Лариса Печенежская - Ки-Ми-Асура. Том I

– Как она там? – с болью задал он еле слышно вопрос, заранее зная ответ, что плохо. – На ее долю выпала ужасная участь, и справится ли она с ней? Как объяснит его исчезновение и себе, и друзьям, и родственникам? Воспоминания о любимой вызвали на его лице улыбку… и тоску, которая, словно ножом, полоснула по сердцу.

Посмотрев на лестницу, ведущую на второй этаж, Игорь тяжело вздохнул и стал неспешно подниматься по ней.

В большой холл выходило четыре двери, одна из которых была открыта. Он направился к ней и вошел в спальню. Кровать была уже расстелена, а из боковой двери доносился шум воды. Игорь догадался, что Дана принимает душ. Приближался момент, о котором он избегал думать: сейчас она выйдет и ляжет в постель. Вряд ли заснет сразу. Вероятнее всего, будет ждать его. А что потом?

Холодный пот прошиб Игоря. От чрезмерного напряжения задрожали руки. В этом мире Дана его жена и вполне логично, что они должны спать вместе. Она вправе ждать от него проявления интимной ласки и близости. Но он не хочет ее как женщину: и в том, и в этом мирах для него существует только одна единственная и желанная женщина —Лана, даже если ему никогда не суждено вернуться к ней. Он не может оскорбить их любовь изменой, занимаясь сексом с другой. Причем, без чувств, но под давлением жестоких обстоятельств.

От безнадежности ситуации все чувства у Игоря смешались в один запутанный клубок. Нервы, казалось, вот-вот запляшут по комнате. Он, как стоял, так и продолжал стоять у двери, облокотившись на ее проем и практически ничего не видя вокруг себя. Разум вступил в спор с сердцем. С одной стороны, он понимал, что все обстоятельства сложились против него и ему предстоит приспосабливаться к ним, а с другой – он не мог пойти против себя самого и своей любви к Лане. Пресловутый треугольник в интимных отношениях и в чувствах был ему омерзителен.

Не придя к какому-либо определенному решению, Игорь услышал, как дверь из ванной открылась и в спальню вошла Дана. Она была обнажена. Влажные волосы коричневыми змейками прилипли к телу и казались темнее, потеряв свой чуть уловимый красноватый оттенок. Он непроизвольно охватил взглядом ее хрупкую и до боли знакомую фигурку – и дыхание тотчас остановилось: на ее правой груди он увидел родимое пятнышко в виде бабочки. Точь-в-точь, как у Ланы.

Игорь стоял, словно изваяние, боясь поднять глаза, чтобы не встретиться с глазами Даны, понимая, что сразу же вернется из прошлого в настоящее. Сейчас это родимое пятнышко было для него мостиком, соединяющим два параллельных мира, в одном из которых находился он, страдая, любя и тоскуя, в другом —Лана, без которой его жизнь потеряла всякий смысл.

Мысленно витая вдали от этой комнаты, Игорь не заметил, как к нему приблизилась Дана. Она стала раздевать его, и он машинально поднял руки, чтобы ей было легче стянуть с него футболку. Когда ее руки потянулись к шортам, Игорь отвел их в сторону и, не посмотрев на нее и не проявляя никаких эмоций, отправился в душ. На пороге ванной он на миг задержался, чувствуя спиной ее пристальный взгляд и борясь с желанием оглянуться, и решительно закрыл за собой дверь.

– Я ведь не знаю, чем вызван сейчас ее интерес ко мне, а потому не стоит даже мелочами в поведении подливать масла в костер сомнений, который, по всей вероятности, уже готов вспыхнуть в ней даже от маленькой искры и независимо от нее самой, – попытался оправдать свою холодность и поведение в последние минуты Игорь, становясь под упругие струи воды.

Перед его глазами вдруг возник образ Даны: несмотря на решительность во взгляде, в ней было что-то хрупкое и беззащитное, будившее в нем первобытный инстинкт защитника и нежность, которой по многим причинам не должно было быть места в его сердце, но она, словно несмелый росток, пробивала себе дорогу к жизни.

– Чушь! Все это полная чушь! – со стоном вырвались из горла полные отчаяния слова, которые тотчас же были смыты холодной водой, но, несмотря на это, оставили после себя горячий след в его мятущейся душе.

Возвратившись, Игорь увидел Дану, лежащую на кровати. Она внимательно наблюдала за ним, не стесняясь своей наготы. Что-то было в ее взгляде такое, что насторожило его. Он не мог разобрать, что именно: то ли сдерживаемое сексуальное желание, то ли закравшееся сомнение, то ли стремление проверить его.

Напряженность ощутимо витала в воздухе. Игорь неуверенно прилег рядом, стараясь не прикасаться к Дане, перевернулся на спину и закинул руки за голову. Он не ожидал, что она, немедля, сразу же начнет его соблазнять, и не подготовился к этому ни психологически, ни эмоционально.

Поцеловав подругу и закрыв за ней дверь, Лана облегченно вздохнула.

– Третий экзамен успешно сдан, – с горечью подумала она и легла на диван, в сотый раз перебирая в памяти то, что случилось на Шайтан-озере, и пытаясь найти приемлемое объяснение случившемуся. Подобные мысли в последнее время стали неотъемлемой частью ее существования.

Последующие дни то тянулись, то мелькали в зависимости от настроения. Два раза звонили родители, но разговоры утешения не принесли. Наоборот, теребили душу прошлым, омрачая тем самым настоящее. Марина приходила каждый день, отвлекая от параноидальных мыслей, ставших каким-то наваждением. Лане не раз хотелось рассказать ей правду, облегчить душу, но в последний момент что-то останавливало. Марина, конечно же, ей вряд ли поверит. Да что там говорить о подруге – она и сама уже не знает, что видела и во что верить. Естественно, Марина будет настаивать на более очевидной версии: что Игорь утонул. Будет советовать написать заявление в полицию, организовать поиски тела в озере.

– Нет, только не это, иначе замучают допросами, письменными объяснениями, проверками и подозрениями, а в итоге она станет главной подозреваемой в исчезновении мужа, – в этом Лана была уверена. – К тому же, вызовет подозрение и то, что она сразу не обратилась в полицию по возвращении из поездки. Так что и впредь придется придерживаться выдуманной версии.

Прошло три дня. Книги надоели, телевизор тоже, художественное вдохновение не посещало, и Лана решила прогуляться в парке. Стоял чудесный августовский день. Летний зной отступил, и прохладный ветерок резвился в ветвях деревьев, приятно пробегал по лицу и, как шаловливое дитя, играл с опавшими листьями.

– Скоро осень, – подумала Лана, глядя на березки, позолоченные первыми признаками осеннего увядания. Трава тоже несколько пожелтела, потеряв свою свежесть и бархатистость.

Солнце устало скатилось к земле, озарив край неба последними медно-оранжевыми лучами. Два малыша кормили хлебными крошками голубей, присев на корточки. Они весело смеялись, пытаясь ухватить за хвост тех из них, кто имел смелость подойти слишком близко. От резких движений рукой голуби испуганно взлетали ввысь и вновь возвращались: по-видимому, голод был сильнее страха.