Лариса Печенежская - Ки-Ми-Асура. Том I

Беззаботная картина ничем не омраченной жизни вернула Лану в детство. Она тоже любила кормить голубей и не задумывалась над тем, что рядом может находиться горе. А что она тогда вообще знала о горе? Ничего. Оно было просто непонятным словом с каким-то абстрактным, ничего не говорящим ей содержанием. Тогда ее опыт соприкосновения с горем ограничивался слезами, вызванными тем, что ей не купили обещанного щенка из-за того, что она принесла табель за третий класс с двумя четверками. Родители считали, что она могла, а, значит, обязана была закончить начальную школу круглой отличницей. Обида на них долго таилась в ее душе и, как оказалось, напомнила о себе спустя пятнадцать лет. Правда, больно уже не было, но моральный осадок остался. А вот сейчас она столкнулась с настоящим горем, и сколько времени оно будет отравлять ей жизнь, неизвестно.

Лана присела на скамью, однако ее не радовала окружающая красота и безмятежность, незримо пропитавшая воздух. А улыбки на лицах прохожих даже раздражали. Часть ее души, словно умерла. Куда делась присущая ей жизнерадостность? Она ведь всегда была романтично настроенной и эмоционально возвышенной. Как Наташа Ростова, которая смотрела на мир, восторженно восклицая: какая прелесть! А сейчас бы ей даже в голову не пришло восхититься чем-то. В оставшейся еще живой части души преобладали черные краски. Сквозь их призму она именно в этом цвете воспринимала и свое настоящее, и свое будущее.

– А есть ли оно у меня вообще? – задала она самой себе вопрос и, не найдя ответа, поспешила домой.

Вечер тянулся долго. Лана стояла на балконе и, наблюдая, как город успокаивается после трудового дня, думала о себе, о том, как ей жить дальше. Как она уже успела убедиться, жизнь весьма непредсказуема: невозможно знать заранее, где найдешь, а где потеряешь. Мысли, спокойно сменяя друг друга, помогали осмысливать происходящее с ней. Паника уже отпустила ее – и здравый смысл осознанно стал копаться в её чувствах и ощущениях.

Расстаться с любимым человеком оказалось невыносимо больно. Лане чудилось, что кто-то вырвал из неё с мясом кусок души, – и она умерла. Ей постоянно хотелось плакать, рыдать, стенать… И делать что угодно, лишь бы приглушить эту разрастающуюся до космических размеров боль. Но она лишь сильнее отдавалась в её сердце, и, казалось, ничего уже не могло утешить её, не могло помочь справиться с утратой. Это страшное слово «никогда» настолько пугало Лану, что она начинала терять веру в то, что Игорь вернется. Ведь то, что произошло на Шайтан-озере, указывало не на временную разлуку, а на ту, что «навсегда», безвозвратно.

Любовь к Игорю являлась смыслом всей ее жизни. Поэтому утрата столь близкого человека стала для нее непереносимой травмой и источником тоски, испепеляющей сердце. И даже если она миллион раз повторит, что свет клином на нём не сошелся, что вокруг много других, не менее достойных мужчин, боль все равно никуда не уйдет. Лана пробовала себя убедить в этом – и ничего не получилось: боль осталась в сердце, заставляя её с каждым новым днем погружаться в пучину отчаяния, запираться в себе.

Конечно, Лана прекрасно понимала, что расставание – это всегда тяжело, но ей никак не удавалось избавиться от ощущения, что жизнь без Игоря остановилась и потеряла свой смысл.

Она знала, что нужно пережить этот период и найти в себе силы открыть новую страницу жизни, более светлую и более счастливую, что от шока необходимо постараться чем-то себя отвлечь… Но как и чем? И как раз на эти вопросы она ответов и не находила.

Осмысливать ситуацию в бессчетный по количеству раз Лане надоело, и, не зная, чем заняться в этот никак не заканчивающийся день, она открыла дверь в спальню. Все в ней было, как обычно, и в то же время она показалась ей чужой, поскольку на привычных местах не было вещей Игоря. Отчаяние вновь затопило ее удушающей волной. Сердце мгновенно отреагировало, убыстряя свой ритм. Холодок пробежал по спине. Сдерживая панику, она быстро пошла к двери, стремясь, как можно быстрее уйти отсюда, но на пороге резко остановилась.

– Да что это со мной происходит? – испуганно прошептала Лана. – Я никогда не была настолько трусливой и не прятала, как страус, голову в песок, делая вид, что проблем не существует. Почему же сейчас убегаю, как заяц при виде волка?

Решительно повернувшись назад, Лана подошла к кровати, расстелила ее и села, решив, что с сегодняшней ночи будет спать здесь. Затем, отметая все колебания, направилась в ванную. Быстро приняв душ, чтобы не передумать, она легла в постель. Рука невольно потрогала вторую половину, на которой обычно спал Игорь. Она была пустой и холодной. Содрогнувшись, отодвинулась на край и закрыла глаза, прислушиваясь к себе. Думать ни о чем не хотелось. Постепенно ею овладел сон, затягивая все глубже и глубже в какое-то сновидение.

Сначала Лана не поняла, где находится. Словно с высоты она рассматривала открывшийся ее взору пейзаж – бесконечно простирающийся лес, пронизанный солнцем. Вдруг деревья расступились – и она увидела чудесное озеро. Оно было похоже на огромный изумруд в оправе золотых лучей. На середине возвышался небольшой остров, и на нем лежал мужчина, раскинув руки в сторону. Вот он зашевелился, затем, превозмогая слабость, сел и потер виски пальцами. Все в нем было до боли знакомо. Медленно встав, он повернул голову и посмотрел на берег, сосредоточенно вглядываясь во что-то.

– Боже мой, да это же Игорь, – пронзила, словно стрела, радостная мысль. Лана попыталась побежать к нему, но ноги не слушались: было странное ощущение, что их нет вообще. Посмотрев вниз, она ничего не увидела. Не увидела и своих рук, которые, как ей казалось, она протягивала к мужу. Скорее не зрением, а интуитивно она почувствовала какое-то движение. Игорь, позвав ее, пошел к краю острова и вскоре поплыл к берегу, на котором сидела девушка. Лана прилагала все возможные усилия, чтобы рассмотреть ее, но солнце сильно слепило глаза.

– Гарик, я здесь, посмотри на меня. Ты плывешь в другую сторону: там меня нет! —истошно закричала она, пытаясь его остановить. В какой-то момент он замедлил темп, как будто осматриваясь вокруг, но все же поплыл дальше, не изменив направления. И уплывал все дальше и дальше от нее.

Проснувшись в холодном поту, Лана не сразу сообразила, где она находится. Видение не отпускало, засев в подсознание, и только минут десять спустя она поняла, что это был сон. Впервые за последние две недели ей приснился Игорь. Она лежала не шевелясь, испытывая двойственные чувства: с одной стороны, радость, что видела мужа, словно наяву, с другой, – огорчение, что это было всего лишь сновидение. Полежав еще немного, Лана поняла, что ночь для нее уже закончилась, практически не начавшись: прошел всего час, как она легла спать, но теперь было уже не до сна.