Фортуна Геза - ВоинГангер. Славный путь

– Воин Гангер тоже приютский. Это не показатель. Она, может, его даже знала. Сколько ей? Лет тридцать, не меньше?

– Тридцать три. Ровесница моей мамы. Но мама моложе выглядит.

– Твоя мама следит за собой. У вас дом засыпан косметикой. Астра Инса ухоженный тепличный цветок. Нашла с кем сравнивать. Кстати о возрасте. Если эта рыжая – жена твоего продавца, то он далеко не мальчик. Знаю, ровесники тебя раздражают, но…

– Юнона! Я просто хочу купить веер!

– Сегодня он не откроется.

– Она выбежала и дверь за собой не закрыла.

– Стой! Ты куда? Стой! Этот Ворон наверняка не просто так в маске ходит. Кто будет сидеть в магазине, в который никто не заходит? Если он не наркоторговец, то точно псих. Или урод. Ингрид!..

Полоска дневного света вытянулась от двери, силуэт девицы затемнил собой часть, создав тень.

– Ох, Юнона!

Девица повыше подскочила к подруге.

– Смотри. Маска. Лежит на полу. Что здесь врачиха устроила?

– Тебе это понравилось? Это? Это капец… Жуть.

– Похожа на птицу. Такая загадочная. Ох, Юнона! Раз она здесь, значит… Юнона! Он без маски!

– Не кричи! Услышит. Уходим.

– Хочу на него посмотреть. Другого шанса не будет. Это же магазин. И он открыт. А мы покупатели. Поэтому, если зайдём…

– А ну стой!

– Ай, больно! Ты что? Синяк останется!

– Обижайся, но туда не пущу. Даже не думай сопротивляться.

– Пусти!

– Нет.

– Мне больно!

– Мы уходим.

– Кара, это ты?..

Очки успокоились, ведь теперь их точно найдут.

Nevermore

– Выйдет, вот увидишь. Он слышал голоса. Захочет посмотреть, кто шумел.

– Но до сих пор внутри. Времени много прошло.

Юнона и Ингрид стояли в тени большого мёртвого дерева. Оно торчало напротив скромного двухэтажного дома, часть фасада которого завитками оплетало растение с закрытыми бутонами белых цветов. Красные кители подруг ярко выделялись на фоне чёрной коры толстого ствола, надёжно скрывавшего их от всякого, кто бы ни вышел из странного магазина.

– Может, порядок наводит?

– Если убирается, значит, ему плевать, кто шумел. Этот Ворон явно затворник. Или у него фобия. Как там она называется? Клаустра…

– Агорафобия. Не знаешь – не умничай. Клаустрофобия это…

Дверь магазина начала открываться, не скрипнув ни одной петлей.

– Выходит, выходит, смотри! Ах-юнона-а-а…

– Тиши ты.

– Это он?.. Юнона-а-а… Это он?.. Как так? Это как?..

– Куда вылезла, – он же заметит.

– Как так? Не верю…

Юнона дёрнула подругу, прижала к дереву. Обе стояли лицом к стволу и не двигались.

– Как так, Юнона? Не верю…

– Что ты заладила?

– Видела?.. Этого не может быть. Какой же он привлекательный! Неужели он муж той докторши с грязной головой? Не верю!

– Кажется, не заметил.

– Смотри, как одет! Рубашка, жилет – ни одной мятой складочки. Брюки чинос! Как же они мне нравятся. Просто и со вкусом. Только вместо серой рубашки я бы цветную выбрала. Хотя с чёрным всё сочетается. И сидит идеально.

– Куда-то пошёл.

– Ботинки сверкают. Нет! В голове не укладывается, как этот мужчина может быть её мужем? Это невозможно! Их рядом даже ставить нельзя! Бли-и-ин… Это не справедливо. Почему рыжая запущенная тётка в браке с таким мачо? А моя мама, умница и красавица, до сих пор не встретила нормального мужчину?

– Для тебя все брюнеты мачо?

– Неужели скажешь, что он урод? Да у тебя с головой тогда не в порядке. Высокий! Стройный! Настоящий мужчина! А походка! Да тут не придраться. Видела глаза? Ты когда-нибудь видела такие чёрные глаза? Я никогда. Я просто в шоке! Интересно, как его зовут? Так и просится – Флориан. Да! Флориан!

– Надел шляпу и опустил на глаза. Подозрительный тип. Может, в розыске?

– Надо что-то делать, Юнона. Такой мужчина не должен прозябать рядом с тёткой, которая даже голову не считает нужным помыть.

– Чего?

– Не иначе как загипнотизировала. Она же медик. Ученица Авроры. Сам бы точно не выбрал такую. Под гипнозом точно! Держит его затворником. Прячет под маской. Как пленника! Теперь ясно, почему врачиха Авроры живёт в Эдил. В Антарес его бы давно прибрали к рукам.

– Прибрали к рукам? Он что веер?

– Сегодня же спрошу у мамы! Почему про него не рассказывала? Почему она с ним не встречается? Давно бы уже увела от этой помятой докторши.

– Ушам не верю.

– Интересно, куда он? Конечно! Точно есть любовница. Выпроводил свою неподмытую истеричку и пошёл к нормальной женщине.

– Стой, ты куда?

– За ним, конечно. Узнаю к кому ходит и стукну докторше. Они и так поругались, а из-за этого точно разбегутся.

– Мы ни за кем не пойдём. Ты его увидела? Теперь возвращаемся.

– Пусти! Только попробуй меня задержать! Перестану тебя подругой считать, поняла? Бли-и-ин, уже поднялся на холм. Пусти, я сказала!

– Ингрид, как так?..

***

Торговые улочки петляли по всем сторонам. Лавки и мастерские пестрили наружной рекламой. Кафе и столовые грели хвойный воздух запахами жжёного масла, супа и выпечки. Многолюдный рынок, обычно всегда очень шумный, сейчас не забивал слух: лаяли где-то собаки; топтались и фыркали кони; и недалеко мать утешала дитя. Все продавцы, покупатели, возницы и даже пьяницы – народ, что толкался повсюду, дружно вдруг замолчал…

– Сэр, это не мои очки, а ребёнка. Он учится. Без них не сможет ни читать, ни писать. У него высокая миопия. Они обязательно нужны ему завтра. Пожалуйста! Я заплачу достаточно. Или продайте такие же. Левая линза на минус пять и пять, правая на минус шесть диоптрий ровно.

– Я же сказал! Nevermore!

– Сэр, не для себя прошу.

– Плевать! Nevermore!

– Сэр, прошу вас. Хотя бы линзы.

– Nevermore! Nevermore! Nevermore!

Юнона и Ингрид стояли возле фонарного столба, отдельно от группы людей.

– Какого чёрта? Что это за ремонтник? Как он смеет так разговаривать? Ужас какой! Я нажалуюсь маме! Эту лавочку быстро прикроют.

– Виолетте сейчас только этим и заниматься, когда в Атаре собрались Конги. Она дома не появляется, а ты навязать хочешь ей какую-то оптику?

– Этот урод долго не проработает. Я запомню его палатку. Пошли, нельзя упустить Флориана.

– Может, звать его лучше Ворон? Кстати об этом. Он назвал магазин «Белый ворон», хотя брюнет и довольно смуглый. Даже глаза чёрные. Если он Ворон, то точно не белый. Переносный, думаю, смысл. Белая ворона. Изгой.

– Изгой?.. Почему?

– Откуда мне знать? Ты же видела, у продавца чуть глаза не вылезли, когда он к нему подошёл.

– Просто тот пропойца кроме своей мерзкой рожи нормальных лиц никогда не видел. Это ему нужна маска. И намордник. Чтобы свой грязный рот никогда больше не открывал.

– Он не пьяница. Обычный владелец лавки. Должна быть причина такого его поведения.

– Какая может быть причина так хамить человеку? Флориан с ним вежливо разговаривал.