Юлия Щербинина - Конрад. Путь кобры

Так что теперь замороженные магией готовые обеды разбавлялись свежеприготовленными эльфийскими блюдами. Они почти не отличались от традиционного меню, к которому мы привыкли, только были насыщеннее овощами, зеленью, собственноручно приготовленными приправами и экзотическими соусами, но и мясом шаман совсем не пренебрегал, хотя изначально я подозревал в нём вегетарианца.

‒ А что такого? ‒ нахохлился Рахион, когда впервые принёс заячью тушку. ‒ Охотиться ради пропитания это не грех. Тем более, что убитая животинка станет духом леса и будет «жить» в своё удовольствие ещё лучше, чем до смерти. Я ничего плохого не сделал!

‒ О чём задумался, Конрад? ‒ вернул в реальность голос Грегера.

Все уже позавтракали, Рахион убрал со стола, и теперь стая попивала травяной чай с печеньем.

Я сделал большой глоток, поставил кружку на стол и присмотрелся к шаману. Рахион улыбнулся, словно бы прекрасно понимал, о чём я думаю.

‒ Шаманский дар передаётся только по наследству или ему можно обучиться? ‒ вместо ответа вожаку спросил я эльфа.

‒ Мне по наследству достался, ‒ с безмятежной улыбкой поведал Рахион. ‒ Но я читал в летописях нашего клана, что у моих великих предков были ученики.

‒ Тебе это зачем? ‒ покосился на меня Мортен, с таким видом, будто я интересовался чем-то низменным, недостойным порядочных людей.

‒ Шаманы с лёгкостью достигают единения с духом, и даже не с одним, ‒ сказал я, не сводя глаз с эльфа.

‒ Можно думать, ‒ одобрительно кивнул Рахион. ‒ Природа и духи наше всё.

‒ Значит, ты можешь научить меня единению с тениумом, ‒ сделал я вывод. Эльф решил уточнить:

‒ Ты хочешь научиться только единению с духом или шаманскому ремеслу в общем?

‒ Как получится.

Ингрид едва не поперхнулась чаем.

‒ Ты… ты больной?! ‒ прокашляла она и спешно утёрла рот запястьем. ‒ Нам нужна грубая сила, а не эти вот… танцы с бубном и курение всяких гадостей!

‒ Что за оскорбительные стереотипы о шаманах, откуда они вообще берутся?! ‒ обиженно встрепенулся Рахион.

‒ Гадство, Конрад! ‒ возмущался и Мортен. ‒ У тебя так дел мало? Ты лёжа тягаешь жалкие полцентнера, а думаешь о какой-то духовной требухе.

‒ Я и то больше могу! ‒ поддакнула Ингрид.

‒ Ничего уже не полцентнера, не надо приуменьшать!

‒ Сути дела это не меняет!

‒ Растрещались, хватит уже! ‒ стукнул кружкой об стол Грегер. ‒ Между прочим, Конрад пришёл к правильному решению. Наша деятельность очень близка к шаманскому ремеслу, так что нам всем есть, чему поучиться у Рахиона.

‒ Я вот единению с духом научилась сама, своими честными стараниями, ‒ напыжилась Ингрид.

‒ Аналогично, ‒ хмыкнул Мортен и не сдержался, чтобы не добавить: ‒ Хотя ни о чём не думать для тебя, детка, не так уж и сложно.

‒ У каждого из нас на это уходили недели, а наследника духа ягуара нужно натаскивать по ускоренной программе, если есть такая возможность, ‒ чуть повысил голос Грегер, потому что Ингрид, поджав губы, издала опасно злобный стон. Дождалась, пока вожак перестанет смотреть на неё, и пнула Мортена под столом, а мой братец, как всегда, только едко ухмыльнулся. ‒ Он и так потратил впустую столько дней. Если тебе не сложно, Рахион, позанимайся с Конрадом единением сегодня. Выбери методику, которую сам сочтёшь подходящей.

Шаман просиял и радостно заявил мне:

‒ А я ведь первым делом сегодня предложил тебе прогулку по лесу! Ну чувствовал прям, что неспроста меня потянуло тебя в лес позвать, неспроста!

‒ Тогда допиваем и идём, ‒ решил я и покончил с остатками чая.

‒ Да-да, я только сейчас посуду помою… ‒ оживился Рахион. Ингрид насмешливо прыснула, а Мортен послал в него уничижительный взгляд, как на третьесортного обслугу. ‒ А ты не забудь взять свой тотем ‒ пригодится.

‒ Он всегда при мне.

‒ Значит, собираемся!

Мы не стали далеко уходить от подземелья ‒ незапланированные проблемы ни к чему. Минуты две шли по лесу, остановились у небольшого дуба, под которым Рахион в своём «пафосном» одеянии расселся в позу лотоса, ‒ на природе шаман предпочитал выходить в своём традиционном шаманском наряде ‒ и на земле перед ним волей духов вспыхнул и весело заплясал костёр без очага и хвороста.

‒ Ну садись, приступим к медитации, ‒ бодро сказал Рахион. Я опустился напротив него, по другую сторону от костра, и достал тотем. ‒ Убери пока, сначала попробуем без него.

‒ Пробовал уже раз триста, ‒ хмуро проворчал я. Тотем всё-таки положил на землю, но как можно ближе к себе. ‒ Давай я не буду повторяться, ладно?

‒ Ты уверен, что сделал всё возможное, чтобы очистить свой разум от ненужных мыслей и освободить душу от безжалостных чувств?

‒ Да!

‒ А как ты думаешь, почему тогда у тебя не…

‒ Да какая разница! ‒ раздражённо оборвал я шамана. ‒ Ты можешь просто рассказать, как мне достичь этого дурацкого единения с духом или нет?!

‒ У-у-у! Кажется, я понял, в чём проблема! ‒ протянул Рахион с таким выражением, словно ставил неутешительный диагноз. ‒ Тебя терзают очень много сдержанной агрессии, невысказанных слов и невыраженных чувств. Не хочешь поговорить об этом?

‒ Чего? ‒ опешил я.

‒ Ты ведь вырос в лагере смертников, где тебя всю жизнь готовили к самопожертвованию во имя уничтожения твоего же народа. А потом фактическое рабство, унижения со стороны одного из хозяев, ненависть к тебе слуг, тяга к девушке, которой ты недостоин, несправедливость судьбы, когда весь мир против ваших чувств…

‒ Может, хватит?!

Но шамана уже несло.

‒ Затем вроде бы свобода, но и тут твои права ущемляют законы стаи. Скажи, ты сильно ненавидишь за это Грегера? А твоя обида на Мортена, которому безразличен родной брат, часто не даёт тебе уснуть?

‒ Что ты несёшь! Нет у меня никакой ненависти и обиды!

‒ Или причина бессонных ночей больше в девушке, которую пришлось отвязать от себя? Ты очень много продержал в себе, Конрад. К сожалению, во всём виноват печальный менталитет волаков ‒ быть интровертом и хранить всё в себе. Хоть и живёте стаями, вы все поголовно замкнутые одиночки. Тьфу, распутная монашка! Да вы сколько уже живёте под одной крышей и ничегошеньки друг о друге не знаете! Вот скажи мне честно ‒ ты это считаешь нормальным?!

Я отвернулся от костра, перевёл дыхание и снова взглянул на шамана.

‒ И что ты хочешь? Чтобы я поплакался тебе в плечо и похныкал над несправедливостью судьбы?

‒ Ну что вы вечно утрируете! ‒ досадливо поморщился эльф. ‒ Это ведь естественно, когда… ну… допустим, какой-нибудь сосуд всё наполняется какой-нибудь мерзкой субстанцией извне, а выплёскивать из себя не хочет. Поглощает! Так эти гадости в нём всё копятся и воняют, копятся и воняют. Так, смотри, не выдержит сосуд всей тяжести ноши. Рухнет да окатит этим дерьмом всё и всех вокруг, а сам ‒ в осколки, если не в дребезги!