Борис Ковальков - Прогулки по Каэнглум. Книга первая. Алиби убогого дракона

Улицы. Лабиринт, устроенный когда-то для защиты города и вышгородского замка. В то время каэнглумцы не совсем убедились в своей странной независимости и понастроили множество защитных сооружений. Но уже тогда лабиринт строился и для нескучных прогулок. Горожане расчетливы.

Старый город в крепостных стенах маленький, но не игрушечный, строгий нарядный город. Большая часть Каэнглума построена на склонах теснины реки Голхи. «Дома стоят очень уверенно. Можно ли так говорить о домах? Про себя можно».

Дома. Почти каждый имел свое имя, многие украшены росписями – историями города, историями самого дома. Снег застил, но Любке угадывал. «Три Брата». За серой каменной штукатуркой, как корни дерева, проявлялся каркас фахверка. Над самыми верхними, никогда не затворявшимися окнами чердака балки с блоками на конце и провисшими цепями, канатами от блоков в окна. Дома для себя и своих двух братьев построил некий человек; он пришел из страны, расположенной южнее Каэнглума. Братья искали его по всей Европе и нашли молодым, сами будучи уже старыми и больными. Младший брат ухаживал за ними, пока возраст их не сравнялся.

«Толстяк» – дом с высоким щипцом, вся стена в окнах, настоящих и прорезанных сграффито по штукатурке; последних было больше, и тоже с настоящими ставнями. «Ты спрашиваешь, кто такой был Толстяк? Булочник. Прозвище перешло к дому». История о фальшивых окнах, недовольных горожанах и любознательных всадниках. Всадники спустились с Вышгорода, желая подробно ознакомиться в магистрате с городскими порядками. Спустились сквозь Проломный спуск. Его и проломили всадники, так как основной, Лангбейн, был тщательно и наглухо заделан трудолюбивыми горожанами. «Ты спрашиваешь зачем? Расскажу позже. Всадники не достучались до хозяина. Он был советником магистрата, тогда обер-бургомистром. Если угадать настоящее окно в нижнем этаже, а оно в пекарню, и постучать, то откроют и угостят горячим хлебом. Время от времени пекари закладывают одно окно и разбирают другое. Попробуем?» Любке постучал и угадал. Дальше шел с бумажным пакетом. На белом пакете красный рисунок: дракон с выпученными глазами работает мехами у хлебопекарной печи.

Рядом «Тощий Сапожник». С одним рядом окон, одно над другим по узкому фасаду, от цоколя до самого верхнего пятого под коньком. Длинные окна в мелкий переплет. «Видишь? В одном, на втором этаже сохранились маленькие круглые разноцветные стекла. Их вынули из разных окон после пожара. Когда-то каждое окно имело свой цвет. Дом был самого сапожника, на него хватало историй. В доме не было перекрытий и из полуподвала шла одна лестница, окна были на ее площадках. Дом и был построен для одной лестницы. Сам сапожник жил и работал в полуподвале. Говорили также, что он хотел поднять стену и лестницу… Да, ты догадлива, на два этажа выше».

Любке шел, вспоминал, сам себе и кому-то в мечтах рассказывал истории о тех странных и веселых людях. Вот очень старинный дом, здесь жил цирюльник, но дом назывался «Теща». Рассказывали, что цирюльник сам себе изготавливал инструменты, да такие, что были выставлены как шедевр на звание мастера. Инструменты признали и захотели принять в цех Кователей Каэнглума и Капштадта 5 5 Капштадт, иначе мыс Гадрау. Прибрежный район и рыбацкий поселок в устье реки Голхи и по побережью моря. Славен мастерами, легендами и копченой салакой; знаменитыми налетами ратмусов и паворимагов на гадрауские коптильни, один из которых вошел в историю местных краеведов под названием Большой праздник раздела добычи . Подобные события и в будни не редкость… Почему же именно этот остался в памяти с таким названием – загадка. Загадками являются не только события, явления, человеческие поступки, но и некоторые обитатели, предметы, вещи. . Кузнецы сковали вывеску новому мастеру. Но теща цирюльника (в то время новоприезжая) не хотела быть тещей кузнеца. Зять ходил в Вышгород. Свои шеи ему подставляли многие, как она считала, знатные люди; заботливая дама не совсем разобралась в городском устройстве. Один ее брат был лекарем, другой служил в магистрате, должности никто не помнит. Она уговорила всех. В утешение самому цирюльнику разрешили делать некоторые мелкие операции, кроме дозволенных кровопускания, установки пиявок и удаления мозолей. А также заказали ему инструменты. «Их можно увидеть в музее магистрата. Ювелирные изделия, непохожие на современные хирургические инструменты. Они обладают анестезирующим действием, что было проверено и в настоящее время. Ты смеешься… Хочешь проверить сама?» В утешение самой теще дали привилегию отказывать княжескому приглашению на завтрак. Она долго привыкала к тому, что в Вышгороде и самом дворце жили вполне обыкновенные люди: мастеровые, трубочисты, студенты и прочие – и все являются членами магистрата, а сами князья что-то вроде роскошной мебели. Другое о цирюльнике и лекаре ты сможешь узнать в хрестоматийной истории о времени принцессы Гасеннау в главе «О Пирожных».

Город украшали к Празднику. Елочки в кадках уже появились, их обживали забежавшие на праздник лесные зверушки. Звучала предпраздничная музыка, подготовительная, тихая. Ночь не сделала город темным. Он оставался светлым от снега и света негаснущих окон, витрин, фонарей, самих жителей, забавно переносящих на плечах и головных уборах маленькие сугробы и почему-то не сбивавших снег, словно играли в «у кого выше и донесет ли до дома». Фигуры казались высокими в этих своеобразных маскарадных костюмах. Свет из витрин и окон без ставней подсвечивал их золотом и серебром; белые карнавальные бюсты, надетые на плечи.

Любке спускался улицей Кейха вдоль подпорных стен. Снег и отблески света скрывали темноту подворотен и проулков. «Снежная кисея скрывает особый Каэнглум. Смотри, арки в подпорных стенах – начала подземных ходов. Темные проулки и подворотни ведут на узкие переулки-лестницы. Осторожней! Они могут закончиться колодцем или переходом под рекой».

Пересек шумную Паксарг… За витринами – золотое сквозь серебряный снег – одежда к празднику и подарки. И на зиму не убирались маркизы и навесы, разноцветные полосатые с надписями: «Lilled, vanikud ja lillekimpude», «Велетский квас», «Küsten dunkles bier», «Gadrau records – garolau newydd»… Плакаты театральные, цирковые и киноафиши; реклама, объявления. Например: «Новое собрание маскарадных костюмов и robe du soir Ланен». Или: «В бакалейной лавке на площади Пяти Улиц предпраздничная дегустация нового ликера „Ветус Туррис“». Любке остановился у яркого плаката «Mott and Picts Black Honey. It’s not as obvious as it seems», увидел на нем знакомые лица. Двух девушек он узнал – те самые, которые забавлялись открыванием старинных дверей, третья, красноволосая, незнакома…