Mel RedWolf - Ветер Перемен. Волчица

Одно было хорошо, что подруга осталась в живых. Илаэр там тоже волчится, по-своему держит пост, а без царицы ведь клану было бы хуже. Не просто без подруги, а без той, что ведет вперед, с жаром, яростью и верой в победу. В полном хаосе войн хотя бы такой огонек сохранял ясность и трезвость рассудка, чтобы можно было распустить цветок нежности с близкими.

– В такое время особенно.

Лора утянула любимую до ложа, устроившись сидя, а голову Каски разместила на своих коленях. Так она была рядом, так могли касаться светлых волос, видеть родные глаза, склоняться с поцелуями.

– Родимая, весть о Лари ведь к нам тоже пришла в лагере. Великая дарует нам счастье в самые неожиданные моменты. Так и я тебя обрела, радость моя. Прилетела за сестрой, а нашла свою судьбу. Каска, мне только за Лари тревожно. У неё не было выбора, Девам тяжко приходится не только в войну. Их участь подобна той, что касается жриц. Наша возлюбленная дочь. Это непременно дар богини, но её выбор огорчает меня. Отказаться от любви, от тепла родных. Я боюсь, что наша девочка отдалится от нас.

Дурфа накрыла губами лоб баргустки, поглаживая пальчиками щеку воительницы, её женщины, единственной и дорогой. Её жизнь, будущее, счастье, всё, что было у Лоры. Весь мир заключался в небесно-голубых глазах Скрытого Клинка.

– Услада сердца моего, отдохни, поспи, душа моя.

– Она уже отдаляется. Ее ведь не сыскать, даже когда мы переход делаем.

Тихо заметила Каска, взъерошив белые волосы. Теперь они были и без единой косы, торчащие, словно шипы, белые да короткие. Так было легче, ведь ухаживать за волосами абсолютно не было времени. Да и младшие перешли с баловства в первые романтические игры. Приходилось присматривать за ними. А учитывая то, что они также ходили, щенком возле одной, то другой пассии, картина удручала женщину.

– А младшие Скрытые Клинки уже балуют. Ладно хоть не натворят гутов

Буркнула воительница, все же устроившись отдыхать с супругой, собрав ее в широкие объятия.

Лора сменила положение, уткнувшись в шейку своей женщины, сделав вдоха да поглубже. Необходимая. Она будет рядом, нет, Великие не разлучат их.

Объятия согревали как в холода, что насылала Милосердная, так и в зной Пламенной. Телам может и было жарко, но душе вдали всегда было тревожно, боязно отпускать далеко от себя.

– Хочу увидеть наших девочек, они ведь уже совсем выросли.

Женщина тяжело вздохнула. Нет, Каску надо поддерживать, а плакать уже и вовсе непозволительно. Что она, бедная, сделает? Только сердце ее сжимать лишний раз в тиски. Правда замечание о баловстве девочек только смутили родительницу, что пуще прежнего запряталась в груди, только ушки покрасневшие и было видно.

– Все дети растут, мы не можем держать их вечно при себе, верно?

Лора неуверенно подняла взгляд к лицу своей женщины, поцеловав ее бегло в уголок губ.

– Но я буду здесь, рядом с тобой.

– Конечно. Тем более, когда это уже взрослые гуты, которые того гляди и в росте перерастут, а через лет пять и свою семью с ладушкой сложат.

Улыбнулась Каска, поцеловав нежно в румяную щеку супругу. Нежная, прекрасная, милая. От родных черт до сих пор щемило в груди и нежность ворочалась клубочком пушистым. Так и поцелуи посыпались, как с яблони переспевший урожай. Волновались ли о гутах, что были у верховной Хал? Нет. Они росли, питались, играли, их учили. И были они подальше от окопов и осад стен. Над ними простерло руки мирное небо.

– с Фаврир и Аллен все хорошо, Пёрышко. Когда все закончится, мы снова все будем вместе.

– Каска, я тебя так люблю.

Тепло лилось со словами, когда поцелуями усыпали лицо. Щекотно и до дрожи приятно. В желании быть всегда рядом оказались в рядах милосердных, которые латали раненных сестер. В желании дарить счастье были рождены пять прекрасных гутов, которые сами скоро станут хал и хар. В это верили, на это надеялись, как и на защиту Великих.

– Как только вернемся домой, надо будет хорошенько прибраться. Наверняка там не до сада нашего было. Хоть бы за травами присмотрели, я ведь их ждала так долго.

Милосердная провела ладошкой по спине своей женщины, с каждым разом снимая усталость от перехода, от ночей, которые проводили без сна. Забирала боль ноющую, которая оставалась после ран, даже если те вылечить выходило быстро.

– Наши девочки так похожи на тебя, такие же веселые, никогда не сдаются, вперед идут. Правду говорят, что гуты на милую сердцу похожи. В их глазках вижу твое отражение, в их волосах затесалось солнышко. Они ведь наше с тобой наследие, то, что мы оставим после себя.

Смущенно произнесла дурфа, прикрыв глаза. Прислушаться к сердцу возлюбленной, к её желаниям, к её тихому дыханию, как бывало и прежде в мирное время.

– И я тебя люблю, Перышко.

Глухо обронила слова воительница, прижав к себе. Нос зарылся в шелк светлых волос милосердной, когда тишину разорвал рог. Его подхватили другие, разнося по крепости тревогу. Мысленно воительница выругалась. Даже отдохнуть не дают! Нехотя Каска расцепила объятия, чмокнула крепко в губы свою женщину и на ходу натягивая перевязь лука со стрелами и приторачивая клинки, перешла на бег, а там и покинула коридор и здание.

Рог затрубил тревогу и привычно Лаэлари дернулась с места, приготовившись бежать. За руку её поймала Карла, на что к ней обратился удивленный взгляд.

– Пусти, я нужна там!

Строго отчеканила баргустка, но отпускать ее видно не собирались.

– Нет, теперь ты Открывающая Врата. Мы не несемся в бой!

Женщина удерживала Лаэ, пока к ним были направлены взгляды остальных Дев. Одежды Лари сменились на традиционные для этой касты. С даром пришла и защита Небесной. Даже холода не сильно тревожили кожу, а весенняя прохлада была только желанна. Метки отчетливо виднелись на шее, висках и животе девушки, которая продолжала упрямиться.

– Я нужна своим сестрам и хар!

Возмутился гут воительницы, вырвав руку из удержания.

– Ты не понимаешь того, что Великая избрала тебя! Это честь! Ты пренебрегаешь Её волей!

Карла продолжала стоять на своём, вызвав у Лари всплеск эмоций. Она развела руками по воздуху, а тонкие брови сошлись на переносице.

– Помогать нельзя! Любить нельзя! Быть с родными нельзя! Да что мне вообще можно? Что хорошего в доле Девы?!

Девушка вскинула подбородок, вздернула непокорно нос.

– Я баргустка! Баргусты не сидят в тылу, когда могут помочь! Помяни моё слово, при первой же возможности я верну дар Великой! Значит и то будет её волей!

В гневе бросила крылатая, выбегая из комнаты, в которой разместили Дев.

– Глупая девчонка, богохульствует, так ещё бы хоть раз послушалась!

Карла осталась позади. Её взгляд опустился. Лаэлари, к ней перешел дар дурфы. Кого ещё можно было поставить ей в наставницы, как ни прошлую его владелицу?