Надежда Нелидова - Училка тоже человек

В это самое время в теплой и уютной 919-й комнатке одного из общежитий находилось четыре человека. Студент по имени Сережа, регулярно получающий повышенную стипендию, готовился к зачету по химии. В то время как вся группа отправлялась на очередной экзамен с немытыми головами, с ладонями, вымазанными в чернилах и с пятаками в туфлях, один Сережа сохранял присутствие духа.

Студент по имени Федя писал письмо далекому стройотрядовскому другу в солнечный Азербайджан.

Обнаженный по пояс студент Курбанов возлежал на кровати, закинув красивые мускулистые руки за голову. К зачету он не готовился, потому что с первого захода ни разу не сдавал ни одного предмета. Поэтому Курбанов готовился сразу к пересдаче, а пересдача по химии была назначена только на восьмое число.

Рядом с Курбановым сидела девушка Наташа, которая пришла сюда из женского крыла в халате, бигуди и тапочках. Она с материнской жалостью ворошила его кудри. Студент Курбанов и девушка Наташа третью неделю были мужем и женой. Ключи от отдельной комнаты комендант обещала выдать после каникул. А пока Наташа каждый вечер приходила в 919-ю, чтобы покормить мужа горячим и взять что-нибудь в постирушку.

Четвертая кровать пустовала. Ее хозяин, студент Ежов который вечер по неизвестным причинам задерживался в институте допоздна.

Курбанов крякнул и повел голыми плечами. Наташа вспомнила о рубашке, расстеленной у нее на коленях для штопки. Она неохотно извлекла пальцы из вьющихся волос мужа и стала рассматривать рубашку на свет, качая головой и шевеля губами.

Федя написал адрес, провел по краю конверта языком и пришлепнул по нему.

– Курбан, – попросил он. – Ты завтра в первую. Отпустишь?

Тот, не глядя, протянул руку за письмом, прочитал адрес и бросил конверт обратно:

– Лопух. Адрес неверно написал.

Наташа воткнула иглу в нагрудный кармашек и тоже внимательно перечитала надпись на конверте.

– Прав Курбанчик, – укоризненно сказала она. – Ты слово «Азербайджан» не так написал. Исправь сейчас же.

Федя почесал ручкой в затылке. Ему было стыдно, что он не знает, как пишется название бывшего союзного государства.

– Сереж, – попросила чуткая Наташа. – Ты у нас умница. Помоги человеку.

Сережа поднял всклокоченную голову от учебника по химии и затравленно оглянулся вокруг, стараясь вникнуть в то, о чем его просят. Наташа сердобольно повторила вопрос. Сережа утомленно прикрыл веки и выдал что-то мало похожее на истину:

– Может, Азейбарждан?

– Нет. Где-то ты буквы перепутал. Совсем мы, ребята, с этим зачетом до ручки дошли.

В комнате возникло оживление. Обитателей 919-й объединило чувство, знакомое людям, разгадывающим один на всех кроссворд. Все бродили глазами в потолке и выкрикивали версии.

– Ай-зей-бар-джан! – скандировал самый безграмотный Федя.

– Айзер-баджан! – стоял на своем Курбанов.

Наташа заткнула уши:

– Ну что вы, в самом деле. Федя, у тебя же атлас есть.

– Я его в четвертую общагу девчонкам отдал. Сейчас к соседям схожу, может, они знают.

– Луку займи две головки, – крикнула вслед Наташа. – Хоть картошки вам нажарю, горемычные.

Через некоторое время в коридоре послышался ужасный грохот. Дверь распахнулась. Но грохот производил не Федя с луковицей, а студент Ежов.

Немного о вошедшем.

Ежов слыл незаурядной личностью на курсе. Во-первых, ему быстро удалось встать на короткую ногу со всеми преподавателями. Группа с замиранием сердец ждала того дня, когда он потреплет по плечу главу института: «Ну что, брат ректор?» Между сессиями студент Ежов вечно что-то изобретал. Хотя ничего пока не получалось, он не унывал, памятуя, что отрицательный результат – результат тоже.

На первом курсе его заинтересовала теория относительности, которую развивал на лекции розовощекий физик. Он рассказывал, что если космический корабль запустить со скоростью света (что практически невозможно), то время в пространстве корабля остановится. А если, пофантазируем, кораблю придать еще большую скорость, то он способен будет приземлиться в прошлом. Развивая разные скорости, можно вернуться, скажем, во времена Киевской Руси и даже – пещерных людей! Ежов был потрясен, изумлен. Он возбужденно ерзал по скамейке и все порывался вскочить и поспорить с физиком.

Весь семестр он пропадал в лаборатории, озабоченно шептался с преподавателем и конструировал нечто таинственное. Это «нечто» однокурсники прозвали машиной времени: в ней Ежов собирался лететь в гости к пещерным людям. В конце семестра Ежов разобрал конструкцию и публично покаялся в грехе самонадеянности, неустанно цитируя Экклезиаста: «Умножая знания, умножаешь скорбь». Но он лучше всех на курсе познал законы физики, и у преподавателя, принимавшего у него экзамен, на розовых щечках играли ямочки от удовольствия.

Другим изобретением Ежова был эликсир молодости. Благодаря ему он стал первым успевающим по химии, и химичка не могла на него нарадоваться. Ежов по выведенной им накануне ночью формуле на кафедре органической химии приготовил состав и хранил жидкость в запаянной колбе под койкой в общежитии.

Итак, дверь распахнулась, и появился Ежов, с грохотом волоча флягу. Вслед вошла бабка в бараньем тулупе. Провести человека без документа мимо ехидной остроглазой вахтерши мог только один человек в общежитии – Ежов. Появившийся в дверях Федя с луковицей ойкнул, попятился, думая, что ошибся комнатой. Но заметил из-за могучей бабкиной спины Наташу и юркнул к своей койке.

Ежов пошуровал в тумбочке и извлек пустую банку, бабка с готовностью ее наполнила. Ежов заплатил и с выжиданием оглядел присутствующих. Наташа заторопилась, тоже нашла какую-то посудинку. Бабка и ее наполнила до краев и взамен получила сторублевку. Когда бумажка исчезла в кармане, Наташа запоздало подумала, что сто рублей – это два комплексных обеда в столовой: для нее и для Курбанова. Федя с Сережей переглянулись, скинулись и приобрели три литра на двоих. Остальное бабка, рокфеллерски махнув рукой, выплеснула в большую кастрюлю из-под супа. Подхватив флягу, она пошла к двери. Тут Наташа спохватилась, бросилась останавливать бабку, заговорила горячо:

– Да что же это, мальчишки? Бабушка нам наверх молочка доставила, а мы… Бабушка, оставайтесь с нами чай пить с молоком!

Сразу на свет Божий извлеклись две закопченные сковороды (вторая доставалась в экстренных случаях). Федя с Сережей мигом начистили с четверть ведра картошки и утащили жарить на кухню. Наташа сбегала в свою комнату и вернулась с коробкой конфет ассорти, которую хранила ко дню рождения Курбанова. На столе сдвинули конспекты, учебники, постелили испорченный ватман, быстренько накрыли на стол. А в центре водрузили кастрюлю с молоком, откуда не возбранялось черпать ложкой.