Алексей Лужков - В шаге от бездны. Том 1

– Не твоего это ума дело, Шандор. Главное знай: все, что я делаю, я делаю на благо моего народа.

Шандор поклонился, но в его глазах сквозила неуверенность.

– А письмо?

– Какое?

– Ну, письмо, которое нес этот недотепа Гюнтер. В нем есть чего полезное?

Харман Лаш вытащил из внутреннего кармана камзола прямоугольное, аккуратно сложенное послание. Развернув его, он торжественно продемонстрировал горбуну чистый лист, без следа каких-либо букв или символов. Шандор почти касался бумаги длинным носом, силясь рассмотреть хоть какие-то знаки:

– Тут ничего нет. Где текст?! На хера он таскал эту бумажонку? Жопу подтереть?

Лаш усмехнулся:

– Сомневаюсь. Это магия, Шандор. Текст сокрыт колдовством. Фон Кройц решил обезопасить свое маленькое предприятие, – Харман посмотрел на останки Гюнтера.– Старый упырь покрывает кого-то весьма важного, коли не поленился явится сам. Видимо, сила его заклятия не была рассчитана на серьезный допрос.

– И чего теперь делать?

– Поедем к Бабке-кошатнице. Она подберет ключик к этой писуле, а заодно подскажет, что делать дальше.

Цыганский король убрал письмо. Шандор поморщился:

– Ты слишком доверяешь ведьме.

– Старуха еще ни разу не ошиблась, и что бы ни говорил этот канализационный реликт, у нее есть сила. И она мне нужна.

Горбун поежился:

– Дьявол! Меня просто в дрожь бросает от чернокнижья. Ты не боишься гнева духов? Мертвые страшатся власти Теней и ненавидят ее. Кошатница ничем не лучше этого пугала фон Кройца.

– У нас нет выбора. Враг моего врага – мой друг.

Харман дружески хлопнул горбуна по плечу:

– Не боись. Умный, он и сквозь туман видит. А что до колдунов, не волнуйся. Они нужны до поры до времени. Скоро все станет ясно.

Король прошел мимо опешившего Студня и отворил скрипучую дверь. Лязг металла эхом отразился от стен. Во мраке уходящего вверх коридора шевелились тени, а в плотном, липком как тесто воздухе, притаилась опасность. Хармана передернуло от навалившегося дурного предчувствия. Ему мерещилось, будто в темноте сырого коридора обреталось нечто. Зло казалось осязаемым, почти телесным. Чей-то внимательный, холодный взгляд следил за Лашем из темноты. Некая сущность, раздувшаяся от ненависти и злобы, выжидала в черных лакунах мрака, и ни один светильник не мог разогнать этой тьмы.

Тряхнув головой, Харман отогнал странное наваждение. После разговора с одержимым всякое может привидеться. Король повернулся к своим оробевшим подданным:

– Позовите ребят, надо убрать трупы.

– Луку жалко, – с несвойственным ему сожалением сказал горбун, – такого мастера загубил!

– Мы за него отомстим, – угрюмо сказал Лаш. – Недолго старому пауку ткать свою паутину.

Цыганский король, по-прежнему прихрамывая, вышел из пыточной. Вслед ему кривлялись бесчисленные тени, порожденные неярким светом факелов.

Старику не спалось. Впрочем, последние пять лет он вообще плохо спал. Каждый раз, когда он смыкал натруженные веки, его настигали кошмары. Войны, пытки, богопротивные ритуалы черной магии. Он видел их будто наяву. Призрачные картины прошлого вырисовывались перед глазами словно окна в мир страданий, смерти и бесконечного отчаяния. Закрывая глаза, старец вновь чувствовал трупный холод запредельного зла. Лицезрел разнузданный пир темных страстей и чудовищных преступлений. Преступлений против человеческого и божественного. Над этими видениями всегда царила одна госпожа. Расправив крылья, сотканные из глубочайшей тьмы, Тень властвовала над безграничными, как само время, прегрешениями рода людского.

Сны… Старик повидал в своей жизни немало постыдных деяний и немало их сотворил. Оставив мирское бытие, он со временем погрузился в изучение запретных знаний. В своем ветхом особняке он собрал небывалую коллекцию гримуаров и магических трактатов. Он изучал темные силы во всех их проявлениях в надежде получить ответ – что ждет человека за гранью жизни и, возможно, смерти? Перерождение, забвение или мифические небесные врата на пару с безднами преисподней? С годами он все глубже проникал в лабиринт темных искусств, стараясь удовлетворить свое голодное любопытство. Что есть боги? Где лежит грань между мирами, в многообразии коих он не сомневался? С каждым изученным томом, с каждым новым ритуалом перед ученым открывались мутные глубины древней истории, таящие ответы на давно забытые вопросы. Истории запретной, якобы никогда не происходившей.

В своих изысканиях старик обнаружил немало мрачных откровений. Завуалированных, порой зашифрованных в витиеватых текстах древних колдунов, ученых и летописцев. На пожелтевших страницах проклятых фолиантов отворялись двери, ведущие к самому жуткому орудию рода людского. К правде.

Правда – универсальна. Она как песок в глазах, режет взор своей непосредственностью. Как могучий великан, она сокрушает оковы нагроможденной за тысячи лет лжи и сладкой недосказанности. Правда, как яд и лекарство, спасение и проклятие, добро и зло. Чистая, непредвзятая, безжалостная. Только поистине бессердечный человек может позволить себе говорить одну лишь правду. И такой человек будет навеки проклят своими же сородичами.

Лгать, напротив, легко. Миллионы жителей этого истерзанного мира лгут постоянно, не задумываясь о последствиях. Вранье растет как сорный ком, обрастает подробностями, вбирает в себя те крупицы правды, что еще остались на поверхности, пристраивая их к своему обману. Удобренный навозом из «неоспоримых» фактов и «убедительных» доводов сорняк лжи врастает в сознание людей, убивая последние ростки истины. Так пишется история. Сиюминутная и однобокая. Служащая низменным целям недостойных людей, возомнивших себя хозяевами мира.

Старик открыл глаза. Пустые размышления вряд ли одарят благословенным сном. Встав с жесткого ложа, он подошел к своему рабочему столу, заваленному стопками книг и свитками древнего пергамента. Кряхтя и покашливая, он зажег оплывшие свечи. Тьма отступила. Старик уселся в массивное дубовое кресло, покрытое синим бархатом. Больные суставы отчетливо щелкнули в тишине. Вытянув худые руки, обтянутые тонкой синеватой кожей, он взял толстую книгу в черном переплете. Золотые буквы торжественно мигнули в пламени свечей. «Гельмут Шредер. Подлинная история Геоса или Путешествие за грань времени». Труд всей жизни. Ученый похлопал по обложке сухими узловатыми пальцами. Гладкая поверхность фолианта приятно холодила ладони. Медленно и глубоко вздохнув, он нацепил на нос маленькие очки в тонкой, серебряной оправе. Мир обрел привычную резкость, комната будто увеличилась в размерах. Из тени выступили высокие стеллажи, до отказа забитые книгами, стали различимы входная дверь кабинета, узкая тахта и выставочный шкаф с древними диковинками. Старик улыбнулся бескровными губами. Да будет славен в веках гений праудландских ученых! Очки подарили слепнувшему книжнику новую надежду, дали возможность завершить дело, ради которого он продолжал дышать.