голубых гитарах», а сейчас она работает в ресторане гостиницы «Космос». Злачное место… Ну что, идем?

– Идем… Только я тебе ничего не обещаю.

– Прости, это я же тебе обещаю, – усмехнулся я.

– Ну да… Я чего-то башкой поехал… Поедем-поедем. Как там Высоцкий пел: «Если я чего решил…»

– То выпью обязательно, – закончил я.

– Когда нам надо туда прибыть? – спросил Николай.

– Наталья просила быть у главного входа в 20.15. В девять она должна уже петь.

Мы выпили чаю и рванули в «Космос». Наталья нас уже ждала и многозначительно указательным пальцем стучала по часикам.

– Это Наташа, – представил я певицу Кирееву Николаю, – а это мой друг майор Николай Брызгунов.

– А почему вы без формы – кокетливо спросила Наташа, направляясь к дверям «Космоса».

– Могу я хоть вечером снять с себя эту доставшую меня личину?

– Можете-можете, Коленька, – продолжала строить глазки Наталья.

– Наташ, Коля только что из Афгана, до девчонок голоден, как волк, так что ты осторожней, – подхватил я игривую волну Натальи.

– Ой, как я соскучилась по таким мужчинам. Коленька, а вам очень идет штатский костюм.

– Киреева, уволю…

– Барин, пощади, – брякнула Наталья и, сменив интонацию, продолжила: – Так, ребята, я за кулисы. Малежик, по вашим вопросам я договорилась с музыкантами, так что милости просим к оркестру.

– Это по каким вопросам? – спросил Николай, разглядывая открывшуюся его, да и моему взору картину. А посмотреть было на что…

– Ну ты же просил девчонок. Ребята, музыканты, то есть Наташка, обещали, что посодействуют нам. Причем девчонки с жилплощадью, чтобы ко мне не тащить. И как тебе контингент? – спросил я.

Николай оглянулся и застыл в изумлении, разглядывая яркую толпу отдыхающих. Судя по бегающим глазам и заджинсованной одежде, «работали» тут и фарцовщики. Девушки с длинными ногами и решительными декольте явно пришли не сдавать вступительные экзамены в консерваторию. Несколько человек выпадали из этой публики, выделяясь цепким взглядом и какой-то безликой одеждой. По всем признакам это были люди из органов. Вся публика курила сигареты и сигары, прихлебывая разнообразные напитки из бокалов для виски, вина, шампанского и коньяка. Все это действо происходило у столиков и на полу, на ковре и на кресле. Герои этой пьесы сидели и стояли, а кто-то даже мирно спал на диване.

Должен сказать, что я поездил по разным заграницам и бывал в разных питейных и едальных заведениях, но нигде подобной атмосферы, как внутри гостиницы «Космос» перед входом в ресторан, не видел. С чем это сравнить? Угар нэпа, как его показывают в кино? Пожалуй, нет. Ближе всего, наверное, атмосфера фестиваля «Вудсток», наполненная хиппанами и дымом веселящего канабиса и прочей кислоты. Николай был ошеломлен.

– За что мы воюем? – спросил он, не ожидая от меня ответа. – За что? Чтобы вот это все продолжалось?

– Что будем заказывать? – спросил я, силясь переключить настроение командира. Но тумблер заело, и глаз Брызгунова загорелся непонятным огнем.

– Жрать? – спросил он.

– Ну да, чтобы поесть и послушать Наташку, а еще чуток выпить.

– Сам закажи что-нибудь. А то я тебя сегодня все время куда-то загоняю. Прости, старик.

– Коля, брось…

Мы сели за стол, и я сделал заказ на свой вкус. Николай сидел молча, а у меня появилось чувство вины, будто весь этот вертеп «Космоса» срежиссировал я. Я пытался заполнить эмоциональную яму анекдотами – не получилось… Но вскоре официантка принесла выпивку и закуску, мы помянули, тем не менее, Геру, причем Николай сказал подобающие слова. Алкоголь разрядил обстановку, а уж когда Наташа Киреева и ансамбль «Астероид» начали свою программу, Брызгунов ожил, и я даже решил, что все складывается в лучшем виде.

– Не надо просить музыкантов, чтобы они баб нам подогнали, – сказал Николай, когда Наташка откланялась и простилась с посетителями.

– Почему?

– Не надо, и все. Эти женщины не для меня, и я не хочу в этом участвовать.

– В чем – в этом?

– Ты все понимаешь сам, не хочу повторяться.

– Ой, Коля, – вздохнул я.

– Не грусти, я уеду… Спасибо за Кирееву. Классная девчонка, классная певица, а все остальное – это какой-то мираж.

Мы сели в такси и поехали на Вернадского, ко мне домой.

– Коль, а может, я найду где-нибудь девчонок попроще? Ты же сам говорил, что в Афгане…

– Ну найди, а то я себя как-то неудобно ощущаю. Ты из кожи лезешь, а я капризничаю.

– Коля, не бери в голову. Приедем домой, я позвоню Леше Шачневу, у него есть какая-то баня, думаю, мы решим вопрос с культурной программой.

Леша Шачнев – наш басист и старожил ансамбля «Пламя», в котором он работал еще в «самоцветовские» времена, правда, тогда еще в роли звукорежиссера. Свои недостатки в образовании и музыкальности он компенсировал сумасшедшей работоспособностью и желанием играть. Пел он не очень чисто, и на записях, и в концертах в СССР его не занимали как вокалиста. Но если мы выезжали в зарубежный тур, то знание лихой фирмы, песенок из репертуара «Troggs» и всяких там «Pretty Things» позволяли ему выйти из засады и спеть всемирно известные стандарты с неизменным успехом у зрителей. Причем на сцене оставались А. Шачнев, басист и певец, В. Малежик, гитарист, и В. Дегтярев, барабанщик.

Нас с ним связывало длительное знакомство еще со времен первых московских бит-групп. Леха играл в «Москвичах» с тремя братьями Шаповаловыми на гитарах и барабанах и еще одним однофамильцем Шаповаловым в роли менеджера и главного «бубниста» (от слова «бубен») страны. Потом была группа «Политбюро» со Стасом Микояном, Гришей Орджоникидзе, Володей Уборевичем в составе. Короче, Леха меня знал по тем еще временам и опекал, когда я пришел в «Пламя».