Александра Пугачевская - Зоя 2: Америка

– Нравится, очень нравится, – ответила Зоя.

– А почему ты молчишь?

– Извини, я просто ничего для тебя не подготовила. Никакого подарка.

– Ну, это не страшно, – сказал Андрей и взял её руку.

Зоя была в перчатках, но даже сквозь ткань она почувствовала его тепло. У неё страшно забилось сердце. «Неужели? Как же быть?» – запаниковала девочка. Отношения с Андреем явно переходили на другой уровень. Это уже была не просто дружба, а что-то ещё. Зоя занервничала. Она никак не могла понять, что же будет между ними. Ей нужно было доучиться в школе, потом был институт, потом работа. А Андрей ведь жил во Франции. Да и как теперь ей быть?

Зоины родители ничего про Андрея не знали. Она тщательно скрывала их отношения. Зоя не хотела показывать Андрею свою квартиру, где всё всегда было раскидано, а на кухне был завал грязной посуды. Она стеснялась потрёпанной мебели, кип бумаг и разбросанных повсюду книг. А ещё она боялась осуждения со стороны матери. Они никогда не беседовали про любовь и отношения. Зоя не знала историю знакомства своих родителей. Не знала о том, как и когда они полюбили друг друга. Несколько раз мама рассказывала Зое, что они с папой познакомились «в институте», но как развивались их отношения, были ли у мамы другие женихи и почему мама выбрала именно отца, Зоя не знала. Она чувствовала, что и мать не хотела вдаваться в эти подробности, и никогда маму не расспрашивала о любви. Зоя долго думала, любит ли она Андрея. Ей было страшно произнести это слово даже про себя. И можно ли влюбиться в двенадцать лет? Ведь это так рано. Но её постоянно тянуло к Андрею. Им было легко находиться вместе. Рядом с Андреем Зое казалось, что и дышится ей по-другому, легче, и смеётся она не так, как обычно, а более открыто и искреннее.

Во время его второго приезда в Москву Зоя и Андрей заметили, что у них совпадали мысли. Получалось так, что Зоя начинала думать о чём-то, а Андрей вдруг заговаривал на эту тему. Их мнения по самым разным вопросам полностью совпадали. Ну а ещё Андрей был необыкновенно хорош собой. Зоя ещё в первый раз разглядела его потрясающие глаза – тёмно-серые, манящие. Андрей был высокого роста, широк в плечах, и, когда он улыбался, Зое казалось, что его улыбка освещает своим светом всё вокруг.

Вместо родителей Зоя познакомила Андрея с Инной Львовной, и та уже несколько раз принимала их у себя. Каждый раз, когда Зоя поднималась с Андреем к соседке, то немного переживала, что наткнётся на родителей. Но этого не происходило, и они с Андреем отлично проводили время у пожилой женщины. В гостях у соседки было спокойно и уютно, шла неторопливая беседа, подавалось печенье курабье, которая Инна Львовна пекла сама, и у Зои на душе было хорошо и спокойно. На кухне у Инны Львовны Зое казалось, что так будет всегда и что эта благодать никуда не денется. Это прекрасное времяпровождение, их разговоры, смех, шутки – всё это Зоя бросала при переезде в США.

И хотя Зоя ни с кем не делилась своими мыслями, её угнетало ещё одно обстоятельство эмиграции: она с родителями переезжала не в Нью-Йорк или Чикаго, а в какой-то непонятный городок под названием Питтсбург. Питтсбург этот находился в глубинке, в штате Пенсильвания, и Зоя еле отыскала его на карте. Зоя, которая привыкла жить в столице, в самом лучшем городе СССР, да и вообще в самом лучшем городе всей планеты, вдруг будет жить в каком-то провинциальном городке? Одна мысль об этом приводила девочку в ступор.

Родители полностью погрузились в оформление документов. Чуть ли не каждый день рано утром Зоин папа уходил отстаивать бесконечные очереди то в непонятное место под названием «ОВИР 3 3 отдел виз и регистрации – подразделение МВД, существовавшее в СССР и РФ до 2005 », то в американское посольство, то в ЖЭК 4 4 Жилищно-эксплуатационная контора или ещё какую-нибудь организацию. ОВИР, про который Зоя никогда раньше не слышала, вдруг стал упоминаться в их доме постоянно. Возвращался домой папа в приподнятом настроении, несмотря на очереди и усталость, и делился рассказами о людях, с которыми там знакомился. В очередях стояли сотни, если не тысячи, желающих уехать из страны.

– Представляешь, я тут одного мужика увидел, простой мужик, а собирается в Америку. Говорит, всю жизнь мечтал туда уехать. Что это за люди? Откуда они взялись? – удивлялся папа.

Зоины родители сами никогда об эмиграции не думали. Всё Зоино детство они рассказывали дочери, как гордятся тем, что родились и выросли в СССР, и были в первую очередь «советскими» людьми.

Потом начали упоминаться и другие загадочные слова. «Пароль», «статус», «анкета». Что такое «пароль», Зоя так и не выяснила, но получить «пароль» было легче. А вот «статус» означал «статус беженца». Получив его, можно было переехать в Америку с большими привилегиями, разрешением на работу, пособием и с прямым путём на получение гражданства. Зоины родители надеялись переехать в США по этому самому «статусу беженца». Точнее, надеялась уехать мама, а папа с ней соглашался, хотя не сразу.

– Петь, ты пойми, ты наконец-то расцветёшь в Америке. – утверждала Зоина мама. – Ведь твой НИИ уже почти что развалился, тут же все воруют. Скоро ты вообще останешься без работы, и как мы будем тогда жить? А у тебя столько патентов, ведь ты сможешь в Америке их продвинуть. Ведь с твоей профессией, с твоими мозгами надо жить в Америке.

– Лёля, перестань. Ты всё напридумывала. Как мы отсюда уедем? У нас здесь вся жизнь, друзья, связи, всё здесь, в Москве. А на голом месте как мы будем?

– В Америке это не нужно. Там люди честные, они зарабатывают трудом, а не через взятки, – твердила Зоина мама.

– Ну, это мы ещё посмотрим. Американцы разные бывают.

– Вот ты увидишь. И ради Зоечки, ведь как она тут будет жить? Ведь она же не как мы, она же гуманитарий. – Тут Зоина мама переходила на шёпот, чтобы Зоя не услышала.

После нескольких месяцев убеждений Зоин папа согласился подать документы на эмиграцию в США. Родители через знакомых каких-то знакомых получили специальную бумажку под названием «вызов», а потом ещё один, который пришёл совсем случайно, и Зоина мама утверждала, что теперь-то им точно надо ехать, потому что два вызова – это неслыханно и это явно перст судьбы. Теперь только требовалось доказать, что их преследовали из-за еврейского происхождения Зоиного папы, потому что так нужно было для получения «статуса беженца».

Зоя никогда раньше не слышала о том, что у неё были еврейские предки.

– Мам, мы разве евреи? – спросила у мамы Зоя, когда та в очередной раз обсуждала с папой «статус беженца» и очередь в посольство. Родители переглянулись.

– Наполовину. Как ты можешь об этом не знать? Конечно, ведь твой папа еврей, – недоуменно округлила глаза Зоина мама, как делала всегда, когда пыталась что-то скрыть.